Предположим, что вы приехали на Крит и сразу из Ираклиона дунули, куда?.. Ну, куда? Разумеется, в Кносс и Фест, а иначе, если не смотреть на архитектуру, зачем туда приезжать?! И, что вы там видите? Нечто, что не сможете увидеть ни в Микенах, ни в Тиринфе. Вы не видите ни камни, ни причудливый циклопизм, а видите Лабиринт, построенный Дедалом, и по которому вам и сегодня не разрешат ходить в одиночку. Да вы и сами со страху не пойдете.
А я такое трусло, что даже, если меня будет просто разносить от любопытства, никогда в жизни не пойду туда, где есть опасность. Я, когда была в этом Лабиринте, то от страху вцепилась в экскурсовода, он там какую-то хрень несет, а я держусь, только бы никуда ногой не ступить. (смех) Я была со своей дочерью Машей и все время ей говорила: «Не отстань, держись за меня, дай мне руку!». Причем я боялась сама и ребенка потерять боялась, и поэтому прибывала в полном ужасе. Представляете, войдет ребенок и не выйдет, а где я потом еще одну такую возьму? Это же штучное производство.
А что такое Лабиринт? Ну, вы же знаете, что это такое. А что такое философия Лабиринта? Что значит философия этой архитектуры? Для греков, вся архитектура, сколько бы ее не было, сводилась к одной глобальной идее – вот она, дорогая наша – посмотрите. То, что вы видите называется периптер. Вся греческая архитектура – периптер. Яснее не бывает. Периптер прекрасен – это поразительная архитектура, которая примеряет небеса с землей и, независимо от того, где вы находитесь – вблизи или внутри, странным образом создает Нечто – некий инструмент, который обязательно вас гармонизирует. Это удивительно. Вы словно в храме божьем побывали. Происходит прецедент гармонии периптера, что имеет определенную высоту и сечение. И вообще, периптер представляет собой прямоугольник, имеющий всегда на короткой стороне, по отношению к длинной, единицу и 0,65 на короткой. Маленькое отклонение от симметрии входит в правило золотого сечения. Правило, имеющее небольшие внутренние нарушения. Мы еще будем возвращаться к периптеру, потому что это основа всей европейской архитектуры, всего европейского классицизма, и сейчас к этому возвращается основа нашего классицизма российского. Любого. Это маленькая вещь обозримо-гармонична.
Скажите, может ли эта идея корреспондироваться с идеей Лабиринта? Это антиподная культура. Если бы я хотела создать, что-то обратное крито-микенской культуре, то я должна была бы сочинить периптер. А крито-микенская культура – это Лабиринт, который мы ни с какого конца увидеть не можем. Это небывалая архитектура площадью 24 тыс кв. метров. Она замечательна еще тем, что Лабиринт имеет не только горизонтальную невероятность входа без выхода. Ну-ка, расскажите мне пожалуйста, что такое вход без выхода?
Голоса студентов: делают предположения.
Волкова: Нет. Вы можете войти, но выйти вы не можете. Ну, если только на тот свет, наверное. (смех) Или нет? Ну, если вы вышли – это другой вопрос. Но, вы блуждаете, вы внутри некоего пространства ищите ответ, и вы его, иногда, находите, но чаще нет. И тогда вас поглощает хтоническое бедствие, и вы погибаете. Этот Лабиринт, как идея, а периптер? Обошел его два с половиной —три раза и гармонизировался. И счастлив. А там ужас. Это первое. Второе. Вот интересная вещь – вы не можете его сфотографировать – Лабиринт никогда и никем не сфотографирован. Это сделать невозможно. Потому что это некое сооружение, которое нельзя назвать ничем. Это не дом. Это дома, связанные между собой каким-то образом. Их взаимное действие даже не очень понятно, но могу сказать вам, что в некоторых местах Лабиринт имеет сверху три этажа, а вниз четыре. Понимаете? То, что вы видите на поверхности – это одно или два помещения, которые фотографы постоянно снимают, а обойти его и снять полностью вы не можете. Это над вами 4 или 3 этажа, а вниз 3 или 4. Он семиэтажен, а семь магическое число на всех языках, плюс – это Лабиринт не только по горизонтали, но и по вертикали. Теперь мы к сакраментальному.
Собственно говоря, когда вы просто крутитесь на пяточке с экскурсоводом, боясь выпустить его юбку, вы видите какие-то блоки.
Кносский дворец
Видите, какая современная булыжная кладка, а вот тут мы видим такие оттесанные блоки. И вот здесь мы увидим Нечто, что можно, увидев один раз в жизни, запомнить это навсегда – колонну поставленную вверх ногами. Видите, что она расположена основанием вверх? Колонна, которая сужается к низу. Это что же такое? И я даже не знаю, как объяснить это на языке семантики.
Архитектура имеет семантическую лингвистику. Я обожаю семантику архитектуры. Вы, наверное, на это обратили внимание. Умной кажусь, да? (смех) Я никогда раньше не читала о постановке вопроса: почему эта колонна установлена верх ногами? Какой же я буду дурой, если, поставив этот вопрос, скажу: «Ме-е». А я только это сказать и могу. Потому что не знаю ответа. Возможно, речь идет просто о перевернутом мире, о котором мы еще будем с вами говорить. О перепутанном мире, а не просто так. Там, куда не сунешь нос – только так, вроде той колонны. А собственно говоря, какие нужны были знания, чтобы построить такие лабиринты? Этому надо было где-то учится, в каком-нибудь пустяшном архитектурном институте. А ведь за их плечами, за этим Лабиринтом, прячется культура, которой мы не знаем. Неужели кто-то пришел, накидал этих камней и «Здрасте!». Весь Крит – это сплошная цитата из утраченного текста. Культурный текст – большой, грандиозный, из которого осталась лишь цитата на совершенно непонятном никому языке. Для нас она – немая. Слепо-глухо-немая цитата на непонятном, невнятном нам языке. Вот, греки, как мы радуемся, сразу все прочитали, свой алфавит узнали. Стоишь около камня и, если знаешь старославянский, чувствуешь себя героем и хотца, чтобы все вокруг слышали, как ты читаешь. Хочется зрителей, слушателей, участников. И ты стоишь над камнем и читаешь. Или стоишь и держишься за экскурсовода, чтобы, не дай бог, не оказаться от него на два шага в стороне. Вот тебе раз! Приехали в гости. Только не заходите в соседнюю комнату, гости дорогие, а то не выйдете. Вот так. Это «цитата» из текста, утраченного навсегда. Но она есть… Вот я и задаю вам вопрос, а для чего это все было выстроено? Какие знания были нужны? А ведь их требовалось не меньше, чем при строительстве египетских пирамид, а, возможно, еще и покруче. Колоссальные!
Забыла сказать из чего сделаны эти колонны. А они века стоят, в отличие от греческих, и не разрушаются. Прямо на ухо скажу – из гипса – искусственного материала. Это называется «скульптурное построение из гипса». А вот эти камни – возможно, естественный материал. Он результат алхимических соединений чего-то с чем-то. Специальной глины с какими-то растворами. Значит, там огромное количество гипсовой архитектуры, материал которой был создан специально. Колонны даже краску сохранили. Там вообще сохранились все краски.
Она потемнела от времени, но они ее не перекрашивают, так как нужно создавать специальную краску. И существует специальное распоряжение по этому поводу. Если взять и покрасить колонны современной краской, то она может их разрушить – войдет в неправильный контакт с той, что есть и начнется разрушение. А так покрасить хоца! Как Тому Сойеру – только кисточку мне дайте, а я заплачу. Но нельзя, потому что можно разрушить. Вот такая история.
А что это было? Обследование всего комплекса, куда доступен вход уже совершил Эванс. Если вы возьмете его книжку, то увидите, что он в ней ставил вопрос: а что это был за город, в котором жили люди? Возможно, это действительно был город, но мы не знаем таких городов. Города – это улицы, магазины, а в этом критском ансамбле найдены хранилища зерна, в больших длинных кувшинах для вина, зарытых в землю. Там есть утварь, предметы, в котором хранились продукты…
Но то, что очень поразило Эванса, так это отсутствие всякой бытовой мебели, бытового внутреннего устройства. Хотя, например, сохранились, знаете, что? Цинковые ванны современной формы. Такие же, как продаются в магазине. Знаете, такие красивые, на ножках. Для омовения.
Они входят в экскурсию, почему я и советую съездить на Крит и сходить в музей Ираклиона, равному которому нет.
Голос студента: А ножки какие? В виде лап или еще чего?
Волкова: Нет, обыкновенные, но они могли быть заменены – сказать трудно. Там цинковые ванны, туалеты. Нужду справить можно. Значит, получается, что они там жили. Но есть мнение, что и не жили. Равное количество ответов. Возникает еще один вопрос: что там еще могло быть? Жили – не жили, город – не город. Там происходило что-то серьезное. А как иначе? Такое грандиозное сооружение, со многими помещениями, да в семь этажей…