Перекрывая все голоса, закричал Гюи де Монфор:
– Радуйтесь, мессиры! Отныне вы больше не бароны и владетели! Вы – сброд, армия наемников!..
Несколько человек потянулись к оружию, которое носили на поясе, и угрожающе надвинулись на Гюи де Монфора, однако Симон и Ангерран тотчас же встали по левую и правую руку от Гюи, неприятно улыбаясь во весь рот.
А Гюи произнес на всю церковь:
– Благодарю вас, брат, и вас, мессир Ангерран, однако не стоит так тревожиться за меня. Я не стану биться с этими людьми, ибо не к лицу рыцарю обнажать оружие против наемников беглого схизматика.
После этих слов желающих убить братьев из Монфора стало значительно больше, однако никто не посмел поднять на них руки, и они беспрепятственно оставили собрание.
Я не хочу вспоминать о том, как мы покидали Зару в середине зимы, как по холоду, слякоти и снегу уходили в глубь страны, в Венгрию, к королю Имрэ, чтобы просить его о гостеприимстве. Скажу только, что по дороге мы едва не умерли от голода. Весной мы переправились за море и еще больше года воевали с сарацинами, как и намеревались сделать с самого начала.
Тем временем латинское рыцарство, ведомое маркизом Монферратским, Бодуэном Фландрским, дюком Дандолем (этот столетний старец не ведал устали), вместо того, чтобы вызволять Гроб Господень, разграбили и разорили Византию, выказав при том немалую доблесть. Их так увлекло это занятие, что они предавались ему с упоением больше года.
Вот все, что я помню о «предательстве» и «дезертирстве» Симона де Монфора из армии четвертого крестового похода.
Хочу добавить, что этот человек обладал исключительной способностью наживать себе врагов. Впоследствии мне доводилось много слышать о нем, и никто не молвил о Симоне де Монфоре доброго слова. Пусть же мое будет единственным.