Теперь, окончательно определив план действий, Уитни должна была почувствовать себя гораздо лучше, однако, окончательно проснувшись, осознала только, что по-прежнему несчастна и измучена.
Растирая виски обеими руками, девушка осторожно встала и подошла к маленькому умывальнику, ощущая при этом, как все больше раскалывается голова. Она поморщилась от боли, налила себе бокал холодной воды и позвонила Клариссе, чтобы та помогла ей одеться.
Бледная и ко всему безразличная Уитни спустилась к завтраку. Сев за стол, она ухитрилась слабо улыбнуться леди Энн и напрочь проигнорировать при этом отца. К несчастью, последний больше не собирался мириться с подобным отношением.
— Ну, мисс, — властно бросил он, — вы и его светлость уже условились о дате?
Отложив вилку, Уитни подперла подбородок сложенными руками, намеренно изводя отца невинно-непонимающим взглядом.
— Дате? Какой?
— Не считай меня окончательным болваном! Ты прекрасно знаешь, что я говорю о дне свадьбы.
— Свадьбы? — повторила Уитни. — Разве я забыла сказать тебе? Свадьбы не будет.
И, бросив извиняющийся взгляд на тетю, Уитни поднялась из-за стола и направилась к себе.
— В самом деле, Мартин, ты ведешь себя как последний глупец, если вздумал давить на нее таким образом! Что ей остается, кроме как ни во что тебя не ставить? — брезгливо поморщилась Энн и, отодвинув тарелку, последовала примеру Уитни.
Минуту спустя Мартин тоже вскочил и, велев заложить карету, отправился с утренним визитом к будущему зятю.
К одиннадцати часам голова перестала болеть, но настроение не улучшилось. Сидя напротив тети Энн в комнате для рукоделия, Уитни уныло тыкала иголкой в натянутую на пяльцы канву.
— Ненавижу вышивание, — заметила она равнодушно. — И всегда ненавидела. И даже если бы умела хорошо вышивать, все равно терпеть бы не могла.
— Знаю — вздохнула тетка, — но зато руки заняты.
В этот момент в комнату вошел лакей и вручил Уитни письмо.
— Это от Ники! — воскликнула девушка, мгновенно просветлев от радости. Поспешно сломав печать, она принялась разбирать размашистый почерк Ники.
Улыбка, однако, погасла, а голова разболелась с новой силой. Уитни устало обмякла в кресле и с немым ужасом уставилась на тетку:
— Завтра Ники приезжает в Лондон. Иголка Энн замерла в воздухе. — Его светлость вряд ли будет доволен появлением нового соперника!
Однако Уитни больше волновала мысль, как избежать нового унижения: если Ники соберется погостить у них, несомненно, сразу же узнает о ее скандальном побеге с Полом на следующей неделе!
— Этого нельзя допустить, — твердо объявила она вслух. Решив взять дело в свои руки, Уитни вышла из комнаты и вернулась несколько минут спустя с бумагой и пером.
— Но что ты ему ответишь? — Не вдаваясь в подробности, — объяснила Уитни, — попрошу Ники оставаться в Лондоне. Какую именно заразную болезнь ты предпочитаешь? Лихорадку? Чуму?
Видя, что тетка не разделяет ее полуистерического веселья, девушка добавила уже спокойнее:
— Я просто скажу Ники, что у меня слишком много дел и обязательств, я вынуждена срочно уехать и поэтому не смогу с ним увидеться на этот раз. Насколько мне известно, он приехал лишь затем, чтобы посетить какое-то торжество у лорда Маркуса Ратерфорда.
— Должно быть, это что-то важное, — заметила леди Энн. — Лорд Ратерфорд в дружбе с лучшими европейскими семействами, включая Дю Биллей. Твой дядя часто говаривал, что умнее и влиятельнее его нет человека в правительстве.
— Во всяком случае, он выбрал крайне неподходящее время, пригласив Ники в Англию, — фыркнула Уитни. Она посыпала песком записку и, позвонив лакею, велела немедленно отослать.
Теперь, когда ей удалось уладить очередную неприятность и предотвратить ужасное несчастье, Уитни почувствовала себя бодрее и с новой энергией атаковала вышивание. Но она никогда не была сильна в рукоделии, и крошечные, аккуратные стежки, которые она уже представляла, так и остались существовать исключительно в ее воображении. В порыве раздраженного нетерпения девушка, однако, предпочитала не обращать внимания на хаос, который уже успела создать, и просто наслаждалась самим процессом протыкания ткани иглой.
Уитни продолжала работать еще долго после того, как тетя отправилась обедать. Этот — укол судьбе, которая из непонятного упрямства продолжает наносить ей удары на каждом шагу. Этот — лорду Ратерфорду, повинному в приезде Ники. Этот — отцу — бессердечному, жестокому, нелюбящему. Этот…
Уитни в мстительном упоении совсем забыла, что нужно смотреть на ткань, и, промахнувшись, пронзила иголкой указательный палец. Тишину комнаты прорезал вопль боли. И тут же раздался гортанный смешок.
— Не пойму, вы вышиваете по канве или атакуете ее? — осведомился знакомый низкий голос.
Уитни в удивлении вскочила со стула, и мгновенно забытые пяльцы скользнули на пол. Она не имела ни малейшего представления о том, сколько простоял здесь Клейтон, и сознавала только, что он словно заполнил эту комнату своим присутствием и что непрошеное ощущение счастья затопило душу.
Смущенная собственной непонятной реакцией, девушка поспешно перевела взгляд на палец, где уже появилась крошечная капелька крови.
— Может, лучше послать за доктором Уиткомом? — предложил Клейтон и с улыбкой, затаившейся в уголках красивого рта, добавил:
— Если не желаете Уиткома, можно пригласить доктора Томаса, но, насколько мне известно, он в основном специализируется на вывихах и переломах.
Уитни прикусила нижнюю губку, отчаянно стараясь не расхохотаться.
— Собственно говоря, доктор Томас сейчас занят с другой пациенткой — гнедой кобылой, а доктор Уитком и так рассержен тем, что его пытались одурачить. Сомневаюсь, что на этот раз он будет так же великодушен.
— А разве его пытались одурачить? — тихо спросил Клейтон.
Уитни сразу стала серьезной: необъяснимое чувство вины вновь принялось терзать ее.
— Вы сами это знаете, — прошептала она, отводя глаза.
Клейтон, чуть нахмурившись, изучал ее бледное личико. Несмотря на промелькнувшую во взгляде радость, она казалась натянутой как струна. Его не волновало мятежное заявление за завтраком относительно отмены свадьбы, хотя Мартин немедленно поспешил к нему в состоянии почти безумного возбуждения. Стоун — глупый ублюдок, все еще пытающийся принудить дочь, хотя это только подогревает упорство Уитни и ее стремление противиться каждому его слову. По этой причине Клейтон решил сделать что-нибудь, чтобы облегчить ее положение и хотя бы ненадолго удалить от несносного папаши.
Уитни настороженно наблюдала за его приближением.