– Здравствуй, Костя! Рад тебя видеть. Ты чего так волнуешься? Не надо, не надо! Тут все свои. И ты, как говорится, чужой среди своих. То есть, прости, свой среди… этих… Нет, тоже не то. В общем, гусь свинье не товарищ. Кстати, о свиньях. Сейчас пообедаем с тобой. Сытный обед, знаешь ли, способствует укреплению нервной системы. Успокаивает и даже, ты не поверишь, несколько примиряет мятежную душу с реалиями, так сказать, нашего несовершенного мира.
Неизвестно, много ли истин впитал Костя из сей многословной тирады, но про обед он понял и снова сглотнул. Впрочем, сказал он совсем о другом.
– Дядя Брок, я принес вам… – вынул парень из-за спины стопку мятых листов формата А4 и протянул ее сыщику.
– Так-так-так-так-та-ааак!.. – пробормотал тот, с опаской принимая бумаги. – Я-то думал, ты в гости, а ты, значит, по делу. Это что, заявление? Снова папа потерялся?.. – Брок взвесил на ладони солидную пачку и категорически изрек: – Нет, судя по объему, одним папой тут не обошлось. Как минимум, все родственники до девятого колена включительно. Генеалогическое, так сказать, древо. Боюсь, нам с Сашенькой не справиться. Пора расширять штат…
Проблема с нехваткой сотрудников в последнее время все чаще беспокоила сыщика. Вот и сейчас он нахмурился и предался невеселым раздумьям, пытаясь найти приемлемое решение в кадровом вопросе.
– Дядя Брок, это не древо, – прервал затянувшуюся паузу Костя. – И не про папу. То есть, и про папу тоже, но это не то, что вы сказали. Это про наши приключения. Я написал, как вы просили. Только у меня медленно писалось, особенно сначала. Вы простите, что так долго.
– Приключения? – оживился Брок, отложив на время проблему со штатами. – Не космические, случайно? А то сейчас конкурс как раз идет…
– Космические, – обрадовался Костя. – Ведь на планете драконов в основном все происходило. И на звездолете. Я все как было написал, по-честному.
– По-честному?.. – задумчиво свел брови сыщик. – В каком, дозволь полюбопытствовать, смысле? Впрочем, звездолет – это хорошо. А вот драконы и звездолет вместе – это, должен тебя огорчить, как раз не очень хорошо. Смешение, так сказать, жанров. Хотя, посмотрим-посмотрим… – принялся листать Брок рукопись.
– Но как же? – растерянно пробормотал мальчик. – Ведь это все на самом деле…
Договорить ему не удалось. В комнату зашла Ирина Геннадьевна и строго сказала мужу:
– Ты хочешь уморить мальчика голодом? Он и так тебя битый час дожидался. Да и сам ты – что, на работу уже не торопишься?
– На работу? – Брок подбросил к глазам запястье с часами и, заохав, метнулся в сторону кухни, размахивая пачкой листов, словно парламентер белым флагом.
Ирина Геннадьевна ободряюще кивнула сиротливо мнущемуся посреди комнаты Костику:
– Ну, чего же ты? Догоняй Олега Константиновича. А то он все сейчас смолотит.
– Да я не хочу… – промямлил Костя, но женщина решительно мотнула головой:
– А ну-ка быстро на кухню! В моем доме запрещено не хотеть то, что велю делать я.
В строгом голосе Ирины Геннадьевны Костя почувствовал смешинку, но спорить с хозяйкой все-таки расхотел и отправился на кухню. Оказавшись там, он понял, что слушаться тетю Иру действительно стоит: перед Броком стояли две пустые тарелки – побольше, из-под борща, и неглубокая, со следами пюре, а сам сыщик уже нацеливался вилкой в котлеты, аппетитно окруженные гарниром на тарелке, явно предназначавшейся гостю. Заметив вошедшего Костю, Брок неловко отдернул вилку, и та, выскользнув из руки, звякнула об пол.
– Кто-то придет, – смущенно захихикал сыщик. – Наверное, Сашенька. А ты садись-садись, угощайся! Вот борщик, вот котлетки. Тетя Ира очень вкусно готовит, уверяю тебя.
Костя присел на краешек табуретки и взял в руку ложку. Он заметил, как взгляд Брока жадно приклеился к ней и провожал каждое ее движение от тарелки ко рту и обратно. Мальчик вспомнил, что видел недавно подобное в телепередаче про гипноз. Только там вместо ложки гипнотизер использовал блестящий шарик на ниточке. Шарик качался из стороны в сторону, а взгляд пациента так же, как сейчас у сыщика, неотрывно следовал за ним: вверх-вниз, влево-вправо… Косте стало неприятно, и чтобы разрушить гипнотические чары, он спросил:
– А где тетя Саша?
– Экзамен сдает, – голосом телефонного автомата ответил сыщик, так и не оторвав взгляда от ложки. К счастью, борщ уже кончился и Костя поскорей отложил ее в сторону. Брок тут же вздрогнул, словно и впрямь вышел из транса, и закончил мысль уже вполне осмысленно, тоном неприкрытого сожаления: – Математику! Ну скажи, зачем сыщику математика?
– Не знаю, – честно ответил Костя и принялся за котлеты.
Брок проводил взглядом аппетитный кусок до Костиного рта, и сожаления в его голосе заметно прибавилось:
– Вот и я о том же! Ведь собиралась на юрфак, как все нормальные люди, и вдруг, бац – подалась в программисты!..
Жующий мальчик что-то промычал в ответ, но Брок уже снова мысленно переживал непредсказуемый и совершенно на его взгляд нелепый поступок дочери. В глубине души он даже считал его предательством, но, будучи человеком справедливым, все-таки одергивал себя насчет подобной оценки. Да, Сашенька не пошла учиться в юридическую академию, как собиралась ранее и чего ожидал от нее Брок. Не сказав ему ни слова, не посоветовавшись (а это цепляло больнее всего), дочь поступила в технический университет, выбрав профессию программиста. Но ведь при этом она не оставила работу в сыскном агентстве отца! О каком предательстве тут может идти речь? Мало того, Сашенька объяснила свое решение тем, что в сыщицком деле главное не знание юриспруденции и прочей теоретической мути, а в первую очередь – аналитический ум и логическое мышление, без чего не может обойтись ни один программист. С этим трудно было спорить. Но Брока все равно продолжало коробить от поступка дочери. Настроение неуклонно поползло вниз.
Чтобы как-то развеяться и поднять его хоть немного, сыщик вновь открыл Костину рукопись и, прихлебывая горячий чай, углубился в чтение. Мальчик, тоже перешедший уже в трапезе к чаю с печеньем, с волнением следил за выражением лица Брока.
Сначала оно не выражало ничего, лишь бегали со строчки на строчку внимательные сыщицкие глаза. Но вот в них мелькнула искорка заинтересованности, а сжатые до этого в тонкую полосу губы тронула легкая улыбка. Затем сыщик хмыкнул, и улыбка стала вполне оформленной. Перелистнув страницу, Брок впился в строчки уже совсем иным взглядом. Даже пробормотал под нос: «Так-так-так-та-аааак!..», отчего Костя взволнованно заерзал, так и порываясь спросить что-нибудь вроде «Ну, как?»
Но тут на кухню заглянула Ирина Геннадьевна и, окликнув мужа, выразительно постучала по запястью.
– Что? – не сразу вернулся к реальности Брок. – Рука? Что рука? А?..
– Нога, – вздохнув, ответила супруга. – Точнее, ноги. Тебе их пора брать в руки.
– Ноги?.. – нахмурился Брок. – Чьи? – И засмеялся вдруг, показав на открытую рукопись: – Ты не поверишь, Ирусик, но Костя такую забавную повесть сочинил! Он себя и своего папу ее главными героями сделал. Вот уж нафантазировал!..
– Тебе на работу по… – начала Ирина Геннадьевна, но теперь ее перебил Костя. Голос мальчика дрожал от обиды, а в глазах стояли самые настоящие слезы.
– Это не повесть! – вскрикнул мальчик. – Я ничего не фантазировал! Это все было по правде!
– Стоп! – Сыщик ударил по столу так, что подпрыгнули тарелки, а к валявшейся на полу вилке добавилась еще и ложка. – Всему есть предел, мой юный друг! Все хорошо в меру. У тебя прекрасная фантазия и замечательный слог, я бы даже сказал, что в тебе определенно зарыт талант, который ждет своего отрытия… Но!.. – Брок снова врезал по столу, уже чуть потише, подпрыгнули только чашки, да и то невысоко. – Но перевоплощение в героев произведения хорошо лишь в момент творческой работы. Не надо забывать о возвращении, так сказать, в реальный мир, когда работа закончена. В конце концов, если я не ошибаюсь, тебе уже не шесть лет, когда еще верят в драконов и дедов морозов…
– Я верила в Деда Мороза до десяти, – вставила вдруг напуганная реакцией мужа Ирина Геннадьевна.
– Не суть, – отмахнулся Брок. – Я верил до восемнадцати, пока вместо подарка деды-отморозки в новогоднюю ночь не всучили мне зубную щетку, которой я должен был чистить унитазы в казарменном туалете.
– И ты чистил? – ахнула супруга.
– Я начистил кое-что другое, – обиженно фыркнул Брок. – Этим самым дедам той же самой щеткой. Ты ведь знаешь, сколько у меня всевозможных разрядов по всяческим видам спорта?
– Нет, – ответила жена. – По всяческим – не помню. Только по легкой атлетике: бегу, прыжкам…
– По каким прыжкам?! – подскочил сыщик. – А второй юношеский по боксу? А почетная грамота в шестом классе за третье место по борьбе… не помню какой… Да знаешь, сколько у меня спортивных достижений за всю-то жизнь?