Веровал Авраам. По свидетельству св. апостола, Авраам, вознося сына своего во всесожжение, веровал, что Бог силен и из мертвых воскресит его. «За столько лет прежде нас, – замечает св. Златоуст, – Авраам веровал, что Бог силен из мертвых воскрешать». Не говорим о том уже, что по слову Христа Спасителя, Авраам с радостью видел день Христов – день, конечно, светлого воскресения Христова, – и в связи с этим днем, можно думать, провидел отчасти и тот последний великий день, когда, по образу Перворожденного из мертвых, воскреснут все мертвые.
Веровал Иосиф. По крайней мере, эта вера просвечивает в его завещании на счет своих костей. «И заклял Иосиф сынов Израилевых, говоря: Бог посетит вас, и вынесите кости мои отсюда» (Быт. 50, 25). К чему была бы в патриархе такая забота о мертвых костях своих, если бы не чаял, что и по смерти связь его духа с телом прервется не навсегда, что настанет некогда время их воссоединения, что чаять этого воссоединения должно от обетованного Избавителя, Которому явиться надлежало в земле обетованной?
Все свидетельства эти не вполне, однако же, ясны. Они позволяют нам утверждать только, что следы верования в воскресение мертвых замечаются во времена патриархальные, даже в период допотопный, даже в раю в период падения первого человека, – но только следы, а не ясное учение. Следы эти ясны теперь для нас. Были ли они ясны для людей тех времен, – не знаем, патриархи твердо уверены были во всемогуществе Божием, – что Бог может воскрешать мертвых; после апостольского свидетельства в этом сомневаться нельзя. Но знали ли они об общем воскресении мертвых?
Два изречения праведного Иова не оставляют нам сомнения и в этом. В одном месте выражается он так: «человек уснув (надо заметить, что здесь говорит он о сне смертном – это видно из состава всей речи), – так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего. О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне! Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена» (Иов. 14, 12–14). Выражения чрезвычайно знаменательные! Иов выражает здесь веру не только в частное свое воскресение, но веру и в общее воскресение людей, при кончине мира: «человек, уснув сном смертным, не восстанет, пока не изменится небо».
Вот другое еще более ясное выражение: «Ая знаю, – говорит Иов, – Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию». Некоторые, однако же, из неблагонамеренных толкователей утверждают, будто Иов говорит здесь не о воскресении, – но о том, что Господь исцелит его от болезни и возвратит ему на земле его прежнее состояние. Самое важное, что можно сказать против такого толкования, это то, что Иов совершенно далек был от надежды на восстановление своего здоровья на земле и благосостояния. Все речи его в этом отношении проникнуты горьким отчаянием. Для нас важно особенно то, что в этом изречении Иова свидетельство о воскресении находили отцы Церкви (можем сказать это о св. Златоусте и о св. Кирилле Иерусалимском) и сама Церковь (чтение этой речи Иова предлагается в великую субботу на вечерне); у благонамеренных богословов это место считается классическим. Итак, вера в общее воскресение людей в период патриархальный существовала. Существовала ли в период подзаконный?
Моисей веровал в воскресение мертвых и свидетельствовал о нем. «А что мертвые воскреснут, – говорит Христос Спаситель саддукеям, – и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова. Бог же не есть [Бог] мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк. 20, 37–38).
Веровал в воскресение Давид. «Богоотец Давид, – замечает св. Иоанн Дамаскин, – говорит к Богу: скроешь лице Твое – мятутся, отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются. Вот что сказано о телах». Потом добавляет: «пошлешь дух Твой – созидаются, и Ты обновляешь лице земли» (Пс. 103, 29–30). Так изъясняет это место св. Иоанн Дамаскин.
В другом месте Псалмопевец говорит: «возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании; ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление». По объяснению апостола, пророк, предвидев, говорит здесь о воскресении Христове. Но нет сомнения, что, предвидев воскресение Первенца из мертвых, пророк предвидел и свое собственное воскресение: и оттого-то веселится сердце его и радуется язык его; и оттого-то говорит он о воскресении Спасителя, как о своем собственном: пророк был прообразом Спасителя; воскресение Спасителя было образом и начало воскресения пророка.
Веровал Исайя. «Оживут мертвецы Твои, – пророчествует он, – восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26, 19). В другом месте говорит он от лица Божия:… «и возрадуется сердце ваше, и кости ваши расцветут, как молодая зелень» (Ис. 66, 14). Что здесь говорится о всеобщем воскресении, это видно из состава всей речи. Пророк продолжает: «се бо Господь яко огонь придет… воздати яростью отмщение и прощение во пламени огненне. Огнем бо Господним судиться будет вся земля
Ибо вот, придет Господь в огне…чтобы излить гнев Свой с яростью и прещение Свое с пылающим огнем. Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью». Одним словом, во всей главе изображается страшное пришествие Судии живых и мертвых, кончина мира и вечное воздаяние людям.
Веровал Иона. Молился Иона Господу Богу из чрева кита: «Ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада» (2; 7). И молитва его была услышана.
Веровал Софония. «Ждите Меня, говорит Господь, до того дня, когда Я восстану для опустошения, ибо Мною определено собрать народы, созвать царства, чтобы излить на них негодование Мое, всю ярость гнева Моего; ибо огнем ревности Моей пожрана будет вся земля» (Соф. 3, 8). Из состава речи заключать надо, что в сознании пророка дни воскресения Мессии и воскресения всеобщего сливались в один образ.
Веровал Иезекииль. Ему открыт был самый образ всеобщего воскресения. Скажут нам, что этот образ был для Иезекииля только символом возвращения иудеев из плена Вавилонского: «кости сии – весь дом Израилев», – говорит Господь Бог Пророку, – вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша…» Но если читать описание всего этого видения со всеми обетованиями, которые при этом дает Господь, то очевидно будет, что все черты символа не могут быть вполне приложены к событию возвращения из плена: в символе заключается гораздо больше, – а именно то, что, открывая в символе временную судьбу Израиля по возвращении из плена, Господь в то же время открывает пророку временную судьбу Своего благодатного царства на земле, и в то же время вечную судьбу Своей Церкви, по всеобщем воскресении. Господь не раз повторяет пророку: «Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших»… Это видение может служить примером всех видений пророческих: в одном образе Бог открывал пророкам много-много разнообразного, одним средством достигал многих своих целей, как Премудрый.
Веровал в воскресение Даниил. Подробно изображая последнюю судьбу мира, Даниил между прочим говорит: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12, 2). Не станем соблазняться тем, что пророк здесь употребляет слово: «многие»; известно – в Писании не редки случаи, где слово «многие» употребляется вместо «все». Важно то, что по слову Пророка спящие в прахе земли пробудятся, – восстанут не только праведники для вечного блаженства, но и грешники для казни вечной.
Верили мученики Маккавеи. Второй из семи при последнем издыхании сказал: «Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной». Будет, значит, воскресение не только отдельных лиц, но и общее воскресение – воскресение суда вечного. Когда мучили третьего и хотели ему отрезать язык, он тотчас выставил его, неустрашимо протянув и руки, и мужественно сказал: «От Бога я получил их, и за законы Его не жалею их, и от Него надеюсь опять получить их». В день воскресения, значит, тело человеческое будет восстановлено с прежними его членами. Четвертый перед смертью говорит: «Умирающему от людей вожделенно возлагать надежду на Бога, что Он опять оживит; для тебя же не будет воскресения в жизнь». Воскреснут, значит, и праведные и грешные; только судьбы их будут различны. Представления о воскресении отчетливы!
Итак, вера в воскресение мертвых с начала времени падения первого человека существовала в Церкви Божией во все времена: после Адама преемственно при Енохе, Ное, Аврааме, Иосифе, Иове – во времена патриархальные; в период подзаконный – при Моисее, Давиде, Исаии, Ионе, Софонии, Иезекииле, Данииле, при Маккавеях. Существование сект фарисейской и саддукейской показывает, что вера в воскресение мертвых не исчезала в избранном народе и после Маккавеи, до явления самого Христа Спасителя. Не говорим о том уже, что проблески этой веры мелькают в вероучениях и языческих народов: у них эта вера появилась или через преемство от праотцев, или через проникновение в природу и в душу человека: эта вера так близка уму и сердцу! Если отцы замечали, что веры в воскресение мертвых до Христа Спасителя на земле не было, то без всякого сомнения в том смысле, что учение о воскресении мертвых до Христа не было так ясно и точно, как после.