Вот возьмем, к примеру, блуд. Каким тяжелым камнем висит над головой неверующего обывателя запрет добрачных половых связей! А ведь вокруг-то о них все только и говорят, будят в них жажду, их превозносят и воспевают, чтобы в них верили, параллельно наводя страх на тех, кто их отвергает. Люди боятся! Боятся, что если не поблудят, то будут неопытными и их семья развалится. Или боятся, что если не будут сожительствовать без росписи [4], то не смогут потом жить в браке. Меняют партнеров. Один не понравился – взяла другого, с другим не сошлась характером – третьего попробуем. Ребеночек может появиться – аборт сделаем. Наше общество докатилось уже до того, что девственность в семнадцать и восемнадцать лет считается чем-то постыдным. Любовь понимается только как влюбленность, как всепоглощающее сильное чувство к человеку противоположного пола, вершиной которой является телесная близость. Такое чувство обожествляется везде: в кинематографе, в книгах и на радио. Молодежь считает, что если влюбился, то тебе позволено все, и блуд в таком случае будет не что иное, как кульминация отношений. Жертвенность и жизнь супругов в браке назвали презрительным словом «привычка», а процедура развода стала простой как никогда.
Появилось такое понятие, как «пикап» [5]. Это когда парни овладевают и пользуются искусством соблазнения девушек. Для достижения цели в ход идут лесть, обман, уловки, наглая настойчивость и психологическое давление. И все это чтобы удовлетворить похоть. Даже появилась пикаперская философия, призванная на то, чтобы усыпить совесть. Якобы такое поведение только помогает раскрыться, развиваться, дарит удовольствие и тебе и ей, помогает женщине почувствовать себя желанной и любимой, дарит минутки счастья. Якобы только через такое поведение и познание многих девушек ты станешь более опытным и точно определишь тот идеал, который тебе необходим, будешь обладать навыками его покорения и сможешь таким образом создать идеальную семью. Все чаще слышны утверждения, что мужчина по природе своей полигамен и не обязан вести себя по-другому. Теория Дарвина тогда является удобным прикрытием, ведь с животного-то и спрос меньше. Зачем стремиться к чему-то большему, если и здесь хорошо?
Супружеская измена облеклась в убранство невинной шалости. Такая себе шутка, приключение, маленький праздник для уставшего от жизни самца или самки. Дома пеленки, жена ненакрашенная, проблемы, заботы, а там, в этом отдаленном районе города, на этой улочке, где высится многоэтажный новострой, – там живет любовь, прекрасная нимфа, к которой испытываешь то воспетое в кино и песнях чувство влюбленности. Все как положено. О пользе измены теперь даже на «прогрессивных» женских сайтах и в глянцевых журналах пишут как о чем-то полезном и сохраняющем брак [6]. Оправдывают это тем, что таким образом можно разнообразить свою сексуальную жизнь, внести новые ощущения в серую обыденность, получить дополнительный стимул постоянно держать себя в форме и почувствовать себя все еще сильным и привлекательным. Конечно, прелюбодеяние существовало и раньше. Возможно, оно не представлялось в таком свете, в каком это делается сегодня (по крайней мере, женская измена), но в каждую эпоху оно имело свой оттенок оправдания. Не имеет оно оправдания только на страницах Писания, в учении Святой Церкви: Брак у всех да будет честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог (Евр. 13, 4). Но жаль, что к этим золотым словам прислушиваются далеко не все.
В XXI веке своего небывалого размаха достиг феминизм. Возможно, это явление тоже подпадает под суд Божий, нарушая запрет: На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие (Втор. 22, 5). Ведь женщина в буквальном смысле пожелала принять на себя образ мужчины, захотела стереть все отличия. Ведь наша «боевая подруга» – феминистка плевала на семью. Точнее, на ту семью, которая формировалась веками, когда мужчина и женщина имели индивидуальные, хорошо обозначенные обязанности. Сегодня для феминистки семья существует лишь как придаток, который ни в коем случае не должен унижать достоинство и благородное стремление женской особи к карьере, успеху и любым радостям жизни. Теперь это называют не эгоизмом, теперь это нормальные стремления человека, на которые он имеет полное право. Люди ищут счастья не в установленных Богом рамках, а неизвестно где. Четко соблюдая дресс-код, женщина начала добиваться карьерных высот, забывая о семье, о детях, о доме. Плоды такой «революции» видны налицо: теперь, помимо домашних забот, она также тяжело трудится на работе. И это то, что касается семейных. Одиночки же, порой уходя с головой в карьеру, и вовсе не создают семью и потом всю жизнь от этого страдают. Ведь как бы ты себя ни называл, природа твоя останется прежней, и только установленные Богом роли являются наиболее естественными и способны при своем исполнении подарить счастье пребывания на земле.
Женщины захотели мужского образа жизни, в то время как все больше мужчин начинают превращаться в женщин. И превращаться не только в переносном смысле, но и в физическом. Мир захлестнула педерастическая пропаганда. Нет, это было и раньше и было распространено тоже довольно сильно, но теперь имеет новую грань, теперь это всеобщая массовая болезнь. Если в древнем мире гомосексуальная истерия происходила локально и за отсутствием хороших средств коммуникации и обособленности отдельных государств не могла добиться масштабности, то сегодня с помощью телевидения и Интернета она всеми силами пытается это сделать. Извращенцы вышли на улицы городов и открыто заявили о своих правах, прикрываясь толерантностью и правами человека, подняли свой флаг и потребовали всеобщего признания. И не было бы этого, если бы их действительно не признали, если бы им не дали свободно гулять по улицам. Но забывшие Бога за составлением либеральных законов политики считают это логическим развитием всеобщей терпимости и равенства. Забыли судьбу Содома и Гоморры, забыли ветхозаветные слова: Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость (Лев. 18, 22). Гомосексуалисты не останавливаются на достигнутом, они идут дальше, они требуют права усыновления детей, требуют права заключать однополые браки наравне с нормальными. Они дают толчок к признанию сексуального извращения нормой лишь на основании его предпочтения определенной группой людей. Разврат стал законным правом человека, а для разврата не существует границ. Кто даст гарантию, что завтра педофилия не станет таким же «нормальным» явлением, как и половые отношения мужчины с мужчиной? Кто может быть уверен, что в тех странах, где сегодня разрешены однополые браки, завтра не будет разрешены браки с животными? Хотя ситуация с однополыми браками парадоксальна до идиотизма. В то время когда обыватели с пеной у рта утверждают, что классическая семья отжила свое и гражданское сожительство в наше время гораздо предпочтительнее, содомиты рвут глотки, требуя права официальной регистрации их отношений [7].
Как никогда острой стала проблема абортов. Концентрация лишь на собственных эгоистических желаниях привела к тому, что люди стали бояться обязательств как огня. Более того, они готовы сделать все что угодно, лишь бы они у них не возникли, в том числе и касательно обязательств отцовских и материнских. Раньше не существовало медицинских технологий, позволяющих с такой легкостью, безболезненностью и быстротой убивать во чреве младенцев. Сегодня же это просто как никогда, особенно в странах, где это не запрещается законодательством. Миллионы детей каждый год умирают, так и не увидев свет. И снова, как обычно бывает, находятся те, кто это оправдывает. Они говорят, что аборт – это неотъемлемое право женщин, якобы плод является ее собственностью и она может делать с ним все что хочет. Молодым девушкам внушают, что ребеночек в животе не является человеком, это лишь бездушное, бесчувственное существо, которое и на человека-то не похоже. Запрещать детоубийства не дают, доказывают, что таким образом проблему не решить, что все равно подпольно будут совершаться убийства в таких же количествах, что это приведет только к возрастанию смертности несостоявшихся рожениц от действий неопытных врачей [8]. Но их не волнует ужасающая демографическая ситуация, факт существования плода как независимого человеческого организма. Им безразлично, что из убитого младенца может вырасти второй Бетховен, Микеланджело или Достоевский. Им важно, что жизнь не изменит своего вектора и они дальше смогут продолжать существовать только для себя. Аборт воистину можно назвать грехом XX–XXI веков, так как никогда раньше масштаб проблемы не был столь ужасающ. Господь же наш человеком считает ребенка даже в утробе его матери: Так говорит Господь, создавший тебя и образовавший тебя, помогающий тебе от утробы матерней (Ис. 44, 2) и: Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя (Иер. 1, 5). Потому убийство такого рода ничем не отличается от убийства обычного. И эти слова всегда будут обличением и видимыми муками совести для защитников абортов.