– Снорри! – взмолился Билл. – Снорри, спаси меня!
– Слишком поздно, Билл, – сообщил Гротски, – Снорри Якамото оказался лазутчиком чинджеров. Мы его разоблачили, но он исчез и избежал таким образом справедливого наказания. А это Боджер Полукрона, мой новый советник по разведке. Поздоровайся, Боджер.
– Елки-палки, Билл, – сказал Боджер, – ну и здорово ты вляпался!
Ответить Билл не смог, поскольку рот ему закрыла могучая длань полисмена.
– А что, если мы предложим тебе, взамен расстрела, выполнить одну самоубийственную миссию? Согласишься?
Гротски кивнул, как бы подбадривая Героя Галактики. Самоубийственная миссия была Биллу не в новинку – кстати сказать, он здесь-то очутился по схожему поводу, – а потому он утвердительно кивнул в ответ.
Глава 25
Возможно, Боджер и впрямь являлся новым советником президента Гротски по разведке – Билл слышал, как один из штабных офицеров сказал другому: «Как нам было хорошо без этого паршивого Боджера!» – однако его идея показалась Герою Галактики смутно знакомой.
Билла привязали к баллисте. В отличие от катапульты, которую использовали имперские войска, баллиста представляла собой последнее слово военной техники. Она напоминала формой гигантский лук; Биллу предстояло лететь на огромном дротике. Суть замысла состояла в том, что на экране радара дротик с Биллом покажется обыкновенным артиллерийским снарядом. Сержанту вменялось в обязанности приземлиться поблизости от ставки противника и пронести туда радиомаяк, замаскированный под рулон туалетной бумаги. Этот маяк должен был впоследствии навести на цель вырви-глазнийскую ракету.
– Как там с отсчетом? – справился Билл у техника, который присматривал за баллистой.
– Какой еще отсчет? – пробурчал тот и дернул за рычаг.
Фьюить!
До сих пор Биллу как-то не приводилось сталкиваться с метательными снарядами. Он обычно пользовался либо энергетическим оружием вроде бластера, либо управляемыми ракетами наподобие тех, которыми стрелял с борта «Мира на небеси». Поэтому у него не было совершенно никакого опыта в поражении мишени посредством предмета, который просто перемещался по воздуху из пункта в пункт.
Если бы не печальная насущная необходимость, Билл вряд ли когда-нибудь открыл бы для себя принцип гироскопической стабилизации, который заключался в следующем: чтобы лететь по прямой, метательный снаряд должен непрерывно вращаться вокруг собственной оси. Чем быстрее вращение, тем прямее полет.
Судя по поведению дротика, тот явно не намеревался отклоняться хотя бы на пядь от проложенного курса.
Дротик вонзился в землю, пряжки привязных ремней расстегнулись, и Билл упал наземь – и чуть было не промахнулся.
Небо над головой бешено кружилось, поэтому Билл перекатился на живот. Земля кружилась тоже, поэтому он зажмурился. Вращались даже закрытые глаза, его приводила в ужас одна только мысль о том, чтобы их открыть.
Однако мало-помалу Вселенная как будто пришла в равновесие; Билл попривык, открыл глаза и попытался определить, где находится. Выяснилось, что он приземлился за линией имперских окопов, невдалеке от ставки командования.
Билл твердо знал, что ему делать.
Он высмотрел в окопах отряд новобранцев позеленее и поиспуганнее. Вот! Эти подойдут в самый раз! Перепуганные до полусмерти юнцы, зеленые не столько от молодости, сколько от страха.
– Что, небось в штаны наложили?! – рявкнул он в своей лучшей инструкторской манере, прыгая в окоп и хватая подвернувшийся под руку бластер. – А ну за мной! Воевать так воевать, сосунки несчастные! – Он повел новобранцев в атаку, не забывая подбадривать при преодолении очередного окопа: – Ура! Вперед! Вперед! За Императора! И за ваших мамаш!
Когда позади остался последний имперский окоп, Билл остановился, взмахнул над головой бластером и с криком: «Победа или смерть!» – устремился в одиночку на вырви-глазнийские позиции.
Пробежав приблизительно половину расстояния, он исподтишка огляделся. В небе начали вспухать облачка разрывов. Шрапнель! Если какой-нибудь снаряд угодит чуть левее, футов этак на пятьдесят…
Ба-бах! Билл нырнул в глубокую воронку, прикинув, что, пока он в ней прячется, его нельзя будет заметить ни с той ни с другой стороны. Воронка сулила то, о чем он мечтал с первого дня службы, – безопасность. Главное сейчас – не высовываться, а там можно спокойно поразмыслить о будущем.
Однако размышления не затянулись. За спиной Билла послышался рев, который нарастал с каждой секундой. Звук подозрительно напоминал… Нет, не может быть! Тем не менее от правды было никуда не деться: походило на то, что имперские войска перешли в решительное наступление.
Так оно и оказалось. Солдаты Империи ринулись на противника, втаптывая в грязь все, что только попадалось им под ноги.
Очнувшись, Билл обнаружил, что находится в госпитале и с головы до ног закутан в бинты, как некоторое время назад – в кандалы. Он сомневался, чему отдать предпочтение, ибо и так и так не мог пошевелиться и был едва в состоянии говорить. Тело по-прежнему болело в тех местах, где по нему пробежались солдатские башмаки. Неужели, подумалось Биллу, на него наступил целый полк? Воспоминания обрывались на том моменте, когда волна атакующих докатилась до спасительной воронки. Билл не знал даже, в каком очутился госпитале, но спрашивать не решался из опасения, что его опознают и не замедлят привести в исполнение смертный приговор.
Вот почему он просто лежал на кровати и глядел в потолок. Если бы не бинты, которые препятствовали малейшему движению, он бы включил головизор. Впрочем, есть ли тот в палате? Жуть! И головы не повернешь! Ну и жизнь – немногим лучше смерти.
Какое-то время спустя в палату вошла медсестра, которой понадобилось сменить капельницу. Процедура была весьма болезненной, так что Билл слегка воспрял духом. Он придерживался убеждения, что боль приходит и уходит, а вот неподвижность может остаться навсегда, поэтому боль гораздо приятнее.
Пока сестра возилась с капельницей, Билл присмотрелся к ней повнимательнее. Она настолько смахивала на генерала Мудрозада, что Герой Галактики сперва заподозрил, что видит перед собой самого главнокомандующего, облаченного в белый халат. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что сестра усатее генерала, да и вид у нее более мужественный. Кроме того, на рукаве халата помещалась нашивка с эмблемой имперского корпуса медсестер и девизом: «Лечи, чтобы заболело». Значит, он у своих! Билл облегченно вздохнул и погрузился в блаженный мрак беспамятства.
Когда он снова пришел в себя, медсестра была рядом. Билл, как и полагалось настоящему десантнику, жалобно застонал, показывая, что еле удерживается от того, чтобы не завопить дурным голосом. Если верить легендам, на женский медперсонал это действовало безотказно и приводило порой к назначению массажа или психотропных лекарств. Кстати сказать, в скольких госпиталях он ни перебывал, эта уловка ни разу не срабатывала, но таково уж свойство человеческого разума – цепляться за миф, пускай тот продемонстрировал полный отрыв от жизни.
Поэтому Билл испытал настоящее потрясение, когда медсестра вдруг обратила внимание на его стоны. Она проверила компьютерную распечатку в изножье кровати, чтобы выяснить, вероятно, где у него не слишком болит, потом погладила Билла по голове и спросила:
– Больно? Неужели нельзя потерпеть? – Билл моргнул в знак того, что не может ответить, ибо проглотил от боли язык. – Перестань немедленно! К тебе сейчас придет посетитель. Ну-ка, держи!
Она сунула в рот Героя Галактики какую-то пилюлю и вышла из палаты. Билл принялся ощупывать снадобье зубами и языком. Нет, на пилюлю что-то не похоже. Один конец закругленный, другой плоский… Он попробовал раскусить. Пилюля не поддалась. Это же пуля! Ему сунули пулю! А проклятые бинты не дают возможности вытащить ее изо рта! Погоди-ка, погоди-ка…
Медсестра упоминала про какого-то посетителя. Билл призадумался. Знакомых у него на флоте вроде бы не было, если, конечно, не считать генерала Мудрозада, а тот, узнай он, что Билл жив, наверняка прислал бы в госпиталь расстрельную команду.
Очень скоро Билл убедился, что недооценил своего командира. В коридоре послышался многоголосый гомон, а в следующее мгновение в палату вступил генерал Мудрозад собственной персоной!
– Где тут наш герой? Сынок, тебе, должно быть, благоволит Господь, если ты сумел остаться в живых после той героической атаки. Кто-нибудь знает, как его зовут? Под бинтами ни ангела не видно!
Билл решил, что выдавать себя не стоит, чуть передвинул языком пулю во рту и застонал, чтобы показать, что оказался в героях вполне заслуженно.
– Ладно, забудем. Мой мальчик, ты совершил великий подвиг! Вдохновленные твоим примером, наши воины отбросили думы о смерти, прониклись духом победы и устремились на врага! То, что они почти все погибли, нисколько не умаляет величия твоего поступка, отважный ты осел! Подумать только! Какое необходимо мужество и сколько требуется глупости, чтобы повести за собой людей в пасть смерти! От имени Императора я награждаю тебя за твою доблесть… Какие медали у нас остались? – К генералу подбежал адъютант, который держал в руках небольшую шкатулку. Мудрозад принялся перебирать ее содержимое. – А, вот! Я награждаю тебя орденом Галактических пьянчуг! Отныне тебе разрешается заказывать одну бесплатную выпивку в любом офицерском клубе; разумеется, при условии, что ты когда-нибудь станешь офицером, а это, по-моему, маловероятно.