Ирина заметно нервничала, она поудобнее уселась на узкой кровати и сцепила руки. Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
— Я вижу, что ты очень зол на меня, Петр, и твое состояние вполне понятно. Я очень виновата перед тобой и папой. Вы, наверное, очень удивились, когда вернулись домой с рыбалки и обнаружили, что меня нет? Я надеюсь, что рыбалка прошла удачно, и вы все остались довольны и ночевкой и уловом. Девочки, наверняка, в восторге? — Ирина предприняла ещё одну попытку улыбнуться. — Постой, пожалуйста, ничего не говори. Сначала я…. Ты же знаешь, что по утрам я продолжаю чувствовать себя не хорошо, а тут случайно узнала, что рядом с имением проживает знахарка…. Вот и подумала, а не съездить ли мне к ней за советом, может, у неё есть какие травы в запасе на такой случай….
Петр не выдержал и прервал Ирину:
— И ты, конечно, не могла об этом сообщить той же Натальи? Она девка ушлая, наверняка, знает про знахарку и не мало!
— Глупо прозвучит, но я стеснялась…. Думаешь, легко говорить о столь деликатных вещах?
— Наталья — твоя горничная!
— Ну и что? — Ирина не пыталась спорить, говорила мягко, а её глаза молили: «Смягчись, не будь столь суров со мной!» — Мне многие вещи в новинку.
— А почему ты не вернулась в имение до темноты? Почему осталась на ночь у знахарки?
— Моя коляска сломалась, а лошади, будь она неладна, удалось порвать сбрую и убежать. Я подозреваю, что мы её больше не увидим, и ты лишился одной из кобылы. Я оказалась на дороги, совершенно одна. При падении меня хорошо тряхнуло, и я почувствовала себя дурно. Мне было тяжело не то что идти, сидеть было больно! — в сердцах призналась Ирина и подалась корпусом вперед. — А дальше и вовсе странные вещи стали происходить, Петр. Появилась какая-то сумасшедшая женщина, которая вместо того, чтобы мне помочь стала смеяться и открыто радоваться, что я мокну под дождем беспомощная и одинокая…. Петенька, она открыто желала мне смерти!
Петр прикрыл глаза. Бланская через Ирину желала причинить боль ему. Он склонялся к мысли, что у Ираиды Михайловны помутился рассудок на почве переживаний за дочь, и она, таким образом, решила отомстить. В этот момент Бланская беседовала с исправником, и Петр надеялся, что капитан сможет по достоинству оценить сие злодеяние.
— Я знаю эту женщину, — признался он и устало вздохнул. — Долго объяснять, кто она и почему оказалась в нашем уезде. Скажу лишь одно, это мне она желала зла. Но будь покойна, Ирина, больше она тебя не побеспокоит.
У Ирины распахнулись глаза. Так вот что…. А она гадала, что плохого сделала этой незнакомой женщине!
— Ты её видел?
— Да, — Петр продолжил не сразу. — У неё хватило наглости явиться в имении и требовать со мной встречи!
Девушка ахнула и прижала ладошку ко рту. Сколько всего навалилось за день!
— Получается, благодаря ей ты нашел меня, — грустно сказала Ирина и почувствовала, как сердце защемило от тоски. Что-то не давало ей успокоения, и она не могла понять что именно, от чего терзалась ещё сильнее.
— Получается, да. Она точно знала, где ты находишься, в отличие от твоей семьи!
— Петенька, пожалуйста, не надо, прошу тебя! Я уже тысячу раз покаялась за свой опрометчивый поступок! Я поступила очень не разумно и сполна поплатилась!
Ирине бы радоваться, что всё разрешилось благополучно. Она осталась жива, не потеряла малыша, рядом с ней находится любимый муж. Но всегда существует некое «но», которое лишает покоя и не дает спать долгими ночами.
Вот и сейчас Ирина увидела, как Петр отрицательно покачал головой, опровергая её слова, и повернулся к ней спиной. Ирина замерла. Она ожидала чего угодно, но не безразличия.
В комнате, больше смахивающей на келью, наступила тишина. Ирина не знала, что сказать. Впервые в жизни она растерялась настолько, что все здравомыслящие доводы исчезли из головы. К тому же, она заметила, как опустились руки Петра, как поникли широкие плечи. Её сердце испуганно сдалось. Почему он не подойдет к ней и не обнимет? Почему не скажет, что им пора отправляться в путь, дорога не близкая? Почему не посмотрит на неё? Паника, вязкая и тягучая, стала подбираться к горлу девушки. Она запуталась и уже ничего не понимала.
Но ей стала по-настоящему плохо.
Внезапно Петр громко застонал и резко развернулся на каблуках.
— Да пусть поможет мне Господь, но я так больше не могу! — отчаянно воскликнул он и в один прыжок преодолел расстояние, отделяющее его до кровати. — Слышишь, Ирина, не могу! Я истерзался и весь извелся! Я не могу нормально работать, я не могу думать, мои мысли снова и снова возвращаются к тебе! Я хочу кричать о своей любви, но вместо этого держу свои чувства под замком! А сегодня!!!….
Ирина была столь ошарашена его резкой сменой настроения, что на мгновение растерялась. Петр с шумом опустился у изголовья кровати и завладел рукой супруги. Его губы жадно припали к нежной ладони.
— Сегодня я едва не сошел с ума! — хрипло, с надрывом продолжим он. — Приехал домой, и мне сообщают, что ты уехала в город, но по дороге ты должна была встретиться с нашим управляющим, а он тебя не видел! Что я пережил в те минуты! А потом…. Потом я изменил себе, изменил тебе, я поверил словам Бланской….
Его лицо исказилось, точно он испытывал непереносимую муку. Ирина не могла спокойно смотреть на его страдание, и её дрожащая рука прикоснулась к его щеке, покрытой однодневной щетиной.
— Петя….
— Нет! Ирина ты ничего не знаешь! Мне сказали, что ты отправилась к знахарке, чтобы избавиться от нашего малыша, и, о, Боже, я поверил! Поверил каждому слову! В то мгновение мир перестал существовать для меня! И сюда я скакал с мыслью, что ты совершила ужасное преступление! А оказалось….
По щеке Ирины покатилась одинокая слеза. Она больше не могла контролировать чувства, которые так давно хранила.
— Но ведь всё обошлось, не мучай себя….
— Ирина, неужели ты не понимаешь?! — воскликнул Петр и нервно провел по волосам. — Я усомнился в тебе! Я решил, что ты способна лишить жизни нашего ребенка. Я думал, раз ты боишься родов, то не проще ли будет вообще их избежать! Ирина, мне нет прощения! Я….
На сей раз Ирина не дала ему договорить, зажала ладошкой его губы.
— Петенька, хватит, — прошептала она, больше не сдерживая слезы. — Мне больно смотреть, как ты терзаешь себя и терзаешь меня. Мы стали заложниками нелепой ситуации, роковых стечений обстоятельств, ну, и Бог с ними! Перестань заниматься самобичеванием! Поверь, я тоже не всегда думала о тебе лестные вещи, но это осталось в прошлом!
Петр медленно поднял голову, и прищурил глаза, точно ему было больно смотреть на белый свет.