— Что это значит? — спросила Коралина.
— То, что должно было случиться, уже случилось, — ответила мисс Форсибл, — или почти всё. Не понимаю, что бы это могло быть? — Она внимательно вглядывалась в кучку чаинок, прилипших к краю чашки.
Мисс Спинк недовольно потянулась к чашке:
— Ну что же ты, Мириам? Дай-ка мне посмотреть…
Она смотрела в чашку через очки с толстыми линзами.
— Нет, дорогая, я понятия не имею, что это может означать. Очень похоже на руку.
Коралина тоже посмотрела в чашку. Кучка чаинок действительно немного напоминала тянущуюся за чем-то руку.
Шотландский терьер Хэмиш спрятался под стул мисс Форсибл и не желал оттуда вылезать.
— По-моему, он с кем-то подрался, — сказала мисс Спинк, — у него на боку глубокая рана. Бедный пес. После обеда мы покажем его ветеринару. Хотела бы я знать, кто это сделал?
Коралина догадывалась кто.
В последнюю неделю каникул погода была отличной, как будто она напоследок пыталась оправдаться за дождливые холодные дни.
Когда Коралина вышла из квартиры мисс Спинк и мисс Форсибл, её позвал сумасшедший старик сверху.
— Эй, Каролина! — прокричал он, перегибаясь через перила.
— Меня зовут Коралина, — сказала она. — Как поживают ваши мышки?
— Что-то их напугало, — сказал старик, почесывая усы. — Может, в доме завелась ласка? В моей стране мы ставили на них капканы, клали туда немного мяса или кусок гамбургера, и когда зверь приходил полакомиться — бам! — капкан срабатывал, и никто нас больше не беспокоил. Мышки так напуганы, что даже не прикасаются к своим музыкальным инструментам.
— Я не думаю, что тут поможет мясо, — сказала Коралина, потрогала чёрный ключ, висевший у неё на шее, и пошла домой.
Она уже умела мыться самостоятельно, и поэтому даже в ванной ключ оставался у неё на шее. Она вообще никогда его не снимала.
Коралина легла спать. Она почти заснула, но, услышав, что в окно спальни кто-то скребется, вскочила с кровати и отдёрнула шторы. Белая рука с ярко-красными ногтями в мгновение ока спрыгнула с оконного выступа и, нырнув в водосточную трубу, скрылась. С наружной стороны окна на стекле виднелись глубокие борозды.
В эту ночь Коралина почти не спала. Она всё думала, взвешивала и строила планы. Наконец под утро она уснула и даже во сне продолжала прислушиваться, не скребется ли кто-нибудь в её окно или дверь.
Утром Коралина сказала маме:
— Сегодня я хочу устроить моим куклам пикник. Можно мне взять на время какую-нибудь старую ненужную тряпку? Я сделаю из неё скатерть.
— По-моему, у нас такой нет, — сказала мама. Она открыла кухонный шкафчик и достала оттуда салфетки и скатерти. Выбрав одну из них, она протянула её Коралине: — Держи. Эта подойдет?
Это была старая бумажная одноразовая скатерть с красными цветами, оставшаяся после какого-то пикника.
— Прекрасно подойдет, — сказала Коралина.
— Мне казалось, что ты уже больше не играешь в куклы, — проговорила миссис Джонс.
— Не играю, — ответила Коралина, — потому что они мне просто не попадаются на глаза. Наверное, у них защитная окраска.
— Хорошо, я жду тебя к обеду, — сказала мама. — Желаю тебе хорошо провести время.
Коралина взяла картонную коробку, сложила туда кукол и несколько пластмассовых кукольных чашечек, потом наполнила водой кувшин и вышла на улицу.
Она направилась по дороге, ведущей к магазинам. Не доходя до супермаркета, чтобы срезать путь, перелезла через забор вокруг какой-то пустоши, прошла вдоль старой аллеи и продралась через живую изгородь.
Коралина ещё долго запутывала следы и, только убедившись, что за ней никто не следит, осталась довольна.
Она пересекла старый заброшенный теннисный корт и направилась к зарослям высокой травы, в которой скрывался накрытый досками колодец. Доски оказались очень тяжелыми — слишком тяжелыми для такой маленькой девочки, но Коралина справилась. У неё просто не было выбора. Она поднимала доски и относила их в сторону, открывая круглое, выложенное кирпичом отверстие колодца. Внутри колодца было темно и влажно. Кирпичи от времени позеленели и стали скользкими.
Потом она развернула скатерть и аккуратно натянула её на отверстие колодца. По краям скатерти через небольшие промежутки она расставила кукольные чашки, налила в них воды из кувшина и рассадила кукол перед чашками на траву, стараясь, насколько возможно, сделать так, чтобы это было похоже на кукольное чаепитие. Потом Коралина направилась обратно, стараясь ступать по своим же следам, снова подлезла под изгородью, прошла по пыльной старой аллее, обошла сзади магазины и вернулась к дому.
Здесь она сняла ключ с шеи, зажала его в руке и постучалась в дверь мисс Спинк и мисс Форсибл.
Ей открыла мисс Спинк.
— Здравствуй, дорогая, — сказала она.
— Я не хочу заходить, — проговорила Коралина. — Я пришла узнать, как дела у Хэмиша.
Мисс Спинк посмотрела на неё.
— Ветеринар назвал нашего Хэмиша бравым маленьким солдатом, — ответила она. — К счастью, рана не воспалилась. Мы до сих пор не можем понять, кто его поранил. Ветеринар сказал, что это какое-то животное, но какое именно, он не знает. Мистер Бобо думает, что это ласка.
— Мистер Бобо?
— Ну да, тот, что живет наверху. Мистер Бобо. Из известной старой цирковой семьи. Он румын или словенец, а может, и чех, я точно не знаю. Мне никогда не удавалось запомнить эти национальности.
Коралине даже в голову не приходило, что у сумасшедшего старика сверху может быть имя. Если бы она знала, что его зовут мистер Бобо, она бы при каждом удобном случае произносила это имя. Ведь не так уж и часто выпадает случай произнести вслух столь необычное имя — мистер Бобо,
— Мистер Бобо, — произнесла Коралина. — Правильно. Отлично. — И немного громче, чем обычно, сказала: — Пойду-ка я поиграю с куклами рядом со старым теннисным кортом.
— Прекрасно, дорогая, — сказала мисс Спинк и добавила шепотом: — Только не вздумай подходить к старому колодцу. Мистер Ловат, который жил здесь до вас, сказал, что его глубина больше километра.
Коралина надеялась, что рука этого не услышала, и поспешила переменить тему.
— Этот ключ? — спросила она громким голосом. — Это старый ключ из нашего дома. Я взяла его поиграть. Поэтому привязала к нему веревку. До свидания.
— Какой удивительный ребенок, — пробормотала себе под нос мисс Спинк и закрыла дверь.
Коралина легкой походкой пересекла лужайку и направилась к старому теннисному корту, размахивая на ходу веревкой с черным ключом.
Несколько раз уголком глаза она замечала, как в траве мелькало что-то белое. Это что-то старалось держаться от неё на некотором расстоянии.
Она попробовала посвистеть, но у неё ничего не получилось. Тогда она громко запела песню, которую пел ей папа, когда она была совсем маленькая. Эта песня всегда её очень смешила.
Я свою малышкуС серенькими глазкамиНакормлю мороженым,Сладкой, вкусной кашкою.Обниму покрепче, рядом посажу.И на ушко тихо вот что я скажу:«Ни за что на свете я навернякаНе засуну дочке в сандвич червяка!»
Так она пела, идя по саду, и голос её немного дрожал.
На пикнике у кукол ничего не изменилось: маленькие пластмассовые чашки с водой, придерживающие скатерть, стояли на местах, как и было задумано. Она с облегчением вздохнула.
Теперь ей предстояло сделать самое трудное.
— Привет, куклы! — сказала она радостно. — Пора пить чай.
Она подошла к скатерти.
— Я принесла вам волшебный ключик, — сообщила она куклам, — для того, чтобы наш пикник стал ещё веселее.
Коралина нагнулась и очень осторожно положила ключ на скатерть. Она не выпускала из рук веревку и старалась не дышать, надеясь, что наполненные водой чашки, прижимавшие скатерть, выдержат вес ключа и не рухнут в колодец.
Ключ лежал на самой середине бумажной скатерти. Коралина отпустила веревку и сделала шаг назад. Теперь все готово для встречи с рукой… Она обернулась к куклам.
— Кому положить вишневого пирога? — спросила она. — Джемима? Розочка? Примула?
И Коралина положила перед каждой куклой кусок воображаемого пирога на воображаемую тарелку, что-то оживленно при этом говоря.
Она видела, как что-то белое, прыгая с дерева на дерево, подступает к ней все ближе и ближе, и заставляла себя не смотреть в ту сторону.
— Джемима! — сказала Коралина. — Вот негодница! Ты уронила пирог! Теперь мне придется принести тебе новый кусок!
Она обошла колодец и встала за ним. И стала делать вид, что сметает упавший кусок и отрезает Джемиме новый.
Рука появилась внезапно и бесшумно. Она пробежала по траве, наступая на кончики длинных пальцев, и с легкостью запрыгнула на пень. На мгновение она застыла в неподвижности, как краб с растопыренными клешнями, и, скрипнув ногтями, сделала свой победный прыжок в самую середину бумажной скатерти.