2) Гарнизон, которым я располагаю для обороны рубежа р. Березина и г. Борисов, имеет сколоченную боевую единицу только в составе бронетанкового училища (до 1400 человек). Остальной состав (бойцы и командиры) сбор «сброда» из паникеров тыла, деморализованных отмеченной выше обстановкой, следующие на поиски своих частей командиры из тыла (командировки, отпуск, лечение) с значительным процентом приставших к ним агентов германской разведки и контрразведки (шпионов, диверсантов и пр.). Все это делает гарнизон небоеспособным. Налицо ряд побегов бойцов и командиров, провокационных ночных паник в виде ночных обстрелов впереди стоящих частей вторыми эшелонами, как это имело место в ночь с 25 на 26 и с 26 на 27.6.41 г. с жертвами — убитыми и ранеными. 27.6.41 г. имел место факт бегства с именным списком одного из подразделений лица комсостава…
4) Отсутствие 3-го отделения и трибунала, до организации их мною лично, значительно ослабляет боеспособность и без того малобоеспособных частей гарнизона. Кроме того, нет танков и противотанковых орудий».
Донесение начальника гарнизона гор. Борисов № 03 от 28 июня 1941 г.«Бюро Гомельского обкома информирует Вас о некоторых фактах, имевших место с начала военных действий и продолжающихся в настоящее время.
1. Деморализующее поведение очень значительного числа командного состава: уход с фронта командиров под предлогом сопровождения эвакуированных семейств, групповое бегство из частей разлагающе действует на население и сеет панику в тылу. 27 июня группа колхозников Корналинского сельсовета задержала и разоружила группу военных около 200 человек, оставивших аэродром и направлявшихся в Гомель. Несколько небольших групп и одиночек разоружили колхозники Уваровичского района…»
Доклад Гомельского обкома в ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г.«…Сейчас от Дрогичина до Лунинца и далее на восток до Житковичей (соответственно 100—200—260 км к востоку от пограничного Бреста) сопротивление противнику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия… Место пребывания командующего 4-й Армией до сих пор неизвестно, никто не руководит расстановкой сил, немцы могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления… Проведенная в нашем районе мобилизация эффекта не дала. Люди скитаются без цели, нет вооружения и нарядов на отправку людей. В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста и Кобрина, не знающих, что им делать, и беспрестанно продвигающихся на машинах на восток безо всякой команды… В Пинске сами в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их немцы бомбами подорвали, а начальник гарнизона и обком партии (Брестский) сбежали к нам в Лунинец… Эти факты подрывают доверие населения. Нам показывают какую-то необъяснимую расхлябанность».
Телефонограмма секретаря райкома (г. Лунинец, Белоруссия) в ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941г.«В результате дневного боя с танковыми частями противника сводный отряд генерала Поветкина отошел на рубеж р. Ола, понеся огромные потери в период авиационной, минометно-артиллерийской подготовки. 21-й дорожно-эксплуатационный полк в количестве 100 чел., понеся потери, разбежался по деревням.
Отряд потерял из 6 — 6 танков, из 18 — 11 орудий, из 6 орудий полковой артиллерии — 2 орудия и из 6 танкеток — 2. Батальоны курсантов держались стойко, понесли большие потери, связь с ними утеряна. Высланные на фронт сводные батальоны на автомашинах с началом минометной и авиационной подготовки удержать невозможно. Личным вмешательством Военного совета отступление приостановлено на р. Ола. Мосты до нее сожжены. Уверенности в стойкости отряда нет, дерется лишь одна артиллерия, и только она сдерживает наступление танков…»
Боевое донесение командующего войсками 4-й Армии б/н от 30 июня 1941 г.«Считаем экстренно необходимым довести до сведения Политбюро ЦК, что успехам немцев очень во многом, если не во всем, способствовала паника, царящая в командной верхушке отдельных воинских частей, и паническая бездеятельность в местных органах…
С 22 июня мы не получаем никаких указаний о нашей деятельности. Ни секретарь Смоленского обкома, ни председатель облисполкома не дали ни одного указания или совета и даже не отвечают на теледюнные запросы. Почти единственная директива, которую мы получили 27 июня, датирована 23-м числом этого месяца, где облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий…
Даже узкий круг руководящих работников не имеет хотя бы приблизительной информации о положении на близлежащих фронтах, плюс к этому видишь, что из Смоленска бегут, а областные власти молчат, и становится трудно ориентироваться и отличать правду от провокации… Если дальше каждый руководящий советский партийный работник начнет заниматься эвакуацией своей семьи, то защищать Родину будет некому».
Письмо членов штаба обороны г. Ельня в ЦК ВКП(б) от 30 июня 1941 г.«…Впечатление запущенности является преимущественным в этой стране. Оно еще больше укрепляется тем, что сожжено необычно много домов… Отношение населения колеблется от удивительного безразличия до обычно боязливого любопытства и доверчивости. В связи со слишком большими разрушениями много беженцев, передвигающихся со всем скарбом, но каких-либо грабежей домов не замечено. На территории, прежде принадлежавшей Польше (т.е. в так называемой «Западной Белоруссии». — М.С.), немецких солдат восторженно встречали как освободителей. Но и на прежней русской территории бывает, что бросают цветы и дружески встречают. Доверие населения проявляется прежде всего в том, что закопанное продовольствие и другую собственность снова выкапывают, когда приходим мы, так как немецкий солдат, конечно же, ее не отберет.
Часто население из страха выдает отставших русских солдат, так как они могут жить, естественно, только за счет грабежа населения.
Каких-либо актов саботажа со стороны населения в полосе корпуса не замечено. Напротив, в тех случаях, когда запуганное население вообще осмеливается что-либо говорить, высказывается много недовольства колхозным строем и всем большевистским хозяйничаньем. В целом командование корпуса расценивает опасность партизанской войны при участии населения как небольшую. Люди в пройденных нами районах по своему образу жизни и высказываниям не производят впечатление тех, кто вообще может фанатически придерживаться какой-либо идеи».
Доклад командира 9-го армейского корпуса вермахта (группа армий «Центр») генерала Гайера, конец июня 1941 г.«… Части корпуса боеспособны и готовы уничтожить врага. Для более успешных действий необходимо освободить части корпуса от приписного состава западных областей, так как последние показали неустойчивость в бою, предательские намерения и случаи убийства начсостава кадра. Выдача оружия приписному составу создала резерв бандитизма в районе действий корпуса. Необходимо решительными действиями обеспечить войска от диверсионных актов со стороны местного населения. Недостаточно информированные и неустойчивые элементы на железнодорожном транспорте дезорганизуют работу тыла…»
Оперативная сводка № 14 штаба 5-й Армии Юго- Западного фронта, 11.00 2июля 1941 г.«Совершенно секретно.
Государственный Комитет Обороны. В соответствии с волей, выраженной трудящимися, и предложениями советских, партийных, профсоюзных и комсомольских организаций города Москвы и Московской области Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Мобилизовать в дивизии народного ополчения по городу Москве 200тысяч человек и по Московской области — 70 тысяч человек. Руководство мобилизацией и формированием воздожить на командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенанта т. Артемьева…
4. Для руководства работой по мобилизации трудящихся в дивизии народного ополчения и их материального обеспечения в каждом районе создается чрезвычайная тройка во главе с первым секретарем РК ВКП(б) в составе членов: райвоенкома и начальника райотдела НКВД. Чрезвычайная тройка проводит мобилизацию под руководством штаба Московского военного округа с последующим оформлением мобилизации через райвоенкоматы.