Нелишне напомнить, что то время, когда Дюверже работал над своей книгой, отмечено в политических науках непрекращающимися методологическими дискуссиями: скрещивали шпаги сторонники юридического и содержательного подходов к исследованию политической жизни и политического поведения, адепты бихевиористской «революции» и структурно-функциональной аналитики, сторонники индивидуального и группового начала в изучении политического действия, строгой объективности — и ценностного подхода; молодая и динамичная американская эмпирическая социология атаковала традиционный европейский академизм. Парадигмы всех этих школ и течений, как правило, поначалу обогащая политическую науку новыми методиками и ценнейшим эмпирическим материалом, в конечном счете обнаруживали неправомерность своих претензий на роль универсальной методологии и нередко становились препятствием в развитии теоретического ее этажа.
Дюверже совершенно неслучайно предпочитает называть избранную им отрасль научного знания не политологией, а политической социологией. Особо не вдаваясь в вышеуказанные дискуссии (уже после «Политических партий» он создаст специальные работы по методологии социологических и политических наук), но и не пренебрегая новейшими методами эмпирического исследования, он счастливо избегает крайностей, абсолютизации какого-либо из них. Пронизывающая его книгу глубокая, в лучшем смысле слова традиционная философская культура, своего рода картезианская интеллектуальная интуиция, а иногда и просто «острый галльский смысл» неизменно удерживают Дюверже в рамках доброй старой диалектики. Для внимательного и неторопливого читателя (а как же еще читать классику!) будет очевидно, что настоящая, пусть нигде специально и не декларируемая, но органически определяющая движение его мысли парадигма — это диалектика Канта, Гегеля, Маркса с ее принципами развития, противоречия, различия онтологического и гносеологического, восхождения от абстрактного к конкретному, вне которых невозможно подлинно теоретическое исследование. И, заметим, настоящее понимание и использование результатов такого исследования. Авторы некоторых наших учебников и политологических пособий, воздавая должное Дюверже как «автору наиболее успешной типологии современных политических партий», нередко сетуют на то, что не все современные партии (чаще всего указываются аграрные или христианско-демократические, реже — лейбористские) «укладываются в типологию французского политолога». Хотелось бы видеть типологию, в которую они «уложатся», да еще без остатка… Ведь это был бы верный признак ее несостоятельности и ненаучности. Само желание осуществить подобную операцию связано с непониманием диалектики реального явления и его идеального отражения, сущности теоретического знания. Как и вообще в теории, гносеологическим понятиям в политической социологии было бы неправомерно придавать статус реальности: это научные абстракции, своего рода веберовские «идеальные типы», достоинство которых отнюдь не в том, что они буквально равновелики каким-то реальным объектам и явлениям. Их подлинная ценность заключается в способности выступать в качестве объяснительных и прогностических принципов, что неустанно подчеркивает и сам автор. Так что не реальные партии следовало бы «укладывать» в систему его понятий, а, напротив, сами эти понятия применять к анализу конкретных действующих на современной политической арене партий, чтобы осмыслить их сущность, прогнозировать и направлять их дальнейшую эволюцию.
Книга Дюверже — это поистине энциклопедия знаний, необходимых для сознательного действия в сложнейшем мире политической жизни и направленного влияния на эволюцию такой специфической ее структуры, как политическая партия. Дюверже не обещает и не навязывает нам никаких «железных законов» (в редких случаях он характеризует сформулированные им зависимости как однозначные) — он предлагает всего лишь проверенное практикой современных политических партий знание того, к каким последствиям приводило и может привести то или иное решение, тот или иной выбор или исторически сложившееся стечение обстоятельств. Теоретический анализ постоянно переплетается у Дюверже с органичными экскурсами в практику политической истории и политической борьбы. Мы найдем в книге французского автора немало блестящих примеров практического приложения теоретических понятий к анализу сложнейших «биографий» конкретных политических партий нашего времени. И эти страницы его книги незабываемы: так впечатляет «актерский показ» выдающихся театральных режиссеров, создателей знаменитых систем, которые в неумелых руках не только не обнаруживают все свои возможности, но и способны погубить сам театр, превратив его в музей восковых фигур…
Дюверже назвал свою книгу «Политические партии», но содержание ее гораздо шире и глубже, ибо лейтмотивом его труда выступает проблема соотношения демократии и политических партий. И он подсказан самой жизнью: ведь уже к концу XIX века демократия с ее всеобщим избирательным правом, представлявшаяся наконец-то найденным решением проблемы социального и политического равенства и личной свободы, сама оказалась величайшей проблемой. И суть ее можно было бы выразить так: противоречие демократии и тирании — сердцевинное противоречие новейшей истории, притом отнюдь не только в форме внешнего противостояния еще существующим и вновь нарождающимся тоталитарным режимам. Отцы-основатели политической социологии поставили вопрос иначе: авторитарная власть возникает и утверждается внутри самой демократии, ее институты непостижимым образом сами становятся источником такого тотального господства над породившими их социумами, перед которым бледнеют реалии античных диктатур и средневекового абсолютизма. Уже тогда среди этих институтов М.Острогорским, М.Вебером и Р.Михельсом были особо выделены политические партии. «Проклятие свободных правительств» — эта эмоциональная инвектива А.Токвиля, в свое время определившего демократию как необратимую общую тенденцию мирового развития, начала обретать статус научно аргументированной концепции.
Время, казалось бы, работало именно на нее. Вопрос об ограниченности либеральной демократии был поставлен еще Марксом: исследуя сущность и различные формы социального отчуждения, он дал справедливую критику ущербности практики парламентаризма, формальности прав и свобод человека в классово разделенном обществе. Соединившись с борьбой рабочего класса, возникшее вокруг его доктрины, по точному выражению Дюверже, «мощное интеллектуальное движение» заложило основы принципиально нового типа политических организаций — массовых социалистических партий, ставших одним из важнейших факторов утверждения и практической реализации всеобщего избирательного права и, как представлялось, колоссального расширения самой демократии и выхода ее на новый качественный уровень. Однако авторитарные и олигархические тенденции этих организаций уже достаточно определенно проявили себя к концу XIX и еще более отчетливо и угрожающе — в первой половине XX века. Кризис европейского парламентаризма, реалии тоталитарных режимов во всех их формах как будто бы однозначно подтверждали сформулированный Р.Михельсом «железный закон»: политические партии, подобно любой иерархически построенной организации, неизбежно вырождаются в ту или иную форму олигархии; демократия невозможна в силу природы человека, сущности политической борьбы и самого института организации. Не будем забывать, что в том же ключе звучали и созданные Г.Моска и В.Парето «теории элит». Так из критики политических партий постепенно рождались апология авторитаризма и очертания будущей фашистской идеологии, допускающей существование лишь одной партии — во имя уничтожения всех политических партий вообще.
Без учета этого невозможно вполне оценить действительное место и значение труда Дюверже, в центре которого стоит вопрос: отвечает ли демократия условиям нашего времени и соответствует ли ей режим политических партий? А ко всему тому нельзя не добавить и чисто «французский» штрих: Дюверже писал свою книгу в конце 40-х; еще не утратила актуальности тема ответственности довоенных политических партий за национальную катастрофу Франции 1939–1940 годов, а короткая история политической борьбы после Освобождения — уже в который раз! — возродила в общественном мнении традиционный мотив обличения «кошмара политических партий», всегда (а в такие времена — особенно) находящий отклик отнюдь не в одних лишь консервативных или откровенно реакционных слоях «правящего класса». И уже громко заявила о себе РПФ («Объединение французского народа») — партия-движение, созданная в 1947 г. генералом де Голлем, со свойственной ему энергией и во всеоружии своего тогда еще для многих непререкаемого авторитета развернувшим яростную атаку против всех и всяких политических партий во имя решения действительно острейших социально-экономических проблем послевоенной Франции на путях авторитарного правления — «режима без партий». Вспомним еще, что в мире уже шла «холодная война», и под ее прицелом в странах развитой демократии оказались те самые демократические идеалы, за которые они, казалось бы, и сражались в составе антигитлеровской коалиции. Нельзя не оценить прежде всего личное гражданское мужество ученого, который именно в такое время бескомпромиссно заявил: «„режим без партий“ — это режим без демократии».