"О дети мои! Хвалите Бога! Любите также человечество, – наставлял сыновей Мономах в своем "Поучении", – Не пост, не уединение, не Монашество спасет вас, но благодеяния. Не забывайте бедных; кормите их, и мыслите, что всякое достояние есть Божие и поручено вам только на время. Не скрывайте богатства в недрах земли: сие противно Христианству. Будьте отцами сирот: судите вдовиц сами; не давайте сильным губить слабых. Не убивайте ни правого, ни виновною: жизнь и душа Христианина священны. Не призывайте всуе имени Бога; утвердив же клятву целованием крестным, не преступайте оной. Братья сказали мне: изгоним Ростиславичей и возьмем их область, или ты нам не союзник! Но я ответствовал: не могу забыть крестною целования, развернул Псалтырь и читал с умилением: векую печальна ecu, душе моя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему. Не ревнуй лукавнующим ниже завиди творящим беззаконие. – Не оставляйте больных; не страшитесь видеть мертвых: ибо все умрем. Принимайте с любовию благословение Духовных; не удаляйтесь от них; творите им добро, да молятся за вас Всевышнему. Не имейте гордости ни в уме, ни в сердце, и думайте: мы тленны; ныне живы, а завтра во гробе. – Бойтесь всякой лжи, пиянства и любострастия, равно гибельного для тела и души. – Чтите старых людей как отцов, любите юных как братьев. – В хозяйстве сами прилежно за всем смотрите, не полагаясь на Отроков и Тиунов, да гости не осудят ни дому, ни обеда вашего. – На войне будьте деятельны; служите примером для Воевод. Не время тогда думать о пиршествах и неге. Расставив ночную стражу, отдохните. Человек погибает внезапу: для того не слагайте с себя оружия, где может встретиться опасность, и рано садитесь на коней. – Путешествуя в своих областях, не давайте жителей в обиду Княжеским Отрокам; а где остановитесь, напойте, накормите хозяина. Всего же более чтите гостя, и знаменитого и простого, и купца и Посла; если не можете одарить его, то хотя брашном и питием удовольствуйте: ибо гости распускают в чужих землях и добрую и худую об нас славу. – Приветствуйте всякого человека, когда идете мимо. – Любите жен своих, но не давайте им власти над собою. – Все хорошее, узнав, вы должны помнить: чего не знаете, тому учитесь. Отец мой, сидя дома, говорил пятью языками: за что хвалят нас чужестранцы. Леность – мать пороков: берегитесь ее. Человек должен всегда заниматься: в пути, на коне, не имея дела, вместо суетных мыслей читайте наизусть молитвы или повторяйте хотя самую краткую, но лучшую: Господи помилуй. Не засыпайте никогда без земною поклона; а когда чувствуете себя нездоровыми, то поклонитесь в землю три раза. Да не застанет вас солнце на ложе! Идите рано в церковь воздать Богу хвалу утреннюю: так делал отец мой; так делали все добрые мужи. Когда озаряло их солнце, они слабили господа с радостию и говорили: Просвети они мои, Христе Боже, и дал ми ecu свет Твои красный. Потом садились думать с дружиною, или судить народ, или ездили на охоту; а в полдень спали: ибо не только человеку, но и зверям и птицам Бог присудил отдыхать в час полуденный. – Так жил и ваш отец. Я сам делал все, что мог бы велеть Отроку: на охоте и войне, днем и ночью, в зной летний и холод зимний не знал покоя; не надеялся на посадников и бирючей; не давал бедных и вдовиц в обиду сильным; сам назирал церковь и Божественное служение, домашний распорядок, конюшню, охоту, ястребов и соколов".
Дети оказались не столь щедры и разумны, как он предполагал. Они и их потомки скоро привели страну на край бездны. Киев стал чем-то вроде переходящего из рук в руки города, его всем хотелось захватить и добиться высшей княжеской власти. Между князьями, связанными кровным, но теперь уж гораздо более отдаленным родством, началась война. Русь больше не знала покоя ни от степняков, приходивших с юга и востока, ни от все более устремляющихся с запада на восток совершенно новых завоевателей – немецких рыцарей, ни от ближайших братьев славян, а буквально через столетие она стала добычей сильного и дисциплинированного монгольского войска.
Потерянный Киев
После смерти Владимира Мономаха борьба между его родичами пошла своим чередом. За сорок пять лет (с 1125 по 1174) на киевском столе побывали десять князей. Сначала на семь лет удалось удержать стол сыну Владимира Мстиславу Владимировичу, который попробовал навести порядок. Наибольшую заботу для него представлял Чернигов, где один из Ольговичей, Всеволод, согнал со стола своего дядю Ярослава, Мстислав пошел на нарушителя порядка войной, Всеволод же призвал на помощь половецкое войско, и только плохая связь между мятежным князем и половцами помешала Ольговичу разбить старшего князя – половцы, не имея сведений из Чернигова, ушли в степь. Мстислав хотел идти на Ольговича во второй раз, но тут собрался церковный собор и запретил братоубийственную войну. Другой поход был на Полоцк, откуда изгнали Давыда Всеславича и посадили его брата Рогволода. Позже кривских князей, как именовали потомков первого полоцкого князя Рогволода, как пишет Соловьев, "Давыда, Ростислава и Святослава Всеславичей вместе с племянниками их Рогволодовичами посадили в три лодки и заточили в Царьград". В 1132 году Мстислав умер, и на киевский стол сел его брат Ярополк, который тоже правил семь лет, но при нем усобицы уже вошли в полную силу. Из семи лет правления в Киеве для Ярополка не было ни единого спокойного года. После его смерти в 1139 году на киевский стол сел брат Ярополка Вячеслав, но на него пошел войной Всеволод Ольгович. Князь черниговский, он захватил Киев. Вячеслав понял, что силы неравны и против Всеволода ему не выстоять, так что уступил стольный город без кровопролития. "Я, брат, - сказал он, – пришел сюда на место братьев своих, Мстислава и Ярополка, по завещанию наших отцов; если же ты, брат, захотел этого стола, оставя свою отчину, то, пожалуй, я буду меньше тебя, пойду в прежнюю свою волость, а Киев тебе". И еще 7 лет до своей смерти в 1146 году Киевом правил Всеволод Ольгович. Причем считается, что между ним и Мономашичами существовал некий договор. Наследовать стол мог Изяслав Мстиславич, князь владимиро-волынский, но Всеволод послал к нему со словами: "После отца твоего Киев принадлежит тебе, но дядья твои не дадут тебе в нем сесть; сам знаешь, что и прежде вас отовсюду выгоняли, и если б не я, то никакой волости вам бы не досталось, поэтому теперь я хочу Киев взять, а вас буду держать как родных братьев и не только теперь дам вам хорошие волости, но по смерти моей Киев отдам тебе; только вы не соединяйтесь с дядьми своими на меня". Договор, как сообщают летописи, был скреплен крестным целованием. Об этом стало известно другими Монамашичам, и борьба разгорелась уже между ними. Пока эта борьба велась, Всеволод сидел на киевском столе. Между тем за беспокойное время усобицы Всеволод заболел и перед смертью, вместо того чтобы отдать Киев Изяславу, по договоренности, завещал его своему сыну Игорю. Умирая, пишет Соловьев, он "послал зятя своего Болеслава польскою к Изяславу Мстиславину, а боярина Мирослава Андреевича к Давыдовичам спросить, стоят ли они в крестном целовании Игорю, и те отвечали, что стоят. 1 августа умер Всеволод, князь умный, деятельный, где дело шло об его личных выгодах, умевший пользоваться обстоятельствами, но не разбиравший средств при достижении цели".Игорь не просидел на киевском столе и пару месяцев, Изяслав послал против него войско, победил, а Игоря "послал в Выдубицкий монастырь, а потом, сковавши, велел посадить в переяславский Ивановский". Изяслав же сидел на столе с 1146 по 1154 год, 8 лет. Ему пришлось постоянно воевать с братом Игоря Святославом и Юрием Ростовским. Причем знаменем борьбы за стол выступал несчастный князь Игорь Ольгович, уже постриженный в монахи, Ольговичи пообещали, что пока брат сидит в заточении, они усобицу не прекратят, но их противники думали иначе освободят и снова поставят его в Киеве; так что, опасаясь такого исхода, в монастырь двинулись возмущенные киевляне, вытащили Игоря из кельи и убили. Однако сами киевляне от убийства отказывались, кивая на вероломных князей: "Не мы его убили; убили его Давыдовичи и Всеволодич, которые замыслили зло на нашего князя, хотели убить его обманом; но бог за нашего князя и св. София". Когда с этим вопросом было вроде бы покончено, появился другой. Юрий Ростовский, мстя за изгнание с киевской земли своего сына Ростислава, двинул войско на юг. Соединившись с Ольговичами, он взял Киев, а Изяслава изгнал. Соловьев пишет об этом так: "Мстиславичи объявили киевлянам: "Дядя пришел; можете ли за нас биться?" Те отвечали: "Господа наши князья! Не погубите нас до конца: отцы наши, и братья и сыновья одни взяты в плен, другие избиты и оружие с них снято, возьмут и нас в полон; поезжайте лучше в свою волость; вы знаете, что нам с Юрием не ужиться; где потом увидим ваши стяги, будем готовы с вами". Услыхав такой ответ, Мстиславичи разъехались: Изяслав – во Владимир, Ростислав – в Смоленск; а дядя их Юрий въехал в Киев; множество народа вышло к нему навстречу с радостью великою, и сел он на столе отца своего, хваля и славя бога, как говорит летописец. Прежде всего Юрий наградил своего союзника – Святослава Ольговича: он послал в Чернигов за Владимиром Давыдовичем и велел ему отдать Святославу Курск с Посемьем, а у Изяслава Давыдовича Ольгович взял землю южных дреговичей. Потом Юрий нача раздавать волости сыновьям своим: старшего сына Ростислава посадил в Переяславле, Андрея – в Вышгороде, Бориса – в Белгороде, Глеба – в Коневе, Василька – в Суздале". Князь Юрий ростовский недаром получил именование Юрий Длинные Руки, или всем известный со школьной еще программы Юрий Долгорукий. В Киеве он и вправду не удержался. Сразу, как пришлось ему надолго покинуть город, на его место сел Вячеслав и восстановил в правах Изяслава, который при нем и управлял Юрий еще раз пытался идти на Киев, воевал и другие города в союзе с половцами, но в конце концов был отбит и постановлением князей отправлен в Суздаль. Не прошло и года, как он снова вернулся в Русь и снова с половцами. Впрочем, и киевский князь Изяслав приносил не меньше беды. В 1154 году он пошел походом на земли галичан, множество людей было убито, множество городов сожжено. После его смерти на киевский стол сел его брат Ростислав Мстиславич, но продержался всего год – в походе был разбит, попал в плен вместе с женой, выкуплен Изяславом Давыдовичем, который и занял свободный стол в Киеве. Но там удержаться ему не удалось: на Киев пошел Юрий Долгорукий, который с трудом сидел на этом столе два года. Есть мнение, что в процессе борьбы за княжение он был отравлен. На стол сел Изяслав Давыдович и продержался тоже два года, пока не бежал в Вятскую волость от набега берендеев. В Киев тем временем вошел союзник берендеев Мстислав и снова посадил на стол Ростислава Мстиславича, но ему княжить оставалось недолго – в 1167 году он умер. Его сменил Мстислав Изяславич, князь владимиро-волынский, смелый и энергичный. Он не смог наладить отношения с князьями, и против него возник заговор. Князья подговорили Андрея Боголюбского идти воевать Киев. В 1169 году Андрей захватил город, официально он считался великим князем пять лет. Но Андрей ненавидел и не понимал южные земли. Хотя он происходил все из тех же Рюриковичей, родиной он считал Северо-Восток, а стольным городом совсем не Киев, а крошечный Владимир-на-Клязьме. Так что в Киеве он посадил старшего из суздальских князей, а сам не пожелал ни жить в Киеве, ни разбираться с проблемами южных князей. Так до него не поступал еще никто. Андрей начал перетягивание "старшей власти" на землю вятичей. А поскольку московская династия князей хотя и кичилась родословной от киевских князей, все же ориентировалась больше на земли Северо-Востока, то для них, конечно, киевская земля интерес потеряла С этой поры южные земли становились своего рода "отрезанным ломтем". Южные города были слишком самостоятельными, южные князья слишком непокорными, юг ни в какую не хотел управляться из единого центра, и собрать всю эту родственную толпу можно было только ради большой войны, да и то не было ясно, на чьей стороне князья захотят выступать. Северо-восточные земли были изначально иными: они находились в подчиненном от князя положении, и города на них просто принадлежали князьям. На Северо-Востоке князь имел полное право приказывать, казнить и миловать. На юге и на Северо-Западе ему бы этого не позволили. Так что киевские земли не случайно оказались выключенными из русской истории, они были землями старой Руси, а не становящейся Московии.