Алексей Фомин - Уловки невидимых врагов. Страница 3

Видите, как много может дать простая толпа в вагоне метро? А вы говорите… Только… Что это было? Опять эти вспышки света? Кто-то улыбнулся кому-то незнакомому? Кто-то сказал доброе слово? Кто-то начал тихо и просто повторять про себя молитву? Да, мы слишком отвлеклись на плакаты, в нашем деле нельзя расслабляться…»

Кто такие бесы

Из Святого Писания мы знаем, что давным-давно самый красивый ангел – гордый Денница (Люцифер) захотел быть таким, как Бог, чтобы все другие ангелы поклонялись ему, и восстал против Творца. Вместе с частью других ангелов Денница был изгнан Богом от Себя и образовал свое царство, ставшее местом зла и всего плохого, мрака и ужаса, именуемое адом. С тех пор Люцифер является не ангелом, а сатаной, диаволом, а часть ангелов, которые последовали за ним, стали демонами, или, другими словами, бесами, которые не любят Бога и все доброе. Крылья у них почернели, и сами они сделались черными-пречерными.

Вблизи каждого из нас находится злой дух-искуситель. Если человек-враг может причинить нам много зла, то тем более зла приносит злой дух.

Сколь неравная брань предстоит нам! Мы, плотские, должны сражаться с духами. Сражение это подобно тому, какое бывает между зрячим и слепым. Первый поражает мечом в самое сердце, а второй – машет мечом и бьет воздух. Духи для нас невидимы – как же мы будем направлять против них удары свои? Духи бессмертны – что же мы выиграем, если успеем поразить их? Они не едят, не пьют, не предаются сну, а нам, сражающимся с ними, нужно есть и отдыхать. Злые духи от Адама и до настоящего времени стоят на поле ратном, а мы недавно родились и скоро умрем, следовательно, мы – воины, сравнительно с ними, самые несведущие и неопытные, а они – ратоборцы давно уже привычные и искуснейшие.

Находясь в таком опасном положении, находясь постоянно на войне и под сверкающим кинжалом нашего злейшего врага – дьявола, который, подобно хищной птице, высматривает с высоты свою добычу, нам необходимо знать этого врага в подробностях, чтобы противопоставить ему должное сопротивление, чтобы оградить себя во всех отношениях. Без такого познания очень легко остаться в общении с дьяволом, не замечая этого, так как дьявол может принять образ светлого ангела.

Узнав врага, мы можем, исходя на брань, должным образом вооружиться, и так как у Бога все возможно, то мы можем одержать полную победу. Победа наша тем более возможна, так как в нашей борьбе с духом злобы принимают фактическое участие наши старшие братья – ангелы добрые, которым Бог заповедует сохранять нас во всех путях.

В житии преподобного Нифонта рассказывается, что однажды после молитвы Бог показал ему большое поле, на котором стояло множество бесов, разделенных на полки. И вот один из чернейших эфиопов, как бы приготовляя полки к сражению, пересчитывал воинов и говорил: «Смотря на меня, не бойтесь ничего, ибо сила моя будет с вами». Некоторые же из бесов принесли множество разного оружия и раздавали полкам. Когда преподобный Нифонт смотрел на это, был к нему голос: «Обратись, Нифонт, к востоку и смотри». И он, обратившись, увидел чистое поле, на котором вдвое более, чем бесов, стояло белоризцев, готовых к сражению. Потом пришел некоторый муж, видом светлее солнца, и сказал: «Так повелевает Господь Саваоф: идите во всю землю, помогая христианам и охраняя их» (Четьи-Минеи, 23 д.). Итак, при таких помощниках брань наша с темными силами вполне благонадежна; но ангелы – только помощники наши, а вести борьбу мы должны сами…

Если бы дьявол, достойный сам по себе всякой ненависти, сразу открывал себя, то все бы гнали его. «По этой причине он прячется и прикрывает себя, принимает на себя личину правды и этим средством изливает яд в своих последователей»[5], – обличает обманщика игумен Марк.

Искушение во время Божественной литургии

Священник Константин Пархоменко: «Многократно убеждался в несомненности того, что лукавый искушает нас особенным образом во время Божественной литургии. А священников – во время ее совершения. Года полтора назад я служил литургию и во время служения чувствовал невероятную сонливость. Сколько ни прогонял сон, даже, умылся холодной водой – не помогало. Я спросил себя: «Отчего ты так хочешь спать, ведь лег спать вовремя и проспал довольно – часов семь? Неоткуда взяться сонливости!» И тут догадался, кто ее вдохновитель. Тот, кто хочет, чтобы литургию я прослужил в полусне. Я сказал: «А, лукавый, хотел одурачить меня? Но я понял, что это твои козни». И стал молиться дальше. Вдруг, через несколько минут, ловлю себя на мысли, что сонливость как рукой сняло – нет ее совершенно! Обрадовался. И вдруг захватила навязчивая мысль, которая настолько овладела мной, что взволновала и захватила внимание: «Что я буду делать, как буду жить, если Лиза умрет?» (Она была на самом деле близка к этому, лежала в больнице). Как только я понял, от кого этот навязчивый помысл, он ушел. Закончил службу, удерживая внимание на молитве. С тех пор много раз (и сегодня) во время службы приходили беспокойные мысли на разные темы. Но стоило от всей души обратиться к Богу и попросить, чтобы Он удалил диавола, и они проходили».

Диавол делает все для того, чтобы человек не получил пользы

Диавол – искусник. Например, если духовному человеку принести во время Божественной литургии скверный по-мысл, то он поймет это, встрепенется и отгонит его. Поэтому диавол приносит ему помысл духовный. «В такой-то, – говорит он, – книге о Божественной литургии написано то-то». Потом он отвлекает внимание, например, на паникадило, и человек думает о том, кто его изготовил. Или же лукавый напомнит о том, что надо проведать такого-то больного. «Вот это да! – скажет человек. – Озарение пришло во время Божественной литургии!» – тогда как внутрь уже встревает диавол. Человек начинает собеседовать со своим помыслом и, только услышав, как священник возглашает: «Со страхом Божиим и верою приступите!» – понимает, что Божественная литургия закончилась, а сам-то он нисколько не соучаствовал в ней. Да вот и здесь, в храме, когда монахиня идет зажигать свечи на паникадиле, я замечаю, что даже людям немолодым искуситель переключает туда внимание и они глазеют на то, как сестра возжигает свечи. Это же совершенное детство! Подобные вещи только ребятишкам на радость. «Зажгла!» – говорят они. Малым детям есть в этом оправдание, но взрослым людям? Или, тогда как во время Божественной литургии до́лжно избегать движений, искуситель может подтолкнуть какую-нибудь из сестер перелистывать в священный момент книгу на аналое, создавать шум и отвлекать других молящихся, которые слышат шелест и спрашивают: «Что это такое?» Их ум уходит от Бога, а тан-галашка рад. Поэтому следует быть внимательными, чтобы во время богослужения из-за нас не отвлекалось внимание других. Мы вредим людям и не понимаем этого. Или проследите за каким-нибудь чтением в храме; как только чтец дойдет до самого священного момента, от которого люди получат пользу, то сразу что-нибудь произойдет или ветер сильно хлопнет дверью, или кто-то закашляется… Внимание людей оторвется, и пользы от читаемых священных слов они не получат. Так делает свое дело тангалашка.

О, если бы видели, как действует диавол! Вы не видели его, потому и не понимаете некоторых вещей. Он делает все для того, чтобы человек не получил пользы. Я замечаю это у себя в каливе (келье), когда разговариваю с людьми. Только лишь я дохожу до нужного мне, чтобы помочь слушающим, до кульминационного момента беседы, то сразу или происходит какой-то шум, или кто-то приходит, и я прерываюсь. Диавол заранее или внушает им ротозейничать, глядя на скит напротив, или помогает им увидеть что-то занимательное и подгадывает время так, чтобы они пришли в самый важный момент беседы, я сменил тему, а мои собеседники не получили пользы. Потому что диавол, зная в начале беседы, чем она закончится, и видя, что он потерпит ущерб, в самый важный момент присылает кого-нибудь, чтобы меня прервать. «Эй, – кричит вновь пришедший, – отец, где здесь вход?» – «Возьмите, – отвечаю, – лу-кума и воды и заходите оттуда», а в ту же минуту заходят другие и прерывают меня, потому что я должен встать и поздороваться с ними. Через недолгое время приходят третьи, опять мне надо вставать, а они и разговор заводят: «Ты откуда?» и прочее, так что я опять вынужден начинать все сначала – например, повторять то сравнение, которое я уже приводил. Только я разойдусь, снизу кричит еще кто-то: «Эй, отец Паисий! Ты где живешь? Дверь здесь?» Давай опять поднимайся. Да чтоб тебя, искушение! В один день диавол шесть-семь раз устраивал мне такое, и я даже был вынужден… выставить часовых: «Ты садись там и смотри, чтобы никто не пришел оттуда. А ты сиди здесь, пока я не кончу своего дела». Так можно шесть-семь раз начинать рассказывать целую историю, доводить рассказ до момента, в который люди могут получить пользу, а тангалашки опять будут тебе представления устраивать.