- Быстро они тебе обрыдли.
- Сам удивляюсь, ведь когда-то мечтал об этом...
- Да ладно, Глеб, не кокетничай.
- Сашка, у тебя потрясающие духи. И вообще, ты меня сегодня заново потрясла, как тогда, когда я тебя из лужи выудил... Давно это было...
- В другой жизни.
- А ведь нам было хорошо вместе.
- Я долго в это верила. До последнего дня...
- Это что такое? - Он вдруг резко затормозил.
- Глеб!
- Это вот что такое? - каким-то обалдело-злым голосом спросил он, указывая куда-то вверх. Я глянула и тоже обалдела. На огромном рекламном щите красовался мой портрет - тот самый, из "Огонька".
А внизу было написано красивой вязью: "Я люблю тебя!"
- Господи помилуй! - Я даже перекрестилась с перепугу.
- Что это значит?
- Понятия не имею!
- А твой богатенький хахаль неоригинален! Один идиот уже такое проделал года три назад.
- Да нет у меня никакого хахаля! - ошеломленно пробормотала я.
- А с кем же ты на Майорке обретаешься? С королем Хуаном Карлосом? Он вряд ли поступил бы так безвкусно, слишком хорошо воспитан. Вполне нуворишеская идея!
Я ничего не понимала, но разозлилась:
- Ты отвезешь меня к Уле или мне взять такси?
- Обещал, - значит, отвезу.
Пока мы добирались до метро "Аэропорт", моя физиономия попалась нам еще три раза. Глеб просто кипел от злости.
- Это, наверное, Асламазян старается, - предположил он. - Небось втюрился в тебя, вот и поставил на поток...
- Глеб, высади меня у метро, я куплю цветов...
- Как угодно, - холодно бросил Глеб. Он явно был в бешенстве. Но поделом ему.
- Спасибо тебе, я очень рада, что ты будешь играть в моей пьесе, правда рада, и давай останемся друзьями.
- Ну это вряд ли. Ладно, я поеду, мне пора, счастливо, Саня, только зря ты меня сбрасываешь со счетов, зря...
И он уехал. Я купила букет потрясающих тюльпанов и подумала: странно, что на Майорке цветы, пожалуй, хуже, чем в Москве, и выбор не такой огромный... Видимо, на юге к цветам относятся менее трепетно. Я это заметила еще в детстве, в Грузии.
Господи, а ведь в этом самом киоске мне покупал розы Алекс... Неужели это он развесил по Москве мой портрет? Больше вроде некому. Или какой-то ловкий бизнесмен решил использовать портрет для рекламы? Но ведь там никакой рекламы нет. Там есть только - "Я люблю тебя!". Меня даже слегка пошатывало от нахлынувших чувств и впечатлений. Я купила еще торт, шампанское и побежала к Ульяше.
На звонок мне открыла Аза Львовна, которая вот уже много лет ходила к Уле убирать квартиру.
- Сашенька, какими судьбами! - расплылась она в улыбке.
- Здравствуйте, Аза Львовна, а Ули нет дома?
- Так уехала она.
- Уехала? Куда?
- Да вы проходите, проходите. Она во Франкфурт уехала, в Германию, там выставка какая-то, и она участвует, говорит, это большой почет...
- Как хорошо, вот только жаль, что я с ней не увиделась. А когда она вернется?
- Не сказала. Она, Саша, не одна поехала. Я вам по секрету скажу, мужчина у ней завелся. Пожилой такой, но представительный. Ульяна Михайловна наша расцвела прямо. И то сказать, интересная женщина, а сколько лет одна...
Ай да Виктор Сигизмундович! Дай им бог!
Я отдала Азе Львовне цветы, конфеты и шампанское, куда мне с ними деваться? И попросила разрешения позвонить.
- Да звоните, Саша, сколько надо, о чем разговор!
Я набрала номер Эмминого мобильника.
- Сашка? Где ты? Ты вообще в курсе, что в городе творится? Вот псих, сколько денег выкинул, но с другой стороны - красиво!
- Ты о портретах, да?
- О чем же еще!
- Ты знала?
- Ничего не знала! Сама офигела просто!
- Но кто это?
- Саша, ты чего, опять о фонарь башкой стукнулась?
- Думаешь, это Алекс?
- Кто ж еще! Ну, Сашка, если ты его упустишь, я тебе башку оторву! Подожди, меня тут по другому телефону спрашивают. Только не отключайся! Она что-то говорила кому-то, а я стояла в Улиной прихожей в полной растерянности. В душе опять настраивались инструменты. Ведь если он на всю Москву объявляет, что любит меня, значит... Значит, он меня любит! И вдруг меня обдало жаром, я ощутила такую сумасшедшую радость жизни, что, не обращая внимания на Азу Львовну, начала прыгать на месте.
- Сашка, ты где сейчас?
- На Черняховского, а что?
- Я за тобой через четверть часа заеду, говори номер дома и спускайся вниз. Жди. Если будет задержка из-за пробок, все равно дождись, у меня к тебе важное дело, очень важное! Пока!
Я посмотрела на часы. Надо же, я даже забыла сказать ей, что встретилась с Глебом. Я вообще забыла про Глеба. Я знала, что сейчас появится вовсе не Эмма, а Алекс. Я была в этом твердо уверена. Уж такой сегодня день.
Поэтому я нисколько не удивилась, когда он выскочил из машины и кинулся ко мне.
- Саша!
Мы стояли, обнявшись, посреди двора и нам было наплевать на весь свет. А в душе нарастала мелодия.
Но на сей раз это был не Хачатурян, это был марш Мендельсона. Со стороны в любви многое может показаться пошлым. Но только со стороны.