В то утро он приехал в поселок, где жили Одинцовы, на рейсовом автобусе, но вышел на предыдущей остановке, рядом со спорткомплексом, и дальше добирался пешком. За время слежки он научился осторожности. В том, что свою затею он осуществит именно сегодня, Виктор не был уверен, любовники встречались от случая к случаю. Но в лесу обнаружил машину Дыбенко и стал ждать, надеясь, что ему повезет. Так и сказал на допросе: повезет. Ждать пришлось недолго, появился Дыбенко, Виктор подошел почти вплотную с вопросом, не подбросит ли тот его до города. Опасаясь, что Дыбенко мог видеть его на фотографии или в тот момент, когда он ремонтировал микроволновку, голос он попытался изменить, надвинул кепку на самые глаза, а подбородок скрыл воротом свитера. Дыбенко буркнул, что ему в другую сторону и отвернулся, и тогда Виктор напал на него сзади, сунув под нос тряпку с эфиром. Еще живого затолкал в багажник и на машине отправился в лес. Выбросил тело в овраг, дважды выстрелил, сначала в грудь, потом в голову, и забросал труп ветками.
Уехал он недалеко, торопился на встречу с изменницей. Ирина ждала мужа и находилась в кухне. Легко взломав дверь веранды, Виктор вошел в ее комнату. Услышав шум, она тоже там появилась. Куртку дворника, украденную Виктором в то время, когда он только начал слежку за домом, надел заблаговременно, опасаясь, что свою испачкает кровью. Ирина, увидев его, удивилась, но особого беспокойства у нее, как ни странно, не возникло. Брата мужа она считала человеком, мягко говоря, своеобразным. Он сказал, что воспользовался калиткой, так от остановки идти ближе, а дверь на веранду была открыта. Первый удар оказался смертельным, но Виктор, по его собственным словам, не мог остановиться и продолжал их наносить. И, только увидев вместо некогда красивого лица кровавую кашу, пришел в себя. Явилась идея инсценировать ограбление, но, по его словам, он боялся ходить по дому, чтобы не наследить, а в комнате Ирины ценных вещей попросту не оказалось. Тряпкой, прихваченной из машины Дыбенко, Виктор вытер все поверхности, которых мог касаться, и поспешил уйти. Уже миновав калитку, услышал шум подъезжающей машины – с братом они разминулись всего на несколько минут. Но тогда он об этом не знал, машина могла принадлежать кому-то из соседей. Конечно, он не хотел, чтобы подозрение в убийстве пало на брата, оттого и спрятал труп Дыбенко, а также оставил испачканную кровью куртку дворника неподалеку от дома. Он вернулся к «Жигулям» и уже не спеша проверил, насколько тщательно спрятан труп. Бросать машину рядом с телом было неразумно, но, прекрасно разбираясь в технике, ездить за рулем Виктор панически боялся. В общем, далеко уехать не получилось. В машине он обнаружил бутылку с водой, умылся, снял номера и закопал их по дороге к автобусной остановке. Само собой, в автобус он сел возле спортивного комплекса. Оставалась одна проблема: Вера. Она знала о Дыбенко, и ее показания могли быть решающими. Брата непременно стали бы подозревать. Допустить этого Виктор не мог. О денежных затруднениях Веры он слышал на похоронах, она жаловалась знакомой, что жизнь ее последнее время катится по наклонной: сначала парикмахерская сгорела, а теперь погибла единственная близкая подруга. О доме в садовом товариществе Виктор тоже знал, был там однажды вместе с Ириной и братом. И после девятого дня явился к Вере, якобы по поручению Одинцова. Брат просит ее приехать, чтобы разобрать вещи Ирины, а еще хотел помочь ей решить проблемы, так сказать, в память о погибшей жене. И опять-таки парень, которого Вера считала слегка не в себе, никаких подозрений у нее не вызвал. Он сделал вид, что звонит брату, и сообщил: они могут отправиться прямо сейчас. Возникни у нее сомнения, сама бы Одинцову перезвонила. Но Вера была далека от этого. Дыбенко исчез, и она к тому моменту склонна была подозревать его, из-за той давней истории считая законченным мерзавцем. Ира с мужем разводиться не спешила, и это могло послужить поводом для ссоры, закончившейся весьма скверно. То, что к убийству причастен Одинцов, знать не знавший, по ее мнению, о любовнике жены, а уж тем более его брат, ей и в голову не пришло.
В областной центр они отправились на машине Веры. Когда поравнялись с дорожным указателем товарищества «Парус», Виктор попросил свернуть, ему якобы потребовалось в туалет. Как только машина остановилась, он сделал вид, что собирается выходить, достал пистолет и выстрелил, пользуясь тем, что уже стемнело, а вокруг ни души. Опасаясь встречи со сторожем, он заготовил историю: хозяйка попросила его проверить, все ли в порядке в ее владениях. Думаю, к тому моменту и четвертое убийство Виктора вряд ли бы смутило. Но никакого сторожа в садоводческом кооперативе не оказалось. Сбросив труп в погреб, Виктор загнал машину в гараж и вернулся в город на попутной машине. Пистолет спрятал в кухне, в банке с крупой, брат его хозяйством не занимался, и Витя мог быть уверен, что на глаза он ему не попадется. Пистолет собирался при удобном случае вернуть в квартиру владельца, по его словам, народу там обычно тусовалось много, и Виктора он вряд ли мог заподозрить. То, что Стрельников все это время о пропаже молчал, убежденность в этом лишь подтвердило. Одинцову, хоть он и находился под пристальным вниманием следствия, предъявлять обвинения никто не спешил, и Виктор понемногу успокоился. Даже когда старший брат обратился к нам за помощью, он не насторожился. И только его слова о том, что менты обнаружили в лесу некие доказательства, вывели убийцу из равновесия. И Виктор припустился в лес проверять, надежно ли спрятан труп. За этим делом его и застал Берсеньев.
Услышав все это, следователи долго недоумевали, так и не получив ответа на главный вопрос: зачем он все это сделал? И жена не его, и брату он мог рассказать об измене. Пусть бы тот сам разбирался. И в конце концов утвердились в мысли, что с головой у него непорядок. История эта вновь попала на страницы всех местных газет, и ее примерно неделю активно обсуждали. Потом, как водится, интерес пошел на убыль, и город зажил своей привычной жизнью.
А еще через несколько дней Одинцов появился в нашем офисе с просьбой защищать в суде его брата. Выглядел так паршиво, что словами не передать. Агатка ему отказала по этическим соображениям: в тюрьму Виктор отправился не без моего участия. Признаться, ее отказ меня порадовал, вновь копаться в этой истории не было ни желания, ни сил.
Сцепив руки замком, Одинцов сидел в кабинете сестрицы, уставившись в одну точку. Потом ко мне повернулся.
– Человек, который был с вами… он говорил о нашей матери… – бесцветным голосом начал он. – Это неправда. Не может быть правдой. Вите тогда едва исполнилось пятнадцать…
– У Сергея Львовича иногда бывают странные фантазии, – пожала я плечами, не желая развивать эту тему. Хотя склонна была согласиться с Берсеньевым, а вовсе не с Одинцовым.
– Мой брат серьезно болен, – добавил Геннадий Владимирович. – Только этим я и объясняю… – Так и не договорив, он поднялся и ушел, вызвав у меня вздох облегчения.
Стараниями брата Виктор оказался не в тюрьме, а в психушке. Я не сомневалась: Одинцов сделает все возможное, чтобы он вышел оттуда как можно раньше. Я даже могла представить, как они вновь заживут вдвоем, Гена с чувством вины, которое останется с ним до самого конца, а Виктор… Виктор, скорее всего, так и будет считать, что убивал ради любви к брату. Вряд ли Геннадий отважится еще раз жениться, а если все-таки отважится, то лучше ему сразу отправить младшего брата в заведение с крепкими решетками на окнах.
Одинцова я больше не видела, чему втайне была рада, а вот Ольгу Валерьяновну следовало навестить. Конечно, предстоящая встреча меня пугала: чем я могла ее утешить? Оттого я и откладывала ее, сколько могла, но наконец решилась.
В пятницу вечером, пораньше смотавшись с работы, я купила торт в супермаркете и поехала к ней. Дверь она долго не открывала, я уже начала беспокоиться, но тут лязгнул замок, и я увидела ее, стоявшую на пороге, выжала из себя улыбку и протянула торт.
– Я подумала… – Моя рука так и зависла в воздухе, Ольга Валерьяновна стояла не двигаясь, молча смотрела на меня, и я поспешно отвела взгляд, так и не договорив.
– Наверное, я должна сказать вам спасибо, – произнесла она. – Но… лучше бы я ничего не знала. – И закрыла дверь. А я, немного подождав, побрела к выходу. Никому не нужный торт оставила на скамейке возле подъезда.
Домой я возвращалась пешком, заметила свет в своем окне, и вдруг появилась шальная надежда, но испарилась, едва я вошла в квартиру. С кухни доносились мужские голоса. Димка и Берсеньев. А где этим олухам еще быть в пятницу вечером?
– О, хозяйка явилась! – заорал Димка. – Фенька, давай к столу, водка греется.
Неторопливо сняв пальто и переобувшись в тапочки, я прошла в кухню. Стол ломился от яств, приобретенных в супермаркете. Вереница бутылок на любой вкус. Предусмотрительно: не придется еще раз в магазин бежать.