3. Острота полемики вокруг творчества Н. А. Некрасова обусловливалась отношением критиков к революционно-демократическому содержанию его стихов и новаторским чертам его поэтического стиля. Особенно горячий отклик поэзия Некрасова получила в среде народнической молодежи. В связи с этим Н. Г. Аммон в статье "Певец скорби и упований" писал: "Никто из русских поэтов не носит с большим правом наименования "печальника горя народного", чем Некрасов. Этот важнейший факт в его поэзии имеет, конечно, свою историю [...] Высоко поднявшаяся волна гражданско-народнического настроения должна была вызвать к жизни соответствующее поэтическое выражение" ("Журнал министерства народного просвещения" 1900 г. No 8, отд. II, стр. 241).
В "тенденциозности", "неискренности", служении "журнальным мотивам" обвиняли Некрасова критики реакционного и либерального лагеря, воспринимавшие его поэзию с враждебных общественно-эстетических позиций (см., например, статьи В. Г. Авсеенко, Е. Маркова, В. Маркова, В. П. Буренина, Т. Толычевой и др. в книге "Н. А. Некрасов, его жизнь и сочинения", Сборник историко-литературных статей, составленный В. И. Покровским, М., 1906).
О том, что "поэзия и не ночевала" в стихах Некрасова, писал 13 (25) января 1868 г. в письме к Я. П. Полонскому И. С. Тургенев (И. С.Тургенев, Полн. собр. соч. и писем. Письма, т. VII, М.-Л., 1964, стр. 30), отношение которого к Некрасову претерпело эволюцию. Положительным оценкам сороковых - половины пятидесятых годов, когда Тургенев признавался, что он "наизусть выучил" сведшее его с ума стихотворение "Еду ли ночью по улице темной" (там же, т. I, М.-Л., 1961, стр. 264), или находил, что лирические стихи Некрасова "пушкински хороши" (там же, т. II, М. - Л., 1961, стр. 295), а "собранные в один фокус" в сборнике 1856 года его стихотворения "жгутся" (там же, т. Ill, М. - Л., 1961, стр. 58), противостояли более поздние, особенно после идеологического раскола в "Современнике", резко отрицательные суждения Тургенева о Некрасове как человеке и поэте.
4. Начальные строки третьего и первого четверостишия стихотворения А. А. Фета "Шепот, робкое дыхание" (1850).
5. Имеются в виду следующие строки из статьи "О Некрасове" С. А. Андреевского: "...собственная натура Некрасова; самая положительная, дельная, земная, какую только можно себе представить" (С. А. Андреевский, Литературные чтения, СПб., 1891, стр. 178).
6. Развивая данные Гоголем в т. 1 гл. VII ."Мертвых душ" характеристики писателя с "возвышенным строем лиры" и писателя-сатирика, дерзнувшего "страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь" выставить "ярко на - всенародные очи", Некрасов создает в стихотворении "Блажен незлобивый поэт" (1852) образ поэта, который "проповедует любовь враждебным словом отрицанья". Гоголевские Мотивы смеха сквозь "незримые, неведомые" миру слезы ("Мертвые души", т. 1, гл. VII), "вечной, могучей любви" во глубине этого "холодного смеха" ("Театральный разъезд...", 1842) преобразуются в революционно-демократической поэзии Некрасова в символическую формулу, сочетающую "любовь" и "ненависть", "месть" и "печаль" ("Поэт и гражданин", "Чернышевский" и др.).
7. Имеется в виду картина И. Е. Репина "Бурлаки на Волге" (1870-1873, Русский музей).
8. О Некрасове как о "спорном поэте" писал С. А. Андреевский, который, с одной стороны, попытался определить своеобразие его поэзии, богатство ее стихотворных размеров, близость ее к народной речи, с другой - занял резко полемическую позицию по отношению к поэту, утверждая, что "добрых две трети его произведений могут быть превращены в прозу" (С. А. Андреевский, Литературные чтения, стр. 182). Другой критик, П. Н. Краснов, находивший, что Некрасов "слишком элементарен" и злоупотребляет "грубостью", считал, что характерные для некрасовской музы трехсложные размеры, в частности анапест, являются неудачной попыткой "образовать нечто культурное, но на народной подкладке" ("Н. А. Некрасов, его жизнь и сочинения", Сборник историко-литературных статей, составленных В. И. Покровским, М., 1906, стр. 254).
9. В очерке "По поводу "Отцов и детей" (1868-1869) И. С. Тургенев писал: "А просьба моя состоит в следующем: берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками, в челе которых блистает опять-таки Пушкин! Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса!"
10. А. Ф. Кони опровергает мнение С. А. Андреевского, считавшего, что Некрасов в поэме "Княгиня Волконская" Пушкину "влагает в уста водянистые стихи, несколько приглаженные "ради формы" и богато уснащенные архаизмами" (С. А. Андреевский, Литературные чтения, стр. 202).