– Здравствуйте, – вежливо проговорил Олег. – Можно Лешу?
– Леши нет, – устало отозвался Пашков-отец.
– А когда он будет? – спросил Олег.
– Трудно сказать, – последовал неопределенный ответ Пашкова-старшего.
– Попросите его, пожалуйста, перезвонить Олегу, – попросил мальчик.
– Попрошу.
И Пашков-отец повесил трубку.
«Странно, – подумалось Олегу. – Куда это Лешку унесло? Неужели что-нибудь случилось? И разговаривал он со мной как-то странно. Может, отправился за Сашком следить? Или еще что-нибудь интересное разузнал с тех пор, как мы с ним расстались?»
– Олежка, за стол! – хором позвали с кухни родители.
Вульф первым вылетел из комнаты. Аппетитом он мог сравниться разве что с Женькой. Олег последовал за псом. Но не успел он еще достичь кухни, как раздалось настойчивое пиканье домофона.
– Кто там? – нажал кнопку Олег.
– Это я! Пашков! – проорали в динамике домофона. – Быстро спускайся!
Глава 3
Культурное мероприятие в действии
– Сейчас спущусь, – начал натягивать кроссовки Олег.
– Куда это ты собрался? – выскочил из кухни Борис Олегович.
– Да я… папа… мне, в общем, надо, – лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.
– Опять со своими оболтусами во что-то влезли? – немедленно насторожился родитель.
– Да ни во что мы не влезли, – поторопился его успокоить Олег. – Просто тут Пашкову понадобилось…
– Ах, значит, Пашкову! – взревел Борис Олегович. – Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица – это пожалуйста!
– Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? – под шумок уже натягивал куртку Олег. – Я просто на минутку, потому что Лешке надо…
– Почему твоему Пашкову все вынь да положь? – воскликнул Беляев-старший. – Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.
Тут домофон, словно назло, вновь ожил.
– Ты чего возишься? – бодренько прокричал Лешка. – Долго мне еще ждать?
Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:
– А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!
– Здравствуйте, дядя Боря, – последовала вежливая реплика Пашкова. – Как поживаете?
– Пока ты не возник, поживал прекрасно, – мрачно изрек глава семейства Беляевых. – Давай поднимайся, раз уж пришел.
– Может, лучше не надо? – проявил неожиданную деликатность Пашков. – Неудобно вас беспокоить.
– Ах тебе неудобно! – проорал Борис Олегович.
– Поднимайся, Лешка, – пресек дальнейшую дискуссию Олег. – Я уже приготовил тебе учебник.
Домофон смолк, чего нельзя было сказать о Борисе Олеговиче. Смерив пытливым взором сына, он коротко бросил:
– Не вижу учебника. Опять врешь?
– Вовсе нет, – на сей раз моментально нашелся Олег. – Я еще не успел взять учебник.
В дверь позвонили. Олег кинулся на лестничную площадку. Она была отделена от лифта еще одной дверью. Олег сейчас расценил это обстоятельство как большую удачу.
– Учти, ты пришел за учебником, – шепотом обратился он к Лешке. – А после ужина я выйду с Вульфом. Тогда и поговорим.
Тот понимающе кивнул. Оба мальчика направились в квартиру.
Беляев-старший переднюю не покинул. Он оставался на своем наблюдательном посту до тех пор, пока Олег снабдил недоумевающего Пашкова учебником по химии. Лишь когда Лешка ушел, Борис Олегович направился в кухню.
– Вот, сын. Теперь из-за тебя все остыло, – не преминул он заметить сыну.
– Вовсе нет, Боренька, – вмешалась Нина Ивановна. – Я держала бифштексы на маленьком огне.
На это у главы семейства Беляевых не нашлось возражений, и ужин прошел очень мирно. Стараясь не показать, что торопится, Олег отсидел в кругу семьи с добрый час. Борис Олегович сперва расспросил сына о школе. Затем пустился в пространные рассуждения о творчестве супружеской четы Прошечкиных.
По его словам выходило, что современный концептуальный авангард – это полная чушь, и он, Беляев-старший, «с тихим ужасом ожидает, что сотворили Прошечкины с несчастным Шекспиром».
– По-моему, Боря, ты ожидаешь этого совсем не с тихим, а, наоборот, с очень громким ужасом, – сухо заметила жена.
– Уж извини, моя милая, – театрально развел руками муж. – Как получается, так и ожидаю.
– Мне совершенно непонятна твоя позиция, – обиженно продолжала Нина Ивановна. – Они такие милые люди. И, кстати, их театр во всем мире пользуется успехом.
– А я разве сказал, что дураки есть только у нас, в России? – победоносно воскликнул Борис Олегович.
– Спасибо на добром слове, – поджала губы Нина Ивановна.
– Ты-то при чем? – удивленно уставился на нее муж.
– При том, что мне лично творчество Прошечкиных кажется интересным, – защищалась Нина Ивановна. – Конечно, у них далеко не все бесспорно…
Олегу живо вспомнился аквариум и актеры с аквалангами. Он, не сдержавшись, фыркнул.
– А ты не бери пример с отца, – повернулась к сыну Нина Ивановна. – Если он нетерпимо относится ко всему, чего не понимает…
– Да у твоих Прошечкиных понимать нечего! – взорвался глава семейства Беляевых.
– Если ты в этом убежден, то зачем пригласил на премьеру весь Олежкин класс? – спросила Нина Ивановна.
– Чтобы знали, что и такое есть, – хмуро произнес муж. – Кстати, Олежка, – посмотрел он на сына. – А кого там Инга Турундаевская-то играет? Вообще-то она потрясающая актриса, – мечтательно произнес он. – Какая фактура! В особенности в первых фильмах. – Тут Беляев-старший даже прищелкнул языком. – Не понимаю, зачем она согласилась участвовать в спектакле Прошечкиных?
– Инга Турундаевская там играет какую-то леди, – ответил Олег.
– Леди? – изумился Борис Олегович. – Такого, по-моему, в «Ромео и Джульетте» нет.
– Наверное, Турундаевская играет леди Макбет, – предположила Нина Ивановна.
– Нина! Ты ведь мне вроде говорила, что Прошечкины ставят «Ромео и Джульетту»? – еще сильней удивился Борис Олегович.
– Если бы ты меня лучше слушал, Боренька, то тебе сейчас не пришлось бы задавать лишних вопросов, – покачала головой жена. – Прошечкины поставили не просто «Ромео и Джульетту», а синтетический спектакль на основе лучших трагедий Шекспира.
– О боже! – простонал Борис Олегович. – Все ясно. Леди Макбет вместе с Джульеттой задушили Отелло, а Дездемона, отравив Гамлета, вышла замуж за Ромео. Ну и, естественно, в конце пьесы Генриха Прошечкина все абсолютно счастливы. Так сказать, оптимистическая трагедия.
Олег громко расхохотался.
– Ты, Боря, можешь считать что угодно, – совсем разобиделась Нина Ивановна. – Но не навязывай своих вкусов Олежке.
– Чего тут навязывать, Нина! – все сильней расходился Беляев-старший. – Только такая добрая душа, как ты, – простер он в сторону жены вилку с куском котлеты, – может искренне восхищаться подобной чушью! Синтез Шекспира! Людка в роли Джульетты!
– Люда – замечательная актриса, – перебила Нина Ивановна.
– Допустим, – перехватил инициативу Борис Олегович. – Только Джульетта – девочка, а Людка уже почти бабушка. С тем же успехом мне могут поручить роль Ромео!
– Люда не будет играть Джульетту, – заявила Нина Ивановна.
– Кого же она играет? – осведомился муж.
– Гертруду, – сказала Нина Ивановна. – Генрих ввел в свою пьесу некоторые мотивы из «Гамлета».
– Сын! – повернулся к Олегу отец. – Прости меня великодушно! Если бы я знал заранее, то и впрямь купил бы вам билеты в другой театр. Но теперь уже поздно. Придется вам всем потерпеть.
– Не расстраивайся, папа, – успокоил сын. – У нас как раз все довольны. Говорят, этот театр – одна из самых крутых тусовок в Москве.
– И совершенно правильно говорят, – подтвердила мать. – Ты, Олежка, отца не слушай. Конечно, в данном случае, – уточнила она.
– Вот посмотрит и сам разберется, – многозначительно произнес Борис Олегович.
– Я уже разобрался, – ответил Олег, бывший на многих премьерах Прошечкиных. – Мне не особенно нравится. Но, в общем, довольно прикольно.
– Нина, а кто же Джульетту играет? – поинтересовался Борис Олегович. – Хотя погоди, не отвечай, – жестом остановил он уже открывшую рот жену. – Я, кажется, догадываюсь. Джульетты в спектакле у Генриха нет. Он ее исключил за ненадобностью.
– А вот и не угадал, – с изрядной долей злорадства сообщила Нина Ивановна. – В роли Джульетты завтра дебютирует Валька Прошечкина.
– Валькирия? – разом воскликнули Борис Олегович и Олег.
– Да, – ничуть не смутилась Нина Ивановна. – Ей восемнадцать лет. Она уже на втором курсе Школы-студии МХАТ. Генрих решил, что пора ее выпускать на большую сцену.
– Да-а, – протянул Беляев-старший. – Джульетта-Валькирия – это сильно.
– Опять недоволен! – стукнула кулаком по столу Нина Ивановна. – Что тебя теперь не устраивает? Валька очень красивая и талантливая девочка. По-моему, она просто создана для роли Джульетты.