Никто не осмелился возразить, и лица прояснились. Один лишь капитан гранадских алебардщиков, ростом на добрую ладонь выше молодого графа, все еще не мог успокоиться.
— Сеньор, — сказала маркиза де Монтелимар, — вы не желаете предложить мне свою руку? Мне будет очень приятно опереться на сильную руку моряка.
— Который готов отдать свою шпагу, да и всю свою жизнь в ваше распоряжение, маркиза, — ответил молодой красавец, дерзко поглядывая на гостей, выражавших некоторое недовольство предпочтением, которое молодая вдова оказала никому не известному капитану.
— Этого я не требую. Вы танцуете?
— Да, маркиза, но только на французский манер, поскольку я воспитывался в Провансе.
— Как это? Разве вы не испанец? Если не ошибаюсь, де Миранда — кастильский род?
— Чистокровный испанец, но мой отец женился на француженке и ребенком отдал меня на воспитание родителям моей матери.
— Мне и в самом деле показалось, что ваше произношение отличается от нашего.
— Моряки странствуют по разным краям, так что порой забывают правильный выговор родного языка. Вот и я очень долго жил в Италии.
— Ах, вот почему вы так приятно говорите. О, Италия! Я тоже там бывала… Откуда же вы прибыли теперь?
— Из Вера-Круса, маркиза.
— Пережив по пути Бог знает сколько приключений!
— Нет, маркиза: всего лишь один шторм да пару абордажей с кораблями флибустьеров.
— Вы их потопили, надеюсь?
— Взял на буксир, пленив предварительно экипаж.
— А куда сейчас направляетесь?..
— Я остаюсь здесь защищать Сан-Доминго.
— Нам кто-то угрожает?
— Говорят, что буканьеры в союзе с флибустьерами готовятся напасть на этот город, но на своем пути они встретят сорок пушек моей «Новой Кастилии», и клянусь вам, маркиза, что я…
Граф внезапно прервался и посмотрел вбок.
Капитан алебардщиков, тот самый, что незадолго до этого ворчал больше других, красивый мужчина лет сорока, высокий, как гренадер, с длинными усами, свисающими по-китайски вниз, остановился в нескольких шагах, словно желая подслушать их разговор.
Как только молодой моряк прервался, капитан поспешно отвернулся, нетерпеливо схватившись за рукоятку своей длинной шпаги, и столкнулся с дамой, пересекавшей в этот момент зал.
— Кто этот господин? — спросил граф нахмурившись.
— Граф де Сантъяго, капитан алебардщиков Гранадского полка, — ответила маркиза де Монтелимар улыбнувшись. — Он вас заинтересовал?
— Ничуть, сеньора. Мне кажется, он преследует нас, чтобы подслушать, о чем мы говорим.
— Он мой обожатель.
— А их, должно быть, немало у такой красивой женщины.
— О, граф! — воскликнула маркиза, стукнув по руке своим богатым веером с золотыми пластинками.
— Он любит вас?
— Безумно. На прошлой неделе он заколол шпагой морского офицера, потому как подумал, что я отдала предпочтение этому несчастному лейтенанту.
— Ах, так капитан ревнив?
— Он удачливый дуэлянт, как это говорится, — добавила маркиза.
— Хотел бы я испытать хоть немного его умение, — с иронией проговорил граф.
— Остерегайтесь этого, сеньор де Миранда!
— Маркиза, вы полагаете, что такой человек, как я, боится этого капитана?
— Нет, граф, но мне было бы жалко…
— Чего?
— Если бы вас настигло какое-нибудь несчастье, — ответила маркиза, и голос ее, как показалось молодому человеку, невольно изменился от волнения.
Он отнял свою руку и удивленно посмотрел на маркизу:
— И вам, знающей меня всего каких-нибудь пять минут, — сказал он, — вам было бы неприятно, если бы со мной случилась беда?
— Я восхищаюсь такими смелыми и любезными людьми, как вы, граф.
У молодого человека перехватило дыхание, потом он сказал вполголоса:
— Странно… даже мой дядя …
Но он тут же прервался, прикусив губу.
— Что вы сказали, граф? — переспросила маркиза.
— Музыка и в самом деле великолепна, нам надо станцевать это восхитительное фанданго[2].
— Как раз это и я хотела предложить вам.
— К вашим услугам, маркиза.
Танцы продолжились.
Дамы и кавалеры стремительно кружились в роскошных залах дворца Монтелимар, наэлектризованные дюжиной музыкантов, скрытых за неким подобием небольшого садика, который образовали два ряда пышных бананов. Огромные листья растения достигали золоченого потолка.
Граф встал рядом с маркизой, и они легко смешались с круговоротом танцующих.
Некоторые из танцоров даже остановились, чтобы полюбоваться на очаровательного молодого человека и его не менее очаровательную партнершу, пораженные их легкостью и грацией.
Никогда прежде они не видели столь хорошо танцующего моряка.
Фанданго закончилось, и граф только что проводил маркизу к ее месту, когда позади себя услышал голос:
— Сеньор, вы, кто так хорошо танцует! Может быть, вы столь же хорошо умеете играть?
Молодой капитан «Новой Кастилии» живо обернулся и не очень-то удивился, увидев капитана алебардщиков Гранадского полка.
Мгновение граф его рассматривал, а потом ответил с некоторой долей иронии:
— Кабальеро должен уметь танцевать, играть и наносить удары шпагой, когда представится случай.
— Пока что я предлагаю вам только сыграть, — сказал капитан алебардщиков.
— Если вам это доставит удовольствие, я к вашим услугам, граф де Сантъяго.
— Как? Вы знаете меня? — изумился капитан.
— Так… случайно.
Немного побледневшая маркиза ди Монтелимар поднялась с места.
— Граф ди Сантъяго, чего вы хотите от графа де Миранда? — спросила она.
— Ничего иного, сеньора, кроме как предложить ему сыграть партию в карты, — ответил капитан. — Моряки предпочитают игры танцам, не правда ли, граф?
— Иногда, — сухо ответил молодой человек.
— И потом, вы уже станцевали с королевой праздника.
— Но если маркиза захочет сделать еще один тур, я немедленно откажусь от партии, которую вы мне предлагаете, что бы потом ни случилось.
— Вечер еще не подошел к концу, и у вас будет время подвигать ногами, сколько хотите, — с тонкой иронией заметил капитан алебардщиков.
— Граф, не играйте, — сказала маркиза.
— О, это будет только одна партия! — ответил молодой моряк. — Есть такие развлечения, которые нравятся мореходам. Пойдемте, сеньор де Сантъяго.
Он галантно поцеловал руку маркизы де Монтелимар и последовал за угрюмым капитаном алебардщиков, сделав предварительно прекрасной вдове скрытный знак, словно говоря: «Не беспокойтесь обо мне».
Они пересекли просторный, залитый светом зал, где морские и сухопутные офицеры весело танцевали с самыми очаровательными сеньорами и сеньоритами Сан-Доминго, и вошли в маленькую гостиную, где дюжина офицеров, по большей части старых, играли и курили большие гаванские сигары, нисколько не интересуясь течением бала.
Обычные и двойные дублоны[3] поблескивали на игорных столах, а кости и карты игроки бросали с завидной беспечностью, скорее наигранной, чем настоящей.
— Господин граф, — сказал капитан алебардщиков, — что вы предпочитаете: карты или кости?
Молодой капитан фрегата на мгновение задумался, а потом ответил:
— Кости, мне кажется, дают больше эмоций, чем карты. И это отлично подходит для людей военной профессии, привычных к шпаге и пушкам. Не так ли, сеньор де Сантъяго? Мы же не похожи на мирных владельцев плантаций сахарного тростника или индиго!
— Вы остры на язык, граф.
— Это от соленой морской воды, — улыбнулся молодой человек. — Мы, люди моря, насквозь просолены ею.
— Тогда как мы, напротив, пропахли дымом, — ответил капитан алебардщиков.
— Почему?
— Потому что мы вечно живем в лесах, охотясь на буканьеров.
— И много вы убиваете этих негодяев?
— Уфф! Порой случается, что кто-нибудь из них погибает от наших аркебуз[4], но почти никогда такого не происходит от алебард нашей стражи. Едва эти мошенники заслышат говор аркебуз, они убегают, как зайцы, вместо того чтобы атаковать.
— Кто? Буканьеры или наши?
— Наши, граф!
— Они такие пугливые?
— Иногда достаточно одного хорошо укрывшегося в лесу буканьера, чтобы обратить в бегство наших алебардщиков. И заметьте, они никогда не отправляются в поход, если в отряде не наберется по крайней мере пятьдесят человек.
— Ну и храбрецы! — сказал граф де Миранда со слегка язвительной улыбкой.
— Каррай![5] Хотел бы я вас увидеть на их месте!
— Я атаковал бы их, встав во главе своих матросов.
— Знаем мы, как отличаются команды наших галеонов! — насмешливо бросил капитан. — После первых же пушечных выстрелов они спускают испанский флаг и отдают негодяям с Тортуги все слитки золота, что находятся в трюмах.