Глава четвёртая
Что делал на острове Каспиан
На следующее утро лорд Берн разбудил гостей пораньше и после завтрака попросил Каспиана, чтобы тот приказал своим людям вооружиться. «А главное, – добавил он, – пусть всё блестит и сверкает так, словно нам предстоит сражение в великой битве великих королей и весь мир глядит на нас». Так и сделали; и вскоре Каспиан со своими людьми отправился на трёх больших лодках к Узкой Гавани. На корме, где сидел сам король, развевалось знамя, и трубач его был с ним рядом.
Когда они подошли к гавани, Каспиан увидел на пристани толпу народа, встречавшую их. «Вот зачем я посылал ночью гонца, – сказал Берн. – Все, кто собрался здесь, – честные люди и друзья мне». И едва Каспиан сошёл на берег, как раздалось многоголосое «ура!» и крики «Нарния! Нарния!», «Да здравствует король!» В ту же минуту (и об этом позаботился гонец) по всему городу зазвонили колокола. Каспиан приказал вынести вперёд королевское знамя и трубить в горн. Все мужчины обнажили мечи и торжественно двинулись по улицам, да так, что стёкла задрожали, а доспехи (утро было солнечное) сверкали так, что на них трудно было глядеть.
Сначала отряд приветствовали только те, кого предупредил посланец Берна, – другие просто не знали, что происходит. Но вскоре к ним присоединились городские мальчишки, которые очень любят шествия и очень редко их видят. Потом на улицы высыпали мальчишки постарше, которые тоже любят шествия и прекрасно понимают, что шум и беспорядок – прекрасный повод не идти в школу. Старушки тоже повысовывали носы из дверей и окон – шутка ли, сам король, это тебе не губернатор! И молодые женщины не отстали, ибо Каспиан, Дриниан, да и все остальные были хороши собой. А потом подошли мужчины, чтобы взглянуть, на кого же смотрят женщины. Словом, когда Каспиан с отрядом подходил к воротам замка, почти весь город, громко крича, шёл за ними – и губернатор, сидевший над грудой отчётов, циркуляров и указов, услышал эти крики.
Трубач Каспиана протрубил в рог и крикнул: «Отворите ворота королю Нарнии, который прибыл с визитом к своему любимому и верному слуге!» В те времена на островах всё делали неторопливо. В воротах отворилась небольшая дверца, из неё вышел взъерошенный и заспанный стражник в грязной старой шляпе вместо шлема и с заржавленной пикой в руке. Он заморгал, глядя на сверкающие мечи, и прошамкал:
– Жакрыто, жакрыто! Приём ш девяти до дешати каждую вторую шуботу!
– Шляпу долой перед королём! – прогремел лорд Берн и хлопнул стражника по плечу рукой в боевой рукавице так, что шляпа слетела сама.
– А? Што шлучилось? – начал было стражник, но никто не обратил на него внимания. Двое солдат Каспиана вбежали в дверцу и, повозившись с засовами и задвижками, которые очень заржавели, настежь распахнули ворота. Войдя в них с отрядом, Каспиан оказался во внутреннем дворике. Несколько стражников слонялись тут без дела, а другие, дожёвывая что-то на бегу, выскакивали в беспорядке кто откуда. Оружие их и доспехи тоже заржавели, однако сами они всё же могли бы сражаться, если бы кто-нибудь приказал или они бы знали, в чём дело. Но Каспиан не дал им опомниться.
– Кто ваш начальник? – громко и строго спросил он.
– Вроде бы я, – ответил томный, щеголеватый, довольно молодой человек без доспехов.
– Мы, король Нарнии, – сказал король, – хотим, чтобы наше посещение вселяло не страх, а радость. Лишь потому мы ничего не говорим тебе об оружии и доспехах твоих солдат. Мы прощаем тебя. Вели своим солдатам открыть бочонок вина и выпить за наше здоровье, но помни, что поутру мы увидим здесь, в замке, настоящих воинов, а не оборванных бродяг. Позаботься об этом, иначе мы разгневаемся.
Начальник разинул рот от удивления, но Берн тут же крикнул:
– Да здравствует король! – И солдаты, сообразившие только, что им дадут вина, громко подхватили этот клич. Потом Каспиан приказал своим людям оставаться во дворе, а сам с Берном, Дринианом и четырьмя солдатами вошёл в зал.
За столом, в дальнем конце зала, окружённый секретарями, сидел губернатор Гумп. Вид у него был сердитый, волосы – некогда рыжие – почти совсем поседели. Он поглядел на вошедших и тут же снова уткнулся в бумаги, машинально проговорив:
– С девяти до десяти каждую вторую субботу.
Каспиан кивнул Берну и отошёл в сторону. Берн и Дриниан подошли к столу, подхватили его с двух сторон, подняли и отшвырнули в угол. Стол опрокинулся, и настоящий водопад бумаг, писем, папок, чернильниц, ручек и печатей обрушился с него на пол. Потом – не грубо, но крепко, словно железными клещами, – они схватили самого Гумпа и поставили его футах в четырёх от кресла, а в кресло тут же сел Каспиан, положив себе на колени обнажённую шпагу.
– Милорд, – сказал он, пристально глядя на Гумпа. – Вы встретили нас не совсем так, как мы ожидали. Мы – король Нарнии.
– Мне об этом не писали, – сказал губернатор. – В протоколах тоже ничего нет. Никто ничего не говорил. Что ж это такое? Готов рассмотреть любые…
– Мы решили проверить, как вы, милорд, справляетесь со своими обязанностями, – продолжал Каспиан. – Особенно нас беспокоят две вещи. Во-первых, сто пятьдесят лет мы не получаем от вас дани…
– Этот вопрос мы поставим в Совете в следующем месяце, – сказал Гумп. – Если предложение будет принято, мы создадим специальную комиссию, которая подготовит доклад о финансовом положении к первому заседанию будущего года…
– В нашем законе, – перебил Каспиан, – написано ясно: если дани не платят, весь накопившийся долг обязан выплатить сам губернатор.
Гумп явно оживился.
– Об этом не может быть и речи! – воскликнул он. – Это экономически невозможно… э-э-э… Ваше величество, по-видимому, изволит шутить.
Говоря так, он думал и гадал, как бы избавиться от непрошеных гостей. Знай он, что у Каспиана всего-навсего одна корабельная команда, он бы, конечно, наобещал чего-нибудь, надеясь ночью окружить гостей и расправиться с ними. Но он своими глазами видел, как корабль, идущий по проливу, подавал сигналы кому-то ещё. Он не знал, что корабль этот – королевский: был штиль, и королевский флаг с золотым львом не развевался по ветру. Словом, он вообразил, что Каспиан привел целый флот. Ему и в голову не приходило, что можно войти в Узкую Гавань с тремя десятками солдат – сам бы он в жизни такого не сделал.
– И второе, – продолжал Каспиан. – Я хочу знать, почему, вопреки древним обычаям и законам наших владений, вы допускаете позорную торговлю рабами.
– Как же иначе?! – сказал губернатор. – Это важнейшая отрасль экономики! Наше нынешнее процветание целиком зависит от неё.
– Зачем вам рабы?
– Для экспорта, ваше величество. Мы продаём их главным образом в Тархистан, но есть и другие рынки сбыта. Одинокие Острова – крупнейший центр этого промысла.
– Другими словами, – сказал Каспиан, – вам самим она не нужна. Тогда объясните мне, какую выгоду получаете вы от этой торговли, если все деньги загребают такие, как Мопс?
– Вы молоды, ваше величество, – сказал Гумп, пытаясь изобразить нежную отеческую улыбку, – и вам ещё не понять всей сложности наших экономических проблем. Но у меня есть статистика, графики…
– Молод я или не молод, – сказал Каспиан, – я, в отличие от вас, знаю работорговлю изнутри. Я не вижу, чтобы она давала Островам мясо или хлеб, пиво или вино, лес или бумагу, книги или коней, лютни или мечи, вообще что-нибудь ценное. Но если бы и давала, её необходимо запретить.
– Нельзя повернуть историю вспять, – сказал губернатор. – Вы понимаете, что такое прогресс?
– Мы в Нарнии называем это иначе – подлостью, – сказал Каспиан. – Словом, работорговлю я приказываю запретить.
– Я не могу взять на себя такую ответственность, – сказал Гумп.
– Ну, что же, – сказал Каспиан, – другой возьмёт. Лорд Берн, подойдите сюда. – И не успел губернатор понять, что происходит, как Берн опустился на одно колено и, вложив свои руки в руки короля, поклялся править Одинокими Островами в согласии с древним законом, обычаем и правом Нарнии. «Хватит с нас губернаторов», – сказал король, и Берн, правитель Островов, стал герцогом.
– Что же до вас, – обратился король к Гумпу, – я прощаю вам долг, если вы и ваши люди сегодня же покинете замок, в котором отныне поселится герцог.
– Нет, вы посудите сами, – вмешался один из секретарей, – чем разыгрывать тут красивые сцены, не поговорить ли по-деловому? Вопрос в том…
– Вопрос в том, – перебил его герцог, – что вы предпочитаете: убраться из замка со всем своим сбродом или ждать, пока мы вас прогоним?
Когда, наконец, всё было улажено, Каспиан приказал подать коней и вместе с Берном, Дринианом и несколькими солдатами поехал в город на невольничий рынок. Это был длинный приземистый сарай возле самой пристани, и происходило там то же самое, что на аукционе, – на помосте стоял Мопс и хрипло кричал: