— Художники, — вздохнул он. — Знаменитые. Это-то я знаю, Джим. Ты смеешься надо мной?
— Нет, Элвин, — сказал я серьезно, — я не смеюсь над тобой.
Он отпил из бутылки.
— Вся штука в том, что я хочу научиться этим вещам. Я хочу лучше играть в гольф, знакомиться с умными людьми. Чертовски поздно, мне пятьдесят шесть лет, но раньше у меня не было ни времени, ни денег. А теперь и не знаю, как начать, как себя вести.
— Просто быть самим собой.
— Конечно, вы хорошо ко мне относитесь, — сказал он тихо. — Но как мне быть с женой?
Я сделал глоток, недоумевая, куда он клонит.
— А что жена, Элвин? Я уверен, что она хочет того же, что и ты.
— Черта с два, — сказал он горько и опрокинул бутылку.
Я ждал. Через секунду он опустил бутылку и сказал:
— Давай-ка забудем про это, а, Джим?
— Ты сказал, что хочешь поговорить со мной наедине.
— Да. Знаю. Но не стоит. Я сам управлюсь.
— С чем управишься? — меня разбирало любопытство.
Он поколебался, потом выпалил:
— Из-за жены я вступил в этот шикарный клуб, а она даже не хочет пойти сюда со мной. Все, что ей нужно… — Он внезапно смолк и принялся пить.
Я тоже отпил, испытывая беспокойство. Бэйн заговорил:
— Джим, мне сказали, что ты честный сыщик. Я никогда раньше не был знаком с сыщиками. Тебя хвалят. Ты работаешь для большой организации, Я наводил справки и узнал, что фирма суперкласса. Ты согласился бы выполнить мое поручение?
— Что за поручение, Элвин?
Он пристально посмотрел на бутылку. Его маленькие голубые глазки похолодели.
— Она… изменяет мне.
— Ты уверен?
Он медленно кивнул.
— Абсолютно. Она даже не очень старается это от меня скрыть.
— Мне очень жаль, — сказал я.
Он поднял на меня глаза.
— Мне тоже, — сказал он жестко. — Но между нами все кончено.
Я промолчал. Я догадывался, что последует дальше, и боялся этого.
— Ты согласишься оказать мне услугу, Джим? Добыть улики против нее, так чтобы я мог развестись на своих условиях? Ты сделаешь это? — Его взгляд был напряженным.
Я вздохнул.
— Сожалею, Элвин. Наше агентство не занимается делами такого рода. Я могу рекомендовать тебе человека, который…
— Нет, — сказал он резко. — Черт возьми, Джим, я хочу сделать это как следует. Не желаю, чтобы какой-нибудь грошовый тип…
— Я знаю, что ты хочешь, — прервал я, — и огорчен, что не могу тебе помочь. — Я и в самом деле был огорчен.
— Цена не имеет значения, — говорил он чуть ли не извиняющимся тоном.
— Я знаю, — сказал я, — но это против правил агентства.
Это была правда. Я повиновался предписаниям. Были, конечно, случаи, когда я нарушал их, будучи вынужден к тому или обманут. Но я не видел никакого смысла в том, чтобы намеренно вовлекать себя и агентство в супружеские заботы Элвина Бэйна. Это легко могло бы привести к осложнениям, и я имел бы серьезные неприятности с нью-йоркским начальством. Я мог бы, конечно, скрыть это в отчете, но, если бы я сделал то, чего хотел Бэйн, мне пришлось бы выступить свидетелем в бракоразводном процессе. Это неминуемо означало бы потерю работы.
Бэйн тяжело вздохнул.
— Я надеялся, что ты мне поможешь.
— Я знаю нескольких надежных людей, которые работают в одиночку. Ты сможешь сослаться на меня, если захочешь связаться с одним из них.
Он провел рукой по лицу.
— Я подумаю об этом… — Голос у него был усталым. — Наверное, я стану конченым человеком в клубе, когда станет известно, что моя жена гоняется за мужчинами… Черт, надо мной будут смеяться, сплетничать… — Он отпил из бутылки.
Ты стал здесь своим. Твоя жена не имеет к этому никакого отношения.
— Спасибо. — Он вытер рот тыльной стороной ладони. — Спасибо, Джим.
Мы мало разговаривали после этого. Как я уже сказал, меня разбирало любопытство, но Бэйн не имел больше охоты распространяться о неверности жены. И поскольку я отказался помочь, задавать вопросы с моей стороны было бы назойливостью. Поэтому я больше не касался этой темы и вскоре встал.
— Как насчет завтрашнего гольфа? Может, только девять лунок?
Он вяло улыбнулся мне.
Ладно, но надеюсь сыграть лучше, чем сегодня.
— Конечно. В два часа? К четырем надо закончить. У меня в пять встреча.
— С той хорошенькой шатенкой, что бывает здесь с тобой?
Я кивнул, думая о Сэнди Холлис, моей секретарше.
— Мы собираемся пожениться.
— Рад за тебя, Джим. Поздравляю.
— Спасибо.
Я все еще немного смущался, когда речь заходила о моей недавней помолвке с Сэнди. До какого-то момента мы работали вместе, связанные чисто служебными отношениями, а потом совершенно неожиданно у меня открылись глаза, и я понял, что для меня не существует никого, кроме Сэнди. Впрочем, в офисе наши отношения оставались строго деловыми.
Я покидал Элвина Бэйна, жалея, что отказался помочь ему. Я знал, что мог бы сделать то, что он хотел, и сумел бы, пожалуй, устроить как-нибудь так, чтобы мое имя не упоминалось. Но это было бы слишком рискованно. Я не мог допустить, чтобы при огласке упоминали агентство.
Я принял душ, переоделся и вышел к своей машине — зеленому «меркурию» позапрошлогодней модели, который принадлежал агентству. Выехав с территории клуба на шоссе, я направился вдоль озера к повороту, ведущему в западный район города, где в большом новом здании на окраине, рядом с Роки-Ривер, жила Сэнди.
Я поставил машину у тротуара, вошел в дом и поднялся на одном из лифтов.
Сэнди ждала меня. В бледно-желтом платье без рукавов, теплый оттенок которого гармонировал с ровным коричневым загаром ее рук и плеч, она выглядела свежей и юной. Каштановые волосы падали мягкими волнами, немного не доставая до плеч. Ее длинные голые загорелые ноги были обуты в туфли без задников на высоких каблуках. Она прижалась ко мне, и я поцеловал ее. Губы у нее были мягкие и прохладные, и от нее слабо пахло солнцем и душистым мылом. Через минуту я отпустил ее и спросил:
— Чем ты занималась весь день?
— Загорала на крыше.
— Ты начинаешь походить на индуску.
Она рассмеялась и повернулась к столику, на который заранее выставила джин, вермут, лед и стаканы.
— Как гольф?
— Неплохо. Кстати, сегодня я отказал перспективному клиенту.
Она обернулась и подняла бронзовые брови.
Я рассказал ей об Элвине Бэйне, пока она наливала и осторожно смешивала джин, вермут и лед. Когда я кончил, она подала мне стакан и сказала:
— Бедняга. Похоже, он хороший парень. Мне бы хотелось, чтобы ты ему помог.
— Я тоже этого хотел, но в такое дело лучше не вмешиваться.
— Где мы обедаем?
— Где хочешь.
— Только не в клубе, Джим. Эта субботняя публика, по-моему, слишком шумлива.
— В каком-нибудь уютном месте с тихой музыкой?
Она кивнула, улыбаясь мне поверх стакана. У Сэнди был короткий задорный носик, усыпанный мелкими веснушками.
— Я знаю такое место, если ты не против проехаться. Это на восточной стороне…
— Сегодня славный вечер для прогулки, — сказала Сэнди. — Ой, чуть не забыла, на той неделе приезжает мама.
— Хочет присмотреться ко мне, а?
— Может быть. Помнишь, мы ездили на ферму в День благодарения? Ты был тогда всего лишь моим боссом, но, мне кажется, ей всегда не особенно нравилось, что я работаю у тебя. Боюсь, что ты представляешься ей испорченным частным соглядатаем, накоротке с бутылками и блондинками.
— Что ж, — сказал я, — по-моему, она права…
Для вас будет лучше, если это не так, Джеймс Беннет.
Да, мэм.
Мы сидели рядом на низком диване и отпивали из своих стаканов. На проигрывателе крутилась пластинка Штраус. Мы разговаривали, слушали мелодичную музыку, и это было очень приятно.
Несколько раз мы поцеловались и через некоторое время, около шести, вышли из дома и поехали по улицам, освещенным клонившимся к закату солнцем. Прохладный ветерок нежно играл волосами Сэнди. Она сидела, тесно прижавшись ко мне, и я был доволен и счастлив.
Глава 2
В воскресенье я позволил себе немного понежиться. Встал поздно, соединив завтрак и ленч, а потом развалился в кресле с чашкой кофе и воскресной газетой. Около двенадцати позвонила Сэнди.
— Привет, Джим, — сказала она своим ставшим теперь таким родным голосом, которому словно не хватало дыхания. — Чем ты занимаешься?
— Просто сижу и бездельничаю. Я еще даже не брился. По утрам я отвратителен.
Сэнди рассмеялась.
— Согласна и на это. Слушай, Джим, ты помнишь Элис Киф? Она живет напротив. Работает в электрокомпании. Она пригласила меня в бассейн. Приходи прямо туда, если в пять меня не будет дома.
— Ладно. У меня в два гольф. До встречи.
Я побрился, не спеша оделся, выбрал новый светло-коричневый костюм, рассовал по карманам деньги и ключи и вышел из дома. День снова был ясный и солнечный, но для купания, подумал я, холодновато. Все же Сэнди сможет побыть на солнце. Я усмехнулся про себя, что все больше привыкаю думать и поступать как муж. И это мне нравилось.