Женщина была симпатичной. Я не могла отрицать это. Стройная блондинка с длинными чуть волнистыми волосами – на нее бы точно оглядывались, где бы она ни шла, но не это поразило меня. Задумчивые зеленые глаза, более зеленые, чем листья дикой мяты, которой заросло все вокруг, казалось, поглотили меня целиком. На мгновение у меня возникло странное парализующее чувство, будто какая-то глубокая и скрытая часть меня поднялась из глубин сознания, приказывая ответить тайне, скрывающейся в глазах этой женщины. Тревожная боль поселилась за ребрами. Ладони покалывало. Я заворожено смотрела, как женщина резко опустилась на край дивана, и слезы потекли по ее щекам. Ее губы дрожали, и она сжала их, пытаясь справиться с печалью. Затем она резко вскочила на ноги, вытерла рукавом слезы, и на ее лице появилось выражение решимости. Наклонившись, она еще раз попыталась поднять диван, неловко повернулась и уронила его.
- Проклятье! – завопила женщина. Она попыталась пнуть ножку дивана, но промахнулась. Ей удалось выпрямиться и не покатиться по ступенькам, но пинок пришелся голенью о край. Я сочувственно вздрогнула.
- Мама, ты в порядке? – раздался голос девочки из дома.
- Да, детка. Все хорошо, – ответила женщина, прикусив губу. Она посмотрела на диван. – Да пошел ты, – пробормотала она, всплеснув руками в воздухе и снимая с себя всю ответственность за отказывающийся сотрудничать предмет мебели. – Мне нужен кофе.
Я чувствовала себя виноватой из-за того, что торчала тут в темноте, шпионя за женщиной, а особенно из-за того, что даже не предложила помочь с диваном. Медленно я вернулась к черному ходу своего дома. Дверь хлопнула за спиной, бита была брошена на стол, и я даже не потрудилась поднять ее, когда она скатилась с края и загремела по деревянному полу.
- Ты старая дура, – пробормотала я, устало поднимаясь по лестнице.
Забравшись под свое удобное одеяло, я закрыла глаза, собираясь вернуться ко сну. Но ничего не вышло. Разум отказался сотрудничать. Перевернувшись на живот, я спрятала лицо в подушке и только застонала, когда привычную тишину этого места нарушил очередной громкий «бум».
Глава 2- Я убью Салли, – пробормотала я себе под нос, дожевывая тост над раковиной следующим утром.
Шум и стук продолжались всю ночь. И мои красные глаза ясно свидетельствовали, что ни один из этих звуков я не пропустила. Я глянула из окна кухни на волнения по соседству.
На этот раз за грохот были ответственны рабочие – Майк Тецлафф и его приятель Дин Кэмерон. Ни женщины, ни ее ребенка видно не было. Майк и Дин приехали где-то в семь утра и тут же принялись громко разгружать многочисленные инструменты из полноприводного пикапа Майка. Оба они сняли рубашки и сновали от грузовика к крыльцу. Полагаю, главной причиной было желание привлечь внимание симпатичной соседки.
- Просто прекрасно, – пробормотала я, – мало мне было шумных соседей, так теперь еще и эти два придурка здесь.
Майк и Дин были героями моих самых плохих воспоминаний из средней школы. Они беспощадно мучили меня в те самые критические для развития годы, разглагольствуя о моей начинающей появляться груди со всей жестокостью и упрямством, свойственными двенадцатилетним мальчишкам.
Морально эти двое с тех пор ничуть не изменились. После окончания школы они сформировали деловое товарищество в качестве плотников/мастеров-на-все-руки (что-то вроде пары мастерских по обработке дерева парой недоучек). Пытаясь разрекламировать свой бизнес, Майк написал «Tetzlaff and Cameron Portable Repair Unit» на обоих бортах своего ветхого и ржавого пикапа. Выполненная вручную надпись постепенно стиралась временем, но, как ни удивительно, пикап все еще оставался на ходу. С одной стороны теперь значилось «Came Por nit». А с другой «laff able Repair»[3]. Сомневаюсь, что они заметили иронию.
Майк и Дин принялись включать бензопилы и другое шумящее оборудование, так что, похоже, ожидался большой ремонт.
Я захватила кружку с кофе и вышла на переднее крыльцо, надеясь, что нежный утренний бриз отвлечет меня от мыслей о медленном и болезненном возмездии. Под лучами утреннего солнца озеро выглядело будто серебристая кожа, ровная и гладкая, на круглом и широком улыбающемся лице. Рябь – будто морщинки от смеха, появляющиеся в уголках глаз. Инструменты монотонно шумели на заднем плане, недостаточно громко, чтобы отвлечь меня от прекрасного вида. Устроившись на скамье качелей, я вытянула вперед голые ноги и принялась слегка покачиваться. Туда и сюда. Туда и сюда. Напряженность ослабла. Я закрыла глаза.
- Мама! Маааама!
Шум строительства бледнел по сравнению с этим воплем. Я вскочила с качелей, и они ударили меня по ногам. Прикусив губу от боли, я оглядела пейзаж в поисках источника ужасного крика.
Наконец, я заметила маленькую девочку, которая снова играла в тени деревьев. Она в ужасе прыгала на месте, махала руками в воздухе и стряхивала что-то с ног.
- Мама! Убери их от меня!! – крик стал воплем, когда что-то белое метнулось от дома и промелькнуло по лужайке. Женщина наклонилась и подхватила девочку на руки, ее светлые волосы качнулись вперед, скрывая их лица. На ней были хлопчатобумажные шорты и белая футболка, заляпанная грязью, но даже на расстоянии она выглядела поразительно. Я не могла заставить себя отвернуться.
Опустившись на землю, женщина усадила раскрасневшуюся девочку к себе на колени и, когда малышка показала на свою ногу и разрыдалась, начала успокаивающе укачивать. Шум инструментов прекратился, стоило только девочку снова начать кричать, даже громче, чем прежде, подпитываемой сочувствием матери.
Огненные муравьи, без сомнения. Они очень больно жалятся, и перед Сестрой находятся несколько гигантских муравейников.
Затем мне пришло в голову, что я могла бы сейчас представиться и, по крайней мере, предупредить их об огненных муравьях и о змеях, живущих у края озера, но тут мать встала, взяла ребенка за руку, и они ушли в дом.
Я представлюсь позже. Для этого будет еще куча времени.
Симфония металлических звуков прекратилась много позже заката. Мой день был плодотворным, хоть и не тихим. Я внесла изменения в учебные пособия, выполола сорняки у розовых кустов, подумала о том, чтобы устроить стирку, но не стала, непрерывно скрипя зубами из-за постоянного резкого шума в доме по соседству. Тем вечером я легла спать пораньше по причине недостатка сна предыдущей ночью, большого количества выпитого пива и времени, проведенного на солнце за прополкой.
В пять утра это началось снова.
- Черт возьми!