– Не переживай, Светланочка, – доносился скрипучий, точно гвоздём по стеклу, голос Марвы. – Что уж теперь дёргаться? Всё равно прошлого не воротишь, так на кой ляд себя растравлять?
– Да, а если они узнают? – всхлипнув, отвечала Светлана Андреевна. – И что тогда? Я ведь, между прочим, ещё не старая, мне жить хочется.
– Ну сама посуди, – убеждала Марва, – откуда им узнать? Что, у начальства никаких других дел нет, кроме как за тобой следить?
– Будто сама не знаешь, тётя Маша, – раздражённо проговорила Светлана Андреевна. – Там же система постоянно работает, всё автоматически записывается.
– А ты что же, Светка, думаешь, они и вправду все записи просматривают? – раздался третий голос, низкий и какой-то очень уж гладенький. – Проверки делаются выборочно, раз в месяц. Это же всем известно. Да к тому же операторы тоже люди, сама понимаешь. Не тебе объяснять.
– А вдруг всё-таки? – не унималась Светлана Андреевна. – Что тогда?
– А ничего. Сиди себе тихо, как мышка, – ворчливо сказала Марва, – авось обойдётся. И поменьше трепись о своих похождениях. Мы-то ладно, мы свои, а то ведь, конечно, всякое бывает. Вон на четвёртой была такая Валечка, Наблюдательница, только-только её приняли, и месяца после Обработки не прошло. Ну вот, она тоже этим занималась. Только по-глупому, безо всяких предосторожностей. Ну, раз попробовала, второй, а потом, само собой, попалась. Ясное дело, она в слёзы: я, мол, не знала, что нельзя, я исправлюсь. А ей текст Уложения суют под нос, и там, в Уложении, есть параграф про эти самые дела. Сама договор подписывала, сама и отвечай. Она даже к Ярцеву пробилась, а тот ей через секретаршу – по личным вопросам, мол, не принимаю. А какой же это личный вопрос, если Санитарная Служба именно по таким делам и работает? Тогда Валечка совсем уж отчаялась, решила к самому Сумматору пойти, да её, конечно, не пустили. В общем сперва ее в карантин, а потом уж и на Первый Этаж. Вот оно как, девоньки, бывает.
– А может, её простят? Она там, на Первом, перевоспитается, ну и вернут её снова? – с надеждой спросила Светлана Андреевна.
– Ну ты такая наивная, Светочка, просто жуть, – хихикнула третья Наблюдательница. – Как это её вернут, если она на Первом побывала? Навсегда это, девчонки. Она ведь видела, что там творится. Мало ли что ей в голову взбредёт? Вдруг болтать начнёт, да ещё при объектах? Услышат, задумаются – и пожалуйста, процесс пошёл… Это же объекты! А тут – сбой в программе, и привет. Такие случаи уже бывали.
– Ну уж прямо, Елена Александровна, – хмыкнув, возразила Светлана. – С чего бы им задумываться? Они же глупые, тем более Питьё каждый день. Ни о чём таком они не догадаются. Да и те, кто программы составлял, небось не глупее нас были.
– А вот у Петровича другое мнение, – помолчав, сказала Елена Александровна. – Вы вчера на собрании были? Ах да, у вас же смена… А я была. Ну вот, он там такое выдавал, девчонки! Попросил слова, влез на трибуну, и видно – его аж распирает всего. А глаза злющие, как у кота побитого. Ну, во-первых, он сомневается в Стрессовом Методе. Не верит он, понимаете ли, что Откровение снимет отрицательный потенциал. Нет, говорит, убедительных доказательств. Это раз. Во-вторых, он, оказывается, сомневается в программной схеме. Мол, есть в ней неопределённости, стало быть, можно ждать непредсказуемых эффектов. И вообще он сказал, всю методику надо пересматривать. Сейчас, говорит, не времена Первого За́мка, не будем повторять их ошибок. Вот в таком плане.
Конец ознакомительного фрагмента.