Ночью снился Андрейке дождь, сильный, хлесткий, но теплый.
Снилось ему, будто Леся Босоногая бежит по дороге под этим дождем, держит в руках большие лапти и, запрокинув голову, подставив лицо дождю и солнцу, смеется, щуря серо-зеленые глаза. А сам Андрейка стоит у калитки дома, где раньше баба Дарья жила и думает: «Зачем ей лапти, она же Босоногая?»
Увидела его Леся и кричит:
«Ты откуда взялся, синеглазый такой? Гусей-то небось боишься?»
«Боюсь», — признаётся Андрейка робко.
«А я слово знаю, меня бабка Дарья научила. Я слово волшебное скажу — и никто меня не тронет: ни зверь, ни человек».
«Баба Дарья умерла давно, врешь ты все!»
«Фью! — присвистнула Леся. — Много ты знаешь, синеглазик!»
Подбежала к нему Леся, схватила за руку и тащит на дорогу под дождь.
«Пойдем, я научу тебя по лужам бегать».
«Я умею, — сопротивляется Андрейка. — Лучше ты мне волшебное слово скажи».
«А вот ты меня догони — скажу!»
И бросилась бежать от Андрейки по лужам, поднимая мутные брызги, по траве, мокрой и скользкой, по деревянным тротуарам. Быстро бежала Леся, размахивая лаптями. Так и не догнал ее Андрейка, не узнал волшебного слова.
Загорланили петухи, сон скомкался и оборвался.
После завтрака мама сказала:
— Мы с тетей Таней съездим в Калиновку, к вечеру вернемся. Вы с Наташей хозяйничайте, хорошо?
Было совсем нехорошо, потому что Наташка придира и зануда, но Андрейка проситься в Калиновку не стал. Раз мама брать его не хочет, то и пожалуйста, не очень-то и хотелось!
Мама сказала только на прощание:
— Не печалься, Воробышек, мы скоро. И не забудь пообедать.
Наташка, конечно, сразу начала задаваться. Еще бы! Ведь она старше Андрейки на целый год! А выше — головы на две. Каланча…
— Я пойду за водой, а ты сходи на пруд, принеси песку, нам песок для кактусов нужен. Мама хочет кактусы посадить, а им необходима песчаная почва.
Будто Андрейка не знал, что кактусам нужно! Это ведь они с мамой привезли тете Тане целый кактусятник — штук пятнадцать кактусиных росточков, разных-преразных.
И чего эта Наташка воображает? Еще и крикнула вдогонку:
— Целое ведро не неси: тяжело будет. А то еще надорвешься!
Думает, если вымахала с телебашню, то и сильнее его? Спица бестолковая… Андрейка шел не торопясь, помахивая ведром, пусть Наташка не думает, что он бежит и тапочки теряет выполнять ее поручения!
Пруд в деревне был маленький, ивы вокруг столетние, трава высокая, осока и камыши, калужница по берегам цветет, а в центре — белые кувшинки. В пруду никто не купается, говорят, будто омутов и воронок здесь много, затянет — крикнуть не успеешь. Но мостки все равно сделали. Женщины полоскали с них белье, мужики рыбачили. Мальчишки ходили сюда ловить раков. Ходил один раз с ними и Андрейка. А вечером они часто с мамой здесь гуляли. Мама читала стихи, которых много знала наизусть, и то и дело говорила: «Смотри, Андрейка, как красиво!»
В общем, пруд Андрейка любил. И надо же! Опять эти гуси! Загнала их Леся Босоногая в воду, сама встала на мосток, прутиком забила по воде.
— Фьють! Фьють! Пошли, пошли купаться! А ну, Обжора, не поворачивай к берегу. Матушка, стереги-ка детей. Вон Гераська уплывет сейчас!
Голос у Босоногой Леськи звонкий, громкий, на весь пруд слышно.
— Ну, эта всю рыбу распугает! — проворчал рядом с Андрейкой какой-то дед, хотя ни одного рыбака видно не было.
«Еще и имена всем дала», — подумал Андрейка и стал набирать руками темный береговой песок. Набирал и видел, что Леся на него поглядывает, только разобрать не мог, какой у нее взгляд. Хотя чего там… презрительный, конечно. Мальчишка, а гусей боится!
— А-а-а-а-а-а! — раздалось вдруг над прудом.
Андрейка вскинул голову и ахнул: пуст был мосток, а в воде неумело барахталась и кричала Леська!
Плавал Андрейка хорошо. Недаром с трех лет мама водила его в бассейн, а летом возила на море. Про воронки и омуты в пруду он, конечно, забыл и вспомнил только тогда, когда потащил девчонку к берегу.
«Ой, мама!!!» — обожгло Андрейку, но Леська так доверчиво держалась за него, что Андрейка подумал: «Ничего, доплывем!»
Мысли скакали у Андрейки, как мячики: «Пусть она гусей не боится, зато я вон как плаваю… Ой, если мама узнает, что я в пруду купался, ой, она меня убьет… Вот вылезем, я ей скажу: „Что же ты, гусей пасешь, а плавать не умеешь…“ Ну я же не купался — я человека спасал… Есть разница? Я ее спас, попрошу, пусть мне слово волшебное скажет… Да ведь это во сне…»
— А ну пусти! Пусти меня, здесь уже мелко! Чего вцепился!
Андрейка опешил. Это он вцепился?!
— Я тебе, между прочим, жизнь спас… — растерянно сказал он.
Воды было уже по колено, берег — в двух шагах. Леська сделала эти два шага и посмотрела на Андрейку, смешливо растянула пухлые губы.
— Ох уж спас! — усмехнулась она, отжимая платье. — Будто я плавать не умею!
— Да-а-а уж, умеешь ты! — насмешливо протянул Андрейка. — Видел я, как ты плаваешь, прямо чемпионка!
— Ну до тебя, до чемпиона, мне, допустим, далеко, хоть прямо, хоть криво, а выплыть — выплыла бы.
— Ну и выплывала бы! — рассердился Андрейка. (Он! Из-за нее! А она!..) — Чего тогда голосила?
Леся посмотрела на него долгим взглядом, откинула назад голову (волосы — мокрые сосульки) и сказала серьезно и неторопливо:
— А я поглядеть хотела, будешь ты меня спасать или нет. Я специально прыгнула с мостка.
Андрейка чуть в воду не сел. Ну и дела! Он медленно выбрался на берег. Снял и выжал футболку, грустно посмотрел на капающую с шорт воду.
— Ты, выходит, проверить меня хотела? — спросил он, глядя на нее в упор.
Леся вроде бы чуть-чуть смутилась, пожала плечами и засвистела:
— Фьють! Фьють!
Побежала на мосток, забила прутом по воде, сгоняя гусей к берегу.
Андрейка, заставляя себя не торопиться, набрал в ведро песок, вымыл руки. Гуси стали выходить на берег, отряхиваться. На мальчишку с ведром они внимания не обращали.
Он опасливо их разглядывал. Сейчас они не казались ему такими уж страшными. Птицы как птицы. Вроде кур или петуха.
Подбежала Леся, стрельнула озорными глазами с мокрыми ресницами, улыбнулась:
— Вроде бы все в сборе… Айда домой! — и по-дружески сказала Андрейке: — Ты их не бойся, я их в строгости держу.
Обратно шли рядом. Разговаривали.
— Ты из города небось приехал?
— Небось, — улыбнулся Андрейка, и спросил, вспоминая сегодняшний сон: — И как ты только с ними управляешься?
— С гуся ми-то?
— Говорят, что ты слово волшебное знаешь для всех животных.
— Кто же это говорит? — усмехнулась Леся.
— Ну… ну, тетя Таня сказала.
— А-а… — невнятно протянула Леся и замолчала.
«Не хочет говорить», — понял Андрейка и не удержался:
— А правда, что ты быка Микуловского оседлала?
— Правда, — улыбнулась Леся, тряхнула головой, и высохшие волосы описали золотой полукруг. — А правда, что в городе все не в свои дела лезут и дурацкие вопросы задают?
Она ускорила шаг, оставив растерявшегося Андрейку посреди улицы.
Мама и тетя Таня приехали, когда солнце село за прудом, облака потемнели, тени залегли в каждой складке улицы. Андрейка и Наташа успели убрать двор, прополоть две грядки, накормить кур и поросят, поужинать и окончательно поругаться. До чего же противные становятся девчонки, если их вдруг оставляют за старшего! То придралась к Андрейке, что он долго за песком ходил, то сени плохо вымел, то курам не столько насыпал, то не ту траву рвет да не туда складывает.
— Как ты меня достала! — не выдержал Андрейка.
Но потом приехала мама, и сразу все стало хорошо.
Уже поздно-поздно вечером, когда Андрейка, прильнув головой к маминому плечу, начинал засыпать, пришла Леся. Она принарядилась, надела белое платьишко в синий горох и даже белые легкие сандалии.
— Здравствуйте, тетя Таня!
— Здравствуй, Лесенька. Ты к Наташе?
— Нет… Я к мальчику.
— A-а! К Андрейке?
— Да, к Андрейке.
Тетя Таня хотела было уже пойти позвать его, но Леся ее остановила:
— Вы не зовите, не надо, поздно уже. Вот, передайте, ладно?
Она что-то сунула тете Тане в руку и побежала прочь, звонко щелкая подошвами по деревянному тротуару.
Но ничего этого не слышал уставший Андрейка: он крепко спал, положив голову на мамины колени.
— Вот, Леся Босоногая принесла, — сказала тетя Таня, подавая Андрейкиной маме круглую деревяшку. — Просила твоему передать.
— «За спасение утопающей», — прочитала мама выжженные по кругу слова. — Ничего не понимаю!
Утром учинили Андрейке допрос. Что за спасение? Кто тонул? Когда он с Лесей познакомился?
— Что вообще все это значит?! — Мама положила перед Андрейкой Лесину медаль. — Ты можешь мне объяснить, Андрей?