Тимка поднялся на ноги. Все тело ныло. Он понимал, в чем причина. Держать столько времени в воздухе ступу – совсем не простое занятие. Но что с его одеждой? Он изумленно оглядел себя. Шлем-то он сбросил еще в ступе. Но ведь и черный плащ, и сапоги, и все остальное тоже исчезло! На нем теперь были его собственные джинсы и куртка, а на руке тикали его собственные часы – папин подарок.
Марина Владимировна уже подталкивала Тимку к выходу.
– Саня! Саня! – еще раз попытался позвать он девочку. Учительница кинула на него исполненный подозрительности взгляд.
– Ах, значит, с вами еще и мальчик был? – сделала свой вывод она.
– Да нет, не был, – покачал головой Тимка. В фойе его встретили радостным улюлюканьем одноклассники. Первым к нему подлетел Мишка.
– Ну, ты даешь! – забарабанил он кулаками по спине друга. – Куда ты исчез? Сам говорил: «Смотрим в оба» – и удрал.
– Я удрал? – вытаращился на него Тимка. – Мы же с тобой вместе в фокусе участвовали. Нас на арену вызвали.
Мишка покрутил пальцем возле виска.
– Что-то я не заметил.
– Издеваешься? – Тимка начал злиться.
Оля с Юлей, подбежав к ним, ехидно захихикали:
– Что, познакомился с фокусником?
Тимка лишь хлопал глазами. Ему будто снился дурной сон. Все вокруг как сговорились! Уж Мишка-то должен помнить, как они вышли на арену. Или…
– Эй! – Он хлопнул друга по плечу. – Фокус «Человек-невидимка» Альтони-Мышкин показывал?
Настала очередь вытаращиться Мишке:
– Ты что, спал? Или температура?
– Стойте здесь, и чтобы отсюда – никуда! – распорядилась Марина Владимировна. – Пойду его мать на улице встречу.
Едва она ушла, ребята накинулись на Тимофея с расспросами, но он, отмахнувшись, увел Мишку в сторонку.
– Решил без меня с Альтони-Мышкиным познакомиться? – обиженно спросил друг.
– Да нет! Я просто ничего не понимаю. Слушай, ты пока меня больше ни о чем не спрашивай. Сам расскажи, что было.
Но рассказать Мишке толком ничего не удалось, ибо в фойе влетела взволнованная Тимкина мама.
– Сыночек, живой! – со слезами на глазах кинулась она к Тимке.
– Мама! – Мальчика захлестнула волна радости, ведь он не видел ее целую вечность.
Но радость встречи отравила Марина Владимировна.
– Прошу вас завтра явиться утром в школу к директору вместе с сыном, – вмешалась она.
Екатерина Васильевна тяжело вздохнула:
– О, Боже! Интересно, ты когда-нибудь вырастешь? – И, схватив сына за руку, она потащила его к выходу. Класс проводил Тиму ехидными смешками. Верный друг Мишка, вопя на ходу: «Тетя Катя! Тетя Катя! Он ни в чем не виноват», – увязался было за ними. Но Екатерина Васильевна строго произнесла:
– Миша, иди-ка ты лучше домой. Тимофей сегодня наказан.
Тимка окончательно понял: теперь он никому ничего не докажет. Для всех он просто зачем-то удрал в антракте и, побродив по служебным помещениям цирка, в результате заснул в зверинце. Ну кто теперь ему поверит, что по магинбургскому времени он провел там около месяца! В лучшем случае его сочтут вруном, а в худшем – вообще решат, что он тронулся.
Дома на него совместно накинулись мама с бабушкой, а затем пришедший с работы папа. Все допытывались, зачем он такое сделал. Наконец Тимке это надоело, и он сочинил историю: в антракте, мол, попытался встретиться с Альтони-Мышкиным, однако по пути ему очень понравилась слониха. Сперва он накормил ее булкой из циркового буфета, потом они разговаривали, ну, и он как-то незаметно заснул.
К полному удивлению Тимки, его наглая и дурацкая ложь всех устроила. Папа даже сказал, что в Тимкином возрасте он тоже всегда хотел познакомиться с цирковыми животными. Бабушка растроганно заявила, что, наверное, внук будет, как и она, биологом. И только мама в ужасе проигрывала варианты, что могло бы случиться с Тимкой, если бы клетка случайно оказалась незакрытой, а ее сын слонихе не понравился.
– Да ладно, Катя, – возражал Петр Ильич. – Все хорошо, что хорошо кончается.
Однако Екатерина Васильевна позволила себе не согласиться:
– Ты завтра, Петя, пойдешь на работу, а мне с его директором выяснять отношения.
– Мама, тебя еще ни разу не вызывали к директору, – счел своим долгом напомнить Тимка. – Вон у Кольки Кузнецова и Лешки Новикова предки каждую неделю ходят.
– И ты, значит, решил с ними посоревноваться, – рассердилась Екатерина Васильевна.
– Да нет… я просто…
– Ох! – махнула рукой мама.
– Радуйся, Катя, что он со слоном ничего не сотворил, – улыбнулся Петр Ильич. – А то бы нам всю оставшуюся жизнь пришлось выплачивать компенсацию цирку.
– Удивительный ты оптимист, – повернулась к мужу Екатерина Васильевна. – Вечно во всем видишь только хорошее.
Петр Ильич хмыкнул в ответ.
Разговор с директором был, по счастью, недолог.
Сперва он прочел Тимке и его маме целую лекцию о том, как должен вести себя «порядочный ученик на выездном мероприятии». Затем с Тимки взяли обещание, что больше такого не повторится, и отпустили с миром.
Едва Екатерина Васильевна ушла, к нему подбежал Мишка:
– Ну, быстро рассказывай, что с тобой на самом деле случилось?
Глава XXII
Мы еще встретимся
И Тимка рассказал. Все, как было на самом деле. Мишка слушал его, разинув рот. Когда Тимка наконец умолк, его лучший друг сказал:
– Ты предкам своим лапшу на уши вешай. А мне зачем врешь?
– Я вру? – Кровь бросилась Тимке в лицо. – Банкетку вон ту видишь?
– Ну, вижу, – подтвердил друг. Напротив них у стены стояла банкетка.
– Смотри дальше, – продолжал Тимка. – Сейчас она к нам приползет.
Он сосредоточился. Тяжелая банкетка, дернувшись, сдвинулась в их сторону.
– Видел? – с гордостью посмотрел на друга Тимка.
– Класс, – похвалил Мишка. – Как ты это делаешь? Прозрачную леску привязал?
– Нету никакой лески. Можешь проверить. – Мишка, естественно, ощупал всю банкетку.
– Ну, ты, Ружин, даешь! А со мной можешь? И уселся на нее.
– Легко, – подтвердил Тимка.
И в следующий миг Мишка вместе с банкеткой поехал по коридору.
– Теперь веришь? – устало осведомился Тимка.
– А еще что-нибудь можешь? – горящими глазами уставился на него друг.
– Если очень попросишь! – Ученик мага чувствовал себя на высоте.
Мишка задумался.
– Сделай теперь, чтобы я полетел, – наконец нарушил молчание он.
– Этого я пока не умею, – признался Тимка.
– А кто на ступе летал, – напомнил Мишка.
– Так ведь она летающий ПВН, – внес ясность друг. – Управлять я умею. Но здесь-то нет ни ступы, ни метлы!
– Ща принесу. – Мишка кинулся вниз по лестнице.
Очень скоро он вернулся с порядком облысевшей метлой, которую явно позаимствовал у школьной дворничихи, и, усевшись верхом на древко, скомандовал Тимке:
– Ну, полетели.
– Не выйдет, – развел руками тот. – Она какая-то мертвая, контакта не получается. У них там специальные метлы.
– А на этой совсем нельзя? – расстроился Мишка.
– Совсем, – ответил Тимка.
В школу начал стекаться народ.
– Оттащи обратно метлу, – велел Тимка. – И, чур, никому ничего не говорить! Иначе меня опять к директору потащат.
– Не скажу, – пообещал Мишка. – Зато, – он склонился к самому уху друга, – какие мы с тобой фокусы теперь сможем делать!
– Поживем – увидим, – неопределенно откликнулся Тимка. Сейчас ему почему-то не очень хотелось думать о фокусах.
Каждую перемену в этот учебный день Мишка начинал приставать к Тимофею, чтобы он показал что-нибудь еще. Тимка твердо стоял на своем. После школы – пожалуйста, но здесь не буду.
Тогда Мишка начал допытываться, не наврал ли все-таки ему Тимка про страну На Краю Света. В конце концов тому это надоело:
– Не хочешь – не верь.
– А я и не верю, – отозвался Мишка. – Небось просто вычитал где-нибудь про трюк со скамейкой, а от меня скрываешь.
Тимка только головой повел: «Уж если лучший друг не верит…»
Впрочем, к концу занятий он уже и сам едва верил во все случившееся. Жизнь текла по привычному руслу, а еще недавно такие яркие впечатления от Магинбурга таяли и бледнели. И никак, никак не мог он проверить, было ли все это на самом деле. Если только Кассандра подтвердит…
Тимка клял себя, что даже не догадался выяснить, где она живет в Москве и хотя бы номер ее школы. Как теперь искать Саню? А Мишка на все расспросы упорно твердил, что рыжей девчонки в цирке не было.
Впрочем, по его словам, фокуса с невидимкой Альтони-Мышкин тоже не показывал. Зато, к полному восхищению публики, он распилил ящик с ассистенткой не на две части, как обычно, а на три: голова отдельно, туловище и руки отдельно, ноги тоже отдельно. Голова говорила, руки аплодировали фокуснику, а ноги дрыгались.
Тимка ничего не понимал. То ли его и впрямь в антракте занесло за кулисы, он там обо что-нибудь ударился, потерял сознание, а потом ему все приснилось. То ли Альтони-Мышкин, раздвоившись, показал ему отдельное представление. Но тогда и Кассандре тоже? Значит, она где-то есть.