Синицу поймал, сунул в дупло. Землеройку придушил. Птичку пищуху. Потом птичку королька. Напоследок воробья придавил. И всех затолкал в дупло.
«Заживу теперь в сытости и тепле!»
И хотел было сам в дупло спрятаться. Да глядь, а места-то в дупле нет! Доверху дупло припасом забито, голову и ту не втолкнуть.
Сел рядом с дуплом на сук голый: перья от ветра дыбом, на носу дождевая капля. Что делать? Другое дупло искать – трудов жалко. Рядом с дуплом зимовать – себя жалко.
Стал Сыч у дупла жить, добро сторожить. Худо ему: и дом есть, и припас есть, а радости нету.
Всегда ли сыч зимует рядом с дуплом?
Воробьиный сыч, а речь идёт о нём, действительно делает осенью запасы корма на чёрный день. Ловит излишек добычи и складывает её в дупло. Иногда в такой «кладовке» хранится несколько десятков грызунов и мелких птичек. Однако сыч не набивает её доверху, в дупле всегда остаётся место и для хозяина. Спящий поблизости от дупла сычик – осенью не редкость. Он не добро сторожит, а охотится. Осенью и зимой для охоты сыч использует не только сумерки, но и дневные часы. Лес осенью пустеет, и добыча не крутится под носом, как это было летом. В ненастье он не покидает дупло. Вот тогда и выручает «кладовка».
Шепелявая птица
– Приложите-ка, ребята, ухо к замочной скважине. Слышите?
«Кукареку-у!»
– Петух, – сказали ребята. – Знакомая птица!
А за дверью вдруг по-кошачьи:
«Мяу, мяу, мяу!»
Вот так петух!
И вдруг, как часики:
«Тик-тик-тик!»
Защебетало, защебетало. Потом по-синичьему:
«Вин-тик, вин-тик, вин-тик!»
Потом по-куличиному:
«Ули-и-ит, ули-и-ит!»
И как певчий дрозд:
«фи-лип, фи-лип, фи-лип!»
– Это птица-повторялка, – сказали ребята. – На всех птичьих языках говорит!
А птица за дверью как скажет человеческим голосом:
«Кош-ка, кош-ка, кош-ка, бр-р-рысь!»
– Вот это да-а!
А птица за дверью:
«Шкворушка, шкворушка, шкворец!»
Все так и ахнули. Это же скворец ручной! Скворцы ведь известные пересмешники. Они могут птичьи голоса передразнивать и человеческие слова повторять. Только вот шепелявит здорово:
«Шкворушке шахару шкорей!»
Но для птицы это полбеды. Беда, когда иные ребята говорят: «Шел Шашка по шоше и шошал шушку!»
Прямо скворцам на смех!
Лесные шорохи
Сорока и Заяц– Слушай, Заяц, все говорят, что осина страсть горькая. А ты, смотрю, грызёшь её и даже не жмуришься!
– А я, Сорока, осинку на третье блюдо употребляю. Когда на первое только воздух свежий, на второе – прыжки по снегу, так и горькая осина на третье слаще мёда покажется!
Сорока и Воробей– Чего это ты, Воробей, раззадавался? Чего это ты расчирикался? Все хорошие певцы помалкивают ещё, а тебя прорвало – орешь и подскакиваешь!
– Эх, Сорока, мне-то с моим голосом только и петь, пока другие молчат! На безрыбье и рак рыба, на бесптичье и воробей соловей! Чик-чирик!
Лиса и Куропатка– Все меня, Куропатку, обидеть норовят: в лесу – волк серый, в поле – хорёк бурый, в воздухе – ястреб пёстрый. Хоть бы ты меня, Лиса, пожалела!
– А я что – рыжая, что ли?..
Крот и Филин– Слушай, Филин, неужели ты меня проглотить можешь?
– Могу, Крот, могу. Я такой.
– Неужто и зайчонка протолкнёшь?
– И зайчонка протолкну.
– Ну а ежа? Хе-хе…
– И ежа проглочу.
– Ишь ты! А как же колючки?
– А колючки выплюну.
– Смотри какой молодец! А Медведь вон на ежа даже сесть боится…
Сорока и Снегирь– Эй, увалень, как звать-то тебя? Откуда, красногрудый, к нам в лес прилетел? Что же ты молчишь, воды, что ли, в рот набрал?
– Не-е, не воды, рябины. От удовольствия онемел!
Яблонька и Воробей– Слушай, Воробей, ты мужик умный, среди людей крутишься, не слыхал ты, что они про зайца-русака говорят? Хищный он зверь или нет?
– Ой, Яблонька, насмешила, ой, уморила! Какой же заяц хищник? С его крысиными зубами впору только кору глодать.
– Кору?! Ох, чуяла моя сердцевина: огложет меня со всех сторон, хищник свирепый! Погубит, злодей!