Или возьмем слова из английской песни «Правь, Британия, морями», неофициального гимна англичан: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!» Так пелось, начиная с конца XVIII века. Пелось с чувством, красиво и в разных обстоятельствах. У Куприна в «Гамбринусе» упоминается, как английские матросы с обнаженными головами поют эту песню с ее прекрасными и гордыми словами. Англичане поют народный гимн, демонстрируя, какие они свободные, независимые, самостоятельные. Как высоко ценят каждую личность в их замечательной стране.
Все бы прекрасно, да только вот насчет рабства… Дело в том, что и в XVII, и в XVIII, и даже в XIX веках англичан частенько продавали. И ничего нового, кому-либо неизвестного в том нет, потому что продавали людей вполне официально, по закону.
Англичане очень пренебрежительно относились к крепостному праву в Пруссии, в Польше и в России – варварство! Они не ввозили в Англию негров-рабов… По крайней мере, не ввозили в больших количествах. Англичане торговали неграми, скупая их в Африке и продавая в Америке, но в «старую добрую Англию» их не везли, это верно. И к плантационному рабству тоже относились очень плохо – дикое занятие, недостойное джентльмена.
Есть тут, правда, сразу две сложности…
Сложность первая: те, кто участвовал в работорговле, отвергались «приличным обществом». Как же! Люди низких занятий, не заслуживают уважения. Но вот «инвестировать» в работорговлю вовсе не считалось чем-то скверным или неприличным. Ведь не писал же никто: «Предлагаю участвовать в торговле рабами». Создавалась фирма под приличным названием, например, «Компания невольничьего берега», хотя это название слишком прозрачно. Чаще это была «Компания торговли с островами Зеленого Мыса» или еще нейтральнее – «Томас Вулф, сыновья и компания». Фирма продавала акции и выплачивала по ним ежегодный процент. Или принимала вклады и выплачивала доход согласно вложенной сумме.
Джентльмен вкладывал деньги, прекрасно зная, чем занимается компания. И получал свои, оплаченные человеческой жизнью доходы, оставаясь джентльменом, принимаемым во всех «приличных домах». В 1800 году доходы англичан от работорговли превысили 100 тысяч фунтов стерлингов. В том году на 30 фунтов могла жить семья среднего достатка в течение года.[17] Самое крупное состояние Англии – это состояние королевской семьи, которое оценивалось в 2 миллиона фунтов, приносило ежегодный доход в 80 000 фунтов стерлингов.
«Ост-Индская компания» тоже среди прочего открыто занималась работорговлей. Государство в государстве, «Ост-Индская компания» поддерживала самые теплые отношения с раджами, которые продавали с ее помощью своих подданных и для работы на плантациях, и в публичные дома, и в качестве солдат другим государствам. И джентльмены, на словах гнушавшиеся работорговлей, вкладывали миллионы фунтов стерлингов в деятельность компании. В одном только 1830 году они извлекли дохода более чем на 500 000 фунтов. А служили компании порядка 3 тысяч офицеров, причем их офицерский патент признавался Британским государством. Уж они-то тем более оставались вполне уважаемыми джентльменами в глазах своего общества.
Да ведь и с «варварской Россией» англичане прекрасно торговали, а в войне с цивилизованной наполеоновской Францией не считали постыдным быть ее союзником.
Самих англичан бывало продавали в рабство вплоть до XIX века. Продавали вполне официально. Британцы писали об этом совершенно открыто. Возьмите томик Стивенсона, его роман «Похищенный». В нем главного героя похищают, потому что дядюшка хочет присвоить принадлежащее ему имение. Похищают, чтобы продать парня в рабство, в Америку. Так сказать, чтобы и не убивать дорогого родственника, и чтобы он исчез навсегда и не мешал бы дядюшке спокойно пользоваться собственностью.[18]
Герой Стивенсона имел шанс вернуться домой богатым лендлордом: умрет дядюшка, душеприказчики начнут искать родню… И даже если парня придется выкупить, уж как-нибудь хватит денег и на выкуп, и на оплату услуг почтенных юристов. Ведь все делается по закону!
В общем, для наследника крупного имения было главное – не надорваться на плантации, не быть запоротым насмерть, не сгореть от болезни до тех пор, пока не умрет преступный дядюшка. А как быть людям более скромного происхождения? Тем, кому папа не завещал имения, приносящего сотни фунтов годового дохода? У кого дядюшка ничего не присвоил? Ясное дело, до конца своих дней гнуть спину на того, кто его купил.
В Америку и негров из Африки стали ввозить уже после того, как убедились: индейцы в рабы на плантациях не годятся, мрут как мухи. А рабочих рук надо много, ввозимых через Англию рабов не хватает.
Уже первым колониям в Америке не хватало рабочих для освоения первобытных лесов, превращения их в плантации табака и сахарного тростника. В 1619 году в Джеймстаун, что на территории современной Виргинии, ввезли 20 рабов и 90 женщин – в жены колонистам. За каждую «голову» колония заплатила по 120 фунтов отменного виргинского табака. Того самого, что сейчас в каждой второй пачке дорогих сигарет типа «Мальборо», – обратите внимание на надпись: «Virginia blend».
Колонисты за жен тоже платили общинные деньги или отрабатывали. Такая живая собственность потом венчалась с мужем в церкви. Все честь по чести! Но когда на колонию обрушился голод, один из колонистов жену… съел. В прямом смысле слова. Убил и ел, а чтобы не протухла, часть засолил, часть закоптил.
Что характерно, современники вовсе не считали его поступок чем-то противоправным. Жена женой, а денежки-то плачены свои. Хочу – люблю, а хочу – ем. Священное право частной собственности, господа!
Современник этих событий весьма шутливо писал, что, «хотя сегодня это блюдо можно было приготовить гораздо лучше, я что-то не слышал, чтобы кто-то предлагал попробовать жену в соленом соусе».[19]
Шутки шутками, а я что-то тоже не слышал, чтобы в России помещик ел своих крепостных. В том числе девок из крепостного «гарема».
Англичан же продавали в рабство и позже. Действие «Похищенного» разворачивается в 1751 году. Последних же белых рабов ввезли в Америку в 1774 году. Партия была невелика, всего 35 человек. С тех пор в независимые США ввозили только негров.
Австралию заселяли так называемые «каторжники». Так называемые, потому что большая часть из них никогда не были в нашем понимании уголовниками. По уголовному кодексу Великобритании по 215 статьям полагалась смертная казнь (для сравнения: в Российской империи – по 68 статьям). Ею карались за хищения растений из чужого сада, блуд с женой или сестрой священника, богохульство, оскорбление члена королевской фамилии, даже 30-тиюродного родственника короля, самовольное перенесение дорожных знаков, подача неправильных знаков идущему в море судну, попытка кражи чужой лошади, помеха в движении королевского чиновника, повреждение чужого коровника, отказ платить налог на строительство дорог, умышленно неправильное складывание камней при возведении стены, самовольное возвращение из ссылки. Среди прочего, смертной казнью каралось хищение любой собственности на сумму больше 6 пенсов.
Описывается случай, когда в конце XVIII века три девушки украли шаль у богатой старухи. Их схватили и отвели к судье. Тот обрушился на них со страшной руганью, словно они страшные преступницы. Девушки оправдывались: старшая из них – дочь боевого офицера из Индии. Отец отправил ее домой, а пока она плыла на корабле, ее тетка умерла. У нее в Лондоне никого нет, она с подружками три дня слонялась по улицам голодная, у них не было выхода…
Но судью остановило от смертного приговора только одно: шаль старухи стоит всего 14 пенсов. «Преступниц» трое. Значит, на каждую из них приходится меньше чем по 6 пенсов! Значит, можно их не казнить, а «только» сослать навечно в Австралию.
В ту же самую Австралию сослали, например, парня, который украл овцу: умирающий отец просил бульон. У парня не было ни пенни на мясо, и он украл злополучное животное. Судили, приговорили к 100 ударам плетью и к смертной казни. Заменили наказание ссылкой в Австралию без права возвращения. Кстати, пока сын сидел в тюрьме, отец умер, так и не отведав перед смертью бульона.
Эти факты известны, поскольку эта пара «каторжников» вошла в историю, как организаторы массового побега. «Каторжники» в 1789 году захватили морское судно и прошли на нем около 3 тысяч километров вдоль восточного побережья Австралии.[20]
Тех, кому смертную казнь заменяли ссылкой в Австралию, везли в кандалах на другой конец Земли. Первые колонии в Австралии создавались именно как поселения «каторжников». Сидней в 1788 году основан собственно как такая колония, – в том году на берег почти не известного европейцами континента сошло около тысячи «преступников». Все они бесплатно работали на английскую корону – кто 10, кто и 20 лет. Все они могли быть официально проданы фермерам или на рудники по сходной цене – 40 фунтов за голову. Нет денег? Не страшно! Английская корона допускала рассрочку на год, а то и на два. По истечении этого срока деньги должны были быть внесены. Рабы? А кто же еще? У большинства после этого срока также не было денег освободиться: откуда у каторжника 40 фунтов? К тому же росли «долги», не оставлявшие ни малейшего шанса.