Екатерина Вильмонт
Трудно быть храбрым
(Даша и Ko — 6)
Глава I
Кот взаймы
Александр Евгеньевич нервно ходил взад и вперед по комнате.
— Даша, пойми, ты ведь уже большая девочка, скоро четырнадцать стукнет! А ведешь себя, как несмышленыш! Мне твоя мать с восторгом рассказала, что ты в Германии поймала какую-то воровку! С Саши что взять, она женщина легкомысленная, но ты… Я всегда считал тебя вполне разумным существом…
— Папа, прекрати! — возмутилась Даша. — А что же, по-твоему, мне было делать? Пускай ворует, да?
— Конечно! Это не детское дело! Для этого есть охранники, полиция, наконец, а детям там делать нечего!
«Еще хорошо, он не знает, как Муську бандит чуть не взял в заложницы», — подумала Даша. Она сегодня пришла к отцу в гости — жила она вдвоем с мамой, — и пока жена отца накрывала стол к обеду, Александр Евгеньевич решил немного повоспитывать дочь.
— Ты пойми, если соваться во взрослые дела, можно столкнуться с настоящими преступниками!
— Пап, а что ты мне предлагаешь? В куклы играть?
— Это было бы куда естественнее для девочки!
— Может, мне еще гладью вышивать?
— А что в этом дурного?
— С тоски помереть можно. Я же не кисейная барышня! Папа, пойми, сейчас другое время…
— Я ничего не желаю слушать про время! Время для таких девочек, как ты, всегда одинаковое! И не смей больше…
— Ладно, не буду, — буркнула Даша. Ей было скучно.
— Дашенька, Саша — идите обедать! — позвала Людмила Генриховна, жена отца.
«Наконец-то», — с облегчением подумала Даша и встала. Вообще-то, она не любила Людмилу Генриховну, но сейчас обрадовалась ей как избавлению от нудных нотаций.
— После обеда Даша посидела для приличия полчаса, а потом решительно поднялась.
— Спасибо, мне пора! — заявила она.
— Дашенька, посиди еще, ты так редко у нас бываешь! — воскликнула Людмила Генриховна.
— В самом деле, Дашка, посиди еще, нам надо кое-что обсудить, — сказал Александр Евгеньевич. — Посиди, ничего с тобой не сделается.
«Еще как сделается, — подумала Даша, — я с тоски помру!»
— Но все-таки села.
— Какие у тебя планы на лето? — спросил отец.
— Мама сняла дачу.
— Да? И кто же там будет жить?
— Мы с бабушкой. И мама будет приезжать. И еще мама говорила, что свозит меня в Анталию на недельку.
— Видишь ли, мы с Люсенькой собираемся в августе поплыть на теплоходе по Волге. И хотим взять тебя. Как ты на это смотришь?
— Нет, папа, на теплоходе я умру!
— Почему это ты умрешь? — возмутился папа.
«От скуки», — подумала Даша, а вслух произнесла:
— Меня на воде жутко укачивает! Все время будет тошнить, кому это надо.
— Первый раз слышу. Ни ты, ни твоя мама мне об этом не говорили, — обеспокоился Александр Евгеньевич.
— Папа, ну что ты хочешь, чтобы мама примчалась к тебе с сообщением, что меня укачивает на воде?
— Но, насколько я знаю, ты еще никуда ни разу не плавала.
— Почему? Плавала в прошлом году от Речного вокзала…
— С кем?
— Со школой! — напропалую врала Дашка.
— И тебя укачало?
— Не то слово! Так что извини, папа, но на теплоходе я с тобой поехать не смогу.
— Ну, если так…
«Подействовало», — облегченно подумала Даша. Мысль провести две недели в замкнутом пространстве с отцом и Людмилой Генриховной приводила девочку в ужас.
— Папочка, мне и правда пора! — взмолилась она.
— Ну что ж, пора так пора, я провожу тебя до метро.
— Саша, проводи Дашеньку до дома, тебе же будет спокойнее, — посоветовала Людмила Генриховна.
— Да-да, Люсенька совершенно права, я провожу тебя до дома!
— Они вышли и побрели к метро.
— Пап, а где твоя машина?
— В ремонте, будет готова через неделю. Даша, а почему ты всегда норовишь как можно раньше уйти? Ты не любишь Люсеньку? Напрасно, она прекрасный человек и тебя очень любит.
— Нет, папа, ничего такого… Просто… ты же знаешь, у меня всегда много дел по дому…
— Да, твоя мать превратила тебя в домработницу!
— Папа, как тебе не стыдно! Просто мама очень много работает, а я ей помогаю!
— Лучше бы ей бабушка твоя помогала! Почему надо все взваливать на плечи ребенка! — с пафосом произнес Александр Евгеньевич.
— Но бабушка тоже очень много работает! У нее куча учеников!
— Она на пенсий, могла бы больше времени уделять дочери и внучке!
— Папа, можно подумать, ты не знаешь, какие теперь пенсии, — уже с раздражением проговорила Даша. Иногда ей казалось, что отец витает в облаках.
— Ну, хорошо, не сердись, Дашка, — примирительно проговорил Александр Евгеньевич и украдкой взглянул на часы. — Ты не можешь идти быстрее?
— Пап, ты куда-то спешишь?
— Да нет, — немного смущенно ответил Александр Евгеньевич.
— О! Я знаю! Сегодня футбол! — догадалась Даша. — Знаешь, не надо меня провожать до дому, сейчас еще рано, ничего со мной не случится. Иди, пап, домой, наслаждайся своим футболом…
— Но как же…
— А Людмиле Генриховне скажешь, что я встретила знакомого мальчика, который и проводит меня до дому. Подумаешь, проблема!
— Даша, врать нехорошо, — как-то неуверенно заметил Александр Евгеньевич.
— Нехорошо, но это ложь во спасение, — утешила отца Даша, — Иди, иди, папа, футбол для мужчин — святое дело. Все, пока!
Она чмокнула отца в щеку, помахала ему рукой и побежала к метро, а Александр Евгеньевич облегченно вздохнул и поспешил домой, к телевизору. Ему подчас было нелегко с дочкой. И чем дальше, тем больше.
— Даша с удовольствием спустилась в метро. И первый, кого она увидела, войдя в вагон, был ее закадычный друг и одноклассник Петька Квитко.
— Петька! Привет!
— Привет, Лавря, ты откуда?
— У папы была.
— Ну и как?
— Воспитывал!
— Ага, понятно.
— Петь, а ты чего такой?
— Какой?
— Как в воду опущенный?
— Понимаешь, Лаврецкая, я у бабок был…
— У каких бабок? — не поняла Даша.
— Ну, у меня есть бабушка по отцу и прабабушка.
— Даже и прабабушка? Очень старенькая?
— Да я бы не сказал… Она еще вполне бодрая, но…
— Что? Крыша поехала?
— Вроде того… Она уверяет, что у них в квартире барабашка поселился.
— Барабашка? А в чем это выражается?
— Ну, стуки там у них какие-то, звон цепей, скрипы, писк…
— Писк? Так скорее всего у них мышь завелась, а не барабашка. Надо туда кошку запустить, и все дела!
— Думаешь? А может, правда? Я как-то не подумал, — обрадовался Петька.
— А ты что решил? В барабашку, что ли, поверил?
— Нет, ты же знаешь, у меня научное мышление! Я просто подумал, что бабки из ума выжили. А где кошку возьмем?
— Как где, у Муськи, ясное дело! У нее же теперь два кота: Куке и Бомжик.
— А она даст? Она ж на них помешана!
— Под мою ответственность даст.
— Слушай, Лаврецкая, давай прямо сейчас мотанемнём к ней и отвезем бабкам котяру, а?
— Можно! Только надо позвонить сначала, а то вдруг Муська на выходные за город умотала.
— Они выскочили из вагона и побежали искать авто-жат. Муся оказалась дома.
— Мусечка, ты нам одного кота дня на два не одолжишь? — попросила Даша.
— Кота? Зачем?
— Понимаешь… — И Даша объяснила Мусе, зачем им понадобился кот.
— Кукса точно не дам, да он и не станет мышей ловить, обленился очень, а Бомжика, пожалуй, бери. Только, Даша, под твою ответственность, ты же знаешь, у него трудная судьба…
Кот Бомжик достался Мусе от хозяина, не без ее помощи арестованного за тяжкие преступления.
— Мусечка, да куда он оттуда денется? Петь, они на каком этаже живут? На десятом? Куда он с десятого этажа денется?
— С десятого он запросто может упасть в окно! — запаниковала Муся.
— Мусь, ты что? Такая холодрыга стоит, хоть и май! Кто сейчас окна-то открывает, в квартирах ведь уже не топят! — убеждала Даша старшую подругу.
— Это верно! — согласилась Муся. — Ладно, приезжайте!
— Порядок, — сказала Даша, повесив трубку. — Аида к Муське!
— Муся открыла им дверь, держа на руках Бомжика. Даша видела его впервые. Когда разыгралась эта история, она была в Германии.
— Какой красавец! С ума сойти! — Даша протянула руку, чтобы почесать кота за ушком, и он тут же громко замурлыкал.
— Он тебя сразу признал, — не без ревности заметила Муся. — А как вы его собираетесь везти?
— Да так, на руках! — сказал Петька.
— Нет, так нельзя, он убежит! Я сейчас дам вам корзинку, мы в ней Кукса на дачу возим.
— Она достала с антресолей довольно объемистую корзинку с крышкой, изнутри обшитую мягкой материей.
— Это папа специально для Кукса сделал. Ой, бедный Бомжик, опять на новое место поедет, это для него будет травма…
— Ой, да ничего твоему котяре не сделается! — Петька уже начал терять терпение от этих «телячьих нежностей». — Не зря же его хозяин Бомжиком прозвал! Да не бойся, Мусь, думаю, завтра к вечеру мы его тебе вернем. Главное, чтобы он мышь спугнул, она учует кошачий запах и сама уйдет.