Я смотрел на его сжатые губы и вдруг снова подумал, что он сейчас выскочит из гроба и, нахмурив брови, крикнет: «Ты думаешь, я помру, да?»
Я повернулся и убежал, чтобы не видеть, как будут его хоронить.
Так умер Васька, мой суровый и нежный друг, и последняя ночь его жизни была последней ночью моего детства.
Я сел в пулеметную тачанку буденновского эскадрона и не покидал ее до конца гражданской войны. И где бы я ни был — в тяжелых переходах или в жестоких боях, — я шел в передних рядах и всегда помнил слова моего друга: «Ты ничего не бойся. В тебя стреляют, а ты иди».