Вместе с тем многие считали, что индеец был счастлив. По мнению Дуркхейма, основная черта примитивного человека заключается в его удовлетворенности жизнью, и это позволяет ему считать цивилизованного человека постоянно несчастным. Отец X. де Акоста пишет, что перуанец был одновременно порабощен и счастлив. Мы, однако, не верим, что индеец мог быть полностью счастлив, заплатив за это своей свободой.
Счастье, несомненно, – субъективное чувство. Человек счастлив, когда он думает, что счастлив. Однако психология индейца довольно сложна. Гарантии безопасности, умственная инерция, свобода от необходимости принимать какие-либо решения или брать на себя ответственность – все это вместе составляет понятие негативного счастья. Вместе с тем такой вывод игнорирует мистицизм, доминирующий в умах жителей Андского плато. Несчастливая жизнь в этом мире, лишенном свободы, компенсируется в другом запредельном мире, так как само счастье является частью человеческой природы и будет неотступно следовать за человеком из одного мира в другой. Да будет благословенно несчастье, которое вызволит душу индейца из того сонного состояния, в которое ее угрожали погрузить совершенство и строгость перуанской системы, несчастье, которое, избавившись от человеческого рационализма, заставит его задуматься о насущных потребностях, о преодолении непредвиденных опасностей, связанных с рождением, болезнью, несчастными случаями и смертью.