“Я помню”. Глагол несовершенного вида. Несовершенного или не совершённого. (Или незавершенного?) Он помнит, она помнит, мы помним, вот только они - не помнят ничего.
Это забавное место. Кроме книжного, слева, чуть позади, особняк Берии, теперь посольство небольшой страны, живущей туризмом, говорят, сюда после войны Синяя борода таскал приглянувшихся школьниц. Синяя борода - но ведь он был не один: кто-то ему помогал, шел следом, хватал, тащил в машину, вез, стоял на шухере - почему никого не судили? Многие тихо дожили до нашего времени в “элитных” домах неподалеку.
Впереди фирма “Мелодия”, там, где в советское время делали пластинки - “Битлз”, Давид Тухманов, классика, “Бони М”… Полагалось иметь дома целый ящик и периодически крутить все это на японской вертушке фирмы “Pioneer” цвета металлик… Но дальше, дальше, вперед, к Никитским воротам - освещенная фонарями перспектива улицы: дом Горького, дом красного графа Алексея Толстого, дом Александра Блока… Можно ли что-то забыть? Если погода позволяет, можно посидеть немного в большом сквере, что почти напротив японского особняка Рябушинского, который Сталин подарил Горькому и где Горький потом жил под домашним арестом, как птичка в золотой клетке, поглазеть на мчащиеся за оградой машины, послушать разговоры на соседней скамейке, погладить чью-нибудь собаку. У некоторых из них, смешно, человеческие имена.
Через несколько часов наш герой спускается по новому эскалатору в метро “Площадь Революции”. Большие белые шары ламп медленно движутся навстречу, и в этом есть что-то завораживающее и печальное. На эскалаторе малолюдно, всего несколько человек, а на встречном вообще никого. Лишь небольшая компания молодежи в цветных куртках и шарфах поднимается наверх и громко смеется чему-то. Нужна ли им чья-то память и чьи-то истории? Не знаю. Смотря какие.
На “Площади Революции”, переходя на свою ветку, наш герой часто встречает бродячих музыкантов. Они поселились и на его линии. Опять какие-то студенты, консерватории или Гнесинки, так же, как и те, что в начале, играют классику, причем очень неплохо, но почему-то не итальянцев (времена меняются?), а, кажется, немцев - что-то очень романтическое, может, Шумана, или даже Грига… Песню Сольвейг.
Возле них стоит перевернутая шляпа, и пассажиры бросают туда деньги. Некоторые останавливаются. Хорошая музыка. Как всегда, становится грустно и всех жалко. Где ты, Сольвейг?
Однажды, когда я остановился около них, кто-то, проходя мимо, протянул мне десятку. Она? Я оглядываюсь.
Жонглирующие огнем
Нет, сейчас не будет ничего страшного. И это не в “переносном смысле”. Ну, почти.
Как-то летним вечером в том году сидели в Камергерском. И пришли артисты, компания молодых ребят - мальчишки, девчонки - подзаработать, обойти публику с кепкой, там это часто. Менты их не трогают, образцово-показательная улица, Европа. Разложились, сели в круг, вытащили барабаны, и вдруг смотрю: у них факелы. А уже темнело.
И дети зажгли эти факелы, барабаны тихонько зазвучали, как африканские тамтамы, и их девушка стала под эту музыку медленно кружиться с горящим факелом в руках. Она была симпатичная, эта девушка, не то чтобы что-то особенное, но такая стильная - совсем молоденькая, почти ребенок, тоненькая, в черном свитере, и в руках - маленький фонарик. Было красиво и немного тревожно. И барабаны передавали: тревога, тревога, тревога… Но никто не проснулся, ха-ха. А потом девочка стала “плеваться огнем”. Это опасная штука - она набирала в рот керосин из принесенной бутылки, а потом с силой выдыхала его и в этот момент подносила факел. Получался фонтан огня. Жена сказала, что надо выдыхать с очень большой силой, а то загорится рот. И девушка, по-видимому, делала все правильно, а вот когда к ней подключился парнишка, он пару раз ошибся, и ему пришлось хлопать себя по лицу, и было видно, что чуб и ресницы немного обгорели. Кто-то даже вскочил, но все обошлось.
Красиво было. Лето, сумерки, Камергерский и эти пляшущие огни.
А мне почему-то вспомнилось вот что.
Жена весной ходила встречаться с подругой и вернулась вся ох.евшая. (Ох уж эти друзья детства!) Я говорю: ты чего?
Сели за чай, налей-ка горячего, не спеши - и она рассказала.
Она эту девочку знает очень давно - они вместе работали в театре, играли Островского, Брехта, Шолом-Алейхема, обсуждали мужиков, дарили друг другу мелкие подарочки на Новый год и день рождения, перезванивались и т.д. - все девчачьи дела. А эта девочка - она, по словам жены, совсем не дура, и у нее кроме театрального - талант к языкам, что у актрис бывает нечасто, согласитесь. Французский, английский, немецкий. Она чуть даже в какой-то французский университет не прошла. Нужно было только сделать первый взнос, пять тысяч баксов, что ли, но в 1999 году для обыкновенного человека это были большие деньги. Не попала. И еще у этой девочки были все время какие-то нелады с мужиками - росла без отца, отсюда нервное отношение к мужчинам.
То у нее был какой-то сумасшедший роман с одним женатым актером из их театра, и актер было даже со страшным скандалом переехал к ней, но потом опять вернулся к прежней жене; видно, роман одно, а жить с двадцатилетней девочкой - совсем другое. Потом в каком-то клубе она подцепила богатого бизнесмена-немца, который сразу повез ее в Германию, даже познакомил с мамой, и его мама подарила ей страшную (она показывала) куклу Гретхен, после чего последовало официальное предложение, но дальше дело почему-то не пошло и бизнесмен, поморочив ей пару лет голову, испарился. Потом еще кто-то был, я уже не помню.
Как мало нужно, чтобы женщина разозлилась. Причем молодая женщина! Два неудачных (хотя что значит “неудачных”?) романа - и все. После немца девочка бросила свой театр и сначала работала на ТВ, потом в каком-то ночном клубе, а после клуба ушла в региональное представительство “ВМW”. Вроде бы немец по старой памяти устроил. И там тоже было одно - два мимолетных увлечения, а потом, к 2000 году, возник майор “спецслужбы”. Какой именно “службы”, жена не поняла. “Спец”. Как сказала знакомая, покупал у них машину “для друга”. Друг, по-видимому, неплохо зарабатывает. А говорят еще, что нашим спецслужбам плохо платят. Или “друг” не там работает?
И их встреча началась с того, что подруга по секрету вынула из сумочки и показала моей жене крошечный значок - их, фирменный, подарок майора. Земной шар и меч. А у меня жена вообще к таким делам как-то не ахти относится. И папа у нее физик, в МГУ работал. Старый диссидент, как все физики. Не увлекает ее эта романтика, рыцари плаща и кинжала. (А я забыл сказать, встреча подруг происходила зимой 2003 года, как раз после событий с “Норд-Остом” - когда чеченцы концертный зал-то захватили, помните? После этого месяц прошел, чуть больше.)
И что-то жена сказала, что, мол, где же они, бля, были, все эти крутые монахи в капюшонах - такой ужас проспали! А подруга сначала - то да сё, мол, как они могут предотвратить, даже американцы тоже… и что-то в этом роде, а потом вдруг - я уже не помню, сказала жена, как к этому подошли, высказалась в том смысле, что это было надо.
Я, говорит жена, сильно ох.ела сначала, так как не поняла: как это, кому… надо? Потом разозлилась, аж руки задрожали - и, главное, непонятно, что с ней делать: это же старая подруга все же, по морде-то с ходу не дашь, - и говорю: как это “надо”? А люди?! А та говорит, что, мол, из-за каких-то баранов большую политику не меняют. Это не точная цитата, но за слово “бараны” жена ручалась, я специально переспросил. - Тут, говорит жена, так стыдно, я заревела. Сижу в кафе, вокруг свет, какие-то столики, народ веселый, а у меня слезы текут. Люди стали оглядываться. И, главное, хочется ей по физиономии заехать, а почему-то не поднимается рука - ложная интеллигентность мешает, что ли. Люди стали оглядываться, и эта О. испугалась: - Ты что, говорит, - даже вроде ей как-то стыдно стало, - не бери в голову, мы же с тобой сто лет знакомы, что из-за какой-то ерунды так реагировать и ссориться, это же политика. - Какая политика? - говорит жена. - Да ладно, не бери в голову. Ну ты даешь.
И они потом вроде как-то еще поговорили про театр, про старых знакомых, про этого актера, который от нее к жене вернулся, и моя жена потом спросила: слушай, а зачем же они, эти твои монахи в капюшонах, зачем они так делают?! И был потрясающий ответ: они нормальные люди, но им тоже жить надо. - Как… “жить”? А та не поняла, или поняла и не может уже сдержаться, и говорит: ну, всего же хочется, понимаешь? Всего.… Мой друг прошел Афганистан, до сих пор по ночам кричит и закуривает в кулаке, чтобы огонек издали было не видно, а поимел хер с маслом за свои подвиги. Почему какие-то жирные коты на “мерсах” раскатывают?! А он? Ему тоже нужен “мерс”!.. - Но при чем же тут террористы и заложники? - А при том.
Как потом сказал один общий знакомый, которому мы в возмущении рассказали этот случай, - выдала служебную информацию. А может быть, добавлю от себя, набрехала с три короба. Надо же ей как-то себя развлекать. А сейчас вся шпионская романтика в моде. Через день по ТВ показывают.