Ознакомительный фрагмент
– Я у него есть, – фыркнула я.
– Нет, дорогая, это не так. Ты не та девушка, на которой он женился. Ее давно нет, она утонула в печали.
Я внимательно смотрела на свои руки, лежавшие на коленях, и на кольцо с крупным бриллиантом на пальце. Эбби права. Я была леммингом[2], который идет к пропасти, не в силах остановиться.
– Послушай, – продолжала Эбби, – вчера в офисе я увидела в твоих глазах то, чего не видела много месяцев. На мгновение ты снова стала прежней. Тебя что-то увлекло. Господи, Клэр, я так давно не замечала, чтобы ты чем-то интересовалась.
Я кивнула, успев почувствовать огонек эмоций до того, как он погас.
– Мне кажется, эта история, этот маленький мальчик тронули твою душу, – Эбби сделала глоток кофе. – Как звали малыша, напомни.
– Дэниел, – ответила я, глядя на пламя в камине, – Дэниел Рэй.
Тут кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела Доминика, стоявшего у стола.
– Доброе утро, – радостно приветствовал он меня. – Надеюсь, я не помешал.
Он поставил передо мной чашку с какао, увенчанную высокой шапкой взбитых сливок.
– Я подумал, что вы не откажетесь от горячего шоколада.
Мои щеки горели. Я наверняка покраснела, но надеялась, что ни Эбби, ни Доминик этого не заметили.
– Спасибо, – поблагодарила я и указала на Эбби. – Вы знакомы?
Доминик покачал головой.
– Эбби – Доминик. Доминик – Эбби.
– Приятно познакомиться с вами, – Эбби улыбалась больше мне, чем ему.
Доминик опустился на одно колено и подбросил еще одно полено в камин.
– Надеюсь, вам не будет слишком жарко, – сказал он.
– Все замечательно, – заверила я его, снимая свитер. Я внимательно посмотрела на кирпичную кладку камина, вспомнив об изразце, который я заметила накануне. Теперь я могла рассмотреть его ближе. На нем была надпись «Паб Лэндера».
Я обратилась к Доминику:
– Откуда здесь этот изразец?
Он бросил взгляд на плитку.
– А, это! Когда-то здесь был паб или салун. Не помню точно, как в то время назывались подобные заведения. Оно пережило сухой закон, – Доминик указал на щербину в досках пола, который явно не ремонтировали. – Здесь собирались городские пьяницы. Полиция просто отправляла их всех сюда. Когда-то это было шумное местечко. У нас в мансарде еще осталась парочка старинных пивных бочонков и несколько глиняных пивных кружек.
Он провел рукой по камину, вытащил кусочек серого раствора.
– Но этот изразец особенный, – продолжал Доминик. – Видите эти инициалы? – он указал на уголок плитки с подписью «С.В. Иванов». – Это был один из лучших каменщиков в городе. Он сложил большую часть всех декоративных каминов в отеле «Олимпик» и в других исторических зданиях. Настоящий мастер. Разумеется, его работа была по-настоящему оценена только после его смерти.
– Кто знает? Возможно, отдел архитектуры заинтересуется его работой, – я вытащила блокнот и записала имя.
В эту минуту зазвонил колокольчик у двери, оповещая о появлении нового посетителя. Я почувствовала, как мои щеки обдало ледяным воздухом, несколько укротившим жар пылающего камина.
– Что ж, был рад снова вас видеть, – сказал Доминик, глядя прямо мне в глаза.
– Я тоже, – ответила я. Мужчина развернулся и направился обратно к стойке.
– Кое-кто к тебе неравнодушен, – звонким шепотом объявила Эбби.
Я отвернулась.
– Прекрати, пожалуйста.
– Ладно, ладно. – Моя подруга не стала настаивать. – Но, послушай, по крайней мере, у тебя есть поклонник.
– У тебя он тоже есть, – парировала я. – Или мне стоит напомнить тебе о Рике?
Мы обе расхохотались. Рик – нежный и, вне сомнения, из хорошей семьи – был давно и безнадежно влюблен в Эбби. Увы, он обладал очарованием краснолапой черепахи и к тому же жил с родителями.
Эбби допила свой кофе и потянулась за белым пухлым пуховиком. Она надела его, застегнула «молнию» и улыбнулась.
– Тебе не кажется, что я в нем похожа на парня из рекламы шин «Мишлен»?
– Хочешь услышать правду? – спросила я, стараясь не расхохотаться.
Она кивнула.
– Немного есть, – сказала я, хихикнув, – но зато тебе тепло.
Эбби широко улыбнулась.
– Что ж, пожалуй, парню из «Мишлен» пора отправиться в офис. Фрэнк дал мне задание: я должна кое-что найти для воскресного выпуска. И ты даже не представляешь, чем озадачила меня вчера вечером Кассандра.
Кассандра. Я поморщилась. В ее имени было что-то колючее. Мне всегда хотелось воскликнуть «ой!», если кто произносил его вслух.
– Эта женщина хочет собрать целый том сведений об итальянских ресторанах города в 1980-х и 1990-х годах, – продолжала Эбби. – Ресторанные критики слишком много о себе думают. Но, как бы то ни было, единственный результат моей работы на данный момент – это отчаянное желание съесть запеченные зити[3].
Я усмехнулась.
– Удачи тебе.
Эбби через зал посмотрела на Доминика.
– Ты останешься здесь поработать?
– Нет, – ответила я, вставая. Встретившись взглядом с Домиником, я быстро отвернулась. – Я иду с тобой. Мы можем взять такси.
* * *– Тук-тук.
Я подняла голову от компьютера и увидела Этана, стоявшего на пороге.
– Привет, незнакомка, – напряженно поздоровался он, протягивая мне огромный букет тюльпанов, розовых, белых, оранжевых и желтых. Завернутые в толстый пергамент и перевязанные шпагатом цветы ясно давали понять, что их купили на рынке Пайк Плэйс.
Я отчаянно заморгала, вдохнула аромат лепестков, позволяя их нежной сладости мгновенно опьянить меня.
– Они прекрасны, – сказала я, когда пришла в себя. – Спасибо.
– Я проходил через рынок и подумал о тебе, – объяснил Этан, усаживаясь в гостевое кресло. Высокому, широкоплечему, с каштановыми волосами, зелеными глазами и улыбкой, от которой подгибались колени, ему незачем было стараться быть очаровательным. Он им просто был. Внук патриарха газеты, Этан проходил практику на Восточном побережье, а когда много лет назад он появился в «Геральд» в качестве свежеиспеченного ответственного редактора, я сразу же увлеклась им. И мое увлечение не прошло. Но теперь все было иначе. Когда-то мы безумно любили друг друга. И что теперь? Я даже вспомнить не могу, когда мы в последний раз были близки.
– Как это мило с твоей стороны. – Я произнесла это таким тоном, каким обычно разговариваю с коллегами. Услышав сигнал о том, что пришло письмо по электронной почте, я снова повернулась к компьютеру.
– О, у тебя аврал? – спросил Этан.
– Нет. Вернее, в некотором роде да. Фрэнк дал мне задание, и сейчас мне кажется, что я наконец нашла интересный аспект.
Этан резко встал.
– Что ж, тогда я не буду тебя отвлекать. Полагаю, мы увидимся сегодня на торжественном вечере?
– На торжественном вечере?
– Ты ведь не забыла, нет?
– Прости, – я смутилась, – но, кажется, забыла.
Этан нахмурился.
– Благотворительный фонд Рональда Макдональда устраивает гала-вечер, – объявил он. – Тот самый фонд, в совете которого состоят мои родители. Сегодня вечером моему деду вручат награду за достижения всей жизни. – Этан вздохнул. – Клэр, тебе об этом известно уже несколько месяцев.
Я действительно давно знала об этом. Но помнила смутно. Разговор об этом событии действительно был. Гленду, мать Этана, особенно беспокоило то, сумею ли я найти подходящее вечернее платье в пол. Я не ношу длинные платья, но мой слабый протест не мог убедить свекровь.
– О да, – равнодушно подтвердила я.
– Ты нашла платье?
– Нет.
– Ты сможешь надеть что-то из того, что у тебя есть?
Как это бестактно, особенно после того, через что мне пришлось пройти.
– Ты же знаешь, что я не могу влезть ни в одно из своих старых платьев!
Я произнесла это чуть громче, чем хотелось бы. Я опустила взгляд и утопила пальцы ног в ковролине. Я уже сожалела, что сорвалась на него. В конце концов, Этан действительно пытался мне помочь.
– Прости, – извинилась я, – твоя мать возненавидит меня за то, что я забыла о платье.
Этан скрестил руки на груди.
– Клэр, зачем ей тебя ненавидеть?
– Не беспокойся, – сказала я, раздражаясь еще сильнее. – Я обязательно буду на этом вечере. И не приду в бумажном пакете. Я заеду в «Нордстром» по дороге домой.
В глазах Этана промелькнула нежность.
– Клэр, – негромко начал он, – я долго думал, и я…
Я выпрямилась в кресле.
– Что?
– Ничего, – ответил он, быстро сменив тон на обычный деловой, которым мы всегда разговаривали в офисе. – Ерунда.
Муж вымученно улыбнулся мне и направился к двери.
* * *Все утро я занималась поисками информации и быстро поняла, что найти мальчика, потерявшегося в 1933 году, не так-то просто. Сотрудница, ответившая по телефону в департаменте полиции, развеяла мои иллюзии на этот счет.
Конец ознакомительного фрагмента :(