Ардальон Петрович присутствовал при туалете Гриши.
— Что? Понравилась Саша? — спросил он с торжеством.
Гриша похвалил его невесту.
— То-то! Всякого с ума сведет! Скажи откровенно, будь другом, — начал он, переходя на "ты", вероятно, в том предположении, что только при полной дружбе возможна такая откровенность, — сильно ухаживал? Довольно, молчи — знаю! По части юбок — простак!
Гриша светло и прямо посмотрел Ардальону Петровичу в глаза.
— Я бы сам женился на ней, если б был старше и не дал себе слова — никогда не жениться.
Ардальон Петрович рассмеялся:
— Тебя на Ганичке женим. Хочешь? Тридцать тысяч, брат, за Ганичкой.
Он взял под руку Гришу.
— А что же Саша говорила обо мне?
— Ничего.
— А не говорила она тебе, что уважает меня?
— Говорила, — произнес Гриша, потупляясь.
— Да, да… Ребенок! Лань! Все, брат, со временем! Однако водка простынет. Вперед!
В столовой семья была в сборе. Иван Матвеевич любезно поздоровался с Гришей — любезнее, чем прежде.
— Садитесь, садитесь! Кулебяка ждет!
Ардальон Петрович налил рюмки водкой и стал чокаться.
— Александра Ивановна, пригубьте! — сказал он.
Гриша поднял глаза на Сашу. Она была страшно бледна, и на лице ее застыло то выражение, которое называют каменным. Она отказалась пригубить, но Ардальон Петрович не отставал.
— Не хотите губками, помешайте пальчиком. Маленьким пальчиком.
— Что же не хочешь уважить Ардальона Петровича? — проговорила Прасковья Ефимовна.
Селезнев все стоял с протянутой рюмкой.
— Давайте я помешаю, — сказал Иван Матвеевич.
— Нет, позвольте, Иван Матвеевич, — любезно и шутливо возразил Селезнев, — право предоставлено только Александре Ивановне. Настоятельно прошу ее воспользоваться правом. Александра Ивановна!
"Смертельно глуп", — подумал Гриша и не мог оторвать глаз от Саши.
— Чего ломаешься? — крикнул Подкова на Сашу.
Саша погрузила в рюмку палец.
После завтрака она пошла с Ганичкой купаться. Гриша заперся с Колькой и целый час толковал об именованных числах. Ардальон Петрович целовал ручки у Прасковьи Ефимовны и вился около Ивана Матвеевича, желая узнать, когда будет дано приданое, — пред венцом или после. Подкова делал вид, что не понимает, на что намекает его будущий зять.
— Скажу вам, Ардальон Петрович, мне прежде всего нужно, чтобы муж любил Сашу, как я люблю свою Прасковью Ефимовну.
Ничего не добившись от Ивана Матвеевича, Селезнев надел клетчатый пиджак, надушился и стал ходить по липовой аллее, где должен был встретить Сашу. Он с нетерпением оборачивался и приготовлял остроумные и любезные фразы, сознавая, что одет он по последней моде, что он интеллигентный человек, что ему можно позавидовать. Он ухитрялся даже смотреть на себя как-то со стороны: Ардальон Петрович любуется Ардальон Петровичем и желает ему счастья, богатства, глубокого просвещения…
Он услышал вдали плач. Кто? Ганичка? О чем она плачет? Плач сопровождался жалобными возгласами, смысла которых не мог понять Ардальон Петрович. Но он поспешил в ту сторону и увидел недалеко от пруда полураздетую девочку, которая в отчаянии ломала руки.
Платье Саши лежало на траве вместе с ботинками и зонтиком.
— Утонула? — почти шутливо спросил Ардальон Петрович, а между тем губы его дрожали, он побледнел, и страшная мысль уже овладела его умом. — Да нет, не может быть! Давно?
— Давно. Я думала, ныряет… Боже мой, боже мой! — стала вопить Ганичка и в изнеможении опустилась на землю.
— Иван Матвеевич! Люди! Все! — неистово закричал Селезнев и то сбрасывал с себя пиджак, то опять надевал и застегивал его на все пуговицы.
Услышал садовник, прибежал, серьезно выслушал Ганичку, быстро разделся, осенил себя крестом и нырнул. Голова его несколько раз показывалась на поверхности пруда. Отдохнув, он снова нырял. Наконец он крикнул:
— Поймал!
Он выплыл на поверхность, держа за волосы утопленницу.
Быстро распространилась печальная весть. Рыдая, прибежала Прасковья Ефимовна, пришел Подкова и заплакал, как ребенок. Гриша верхом на лошади поскакал за доктором. Целый день откачивали Сашу, но к жизни не вернули.
Вечером Саша, убранная в белое подвенечное платье и в цветы, лежала на столе во всей своей смертной красоте. Уста ее сомкнулись навеки, длинные ресницы опустились, чтоб уж не подниматься.
Гриша стоял поодаль.
После похорон он тотчас же уехал домой.
[8]
Примечания
1
Льюис Джордж Генри (1817–1878) — английский литературный критик и философ, автор "Истории философии в биографиях" (русский перевод 1865 г. — "История философии от начала ее в Греции до настоящего времени").
2
лобная кость, сосцевидный отросток (лат.).
3
Кок Анри де (1821–1892) — французский писатель, автор бульварных романов.
4
Базаров — герой романа И. С. Тургенева "Отцы и дети" (1862).
5
Лозунгом, великими принципами французской буржуазной революции 1789–1794 гг. были "свобода, равенство, братство".
6
Книга "Положение рабочего класса в России" (1869) принадлежала перу русского экономиста и социолога Н. Флоренского (псевдоним Берви Василия Васильевича, 1829–1918). Эту книгу высоко ценили К. Маркс и Ф. Энгельс, ее использовал в своих трудах В. И. Ленин.
7
Кант Иммануил (1724–1804) — немецкий философ.
8
Рассказ впервые опубликован в журнале "Русское обозрение" (1890, № 2). Печатается по изданию: И. Ясинский. Осенние листы. Новые рассказы. СПб., изд. А. С. Суворина, 1893