«Я и чую, — не стал отрицать внутренний голос. — И очень даже хорошо. Но мне почему-то казалось, что тебе всё это нравится. Адреналин, нервотрёпка, риск продырявить шкуру. А иначе зачем было идти в Стражники? Шёл бы в бухгалтеры».
«Дались вам эти бухгалтеры, — буркнул я. — Да у иного бухгалтера, уверен, в крови не меньше адреналина иногда бывает, чем у какого-нибудь оперуполномоченного. Бизнес, знаешь ли, не скучная штука. Особенно у нас в России».
«Знаю, знаю, — сварливо заявил голос. — Не уходи от темы. Не жизнь ему, видите ли. Значит, бросай это дело. Никто не держит. Женись, вон хоть на Марте, и садись писать мемуары. Пойдут за милую душу. Под видом фантастических романов».
«Издеваешься, — заключил я. — Ну и чёрт с тобой. Вот возьму и не буду с тобой больше разговаривать».
«Тогда я с тобой буду! — обрадовался внутренний голос. — Наконец-то скажу всё, что давно хочу. Без помех. А насчёт Марты всё-таки советую крепко подумать. Женщина правильная. С характером, правда, но это уже…»
— Здравствуйте, Оскар! — звонко поздоровалась Маша, и я увидел, что мы уже пришли.
— Здравствуйте, — старик в фиолетовой рубахе с распахнутым воротом и закатанных чуть не до колен чёрных штанах приветственно взмахнул рукой, но подниматься не стал — остался сидеть на своём плоском массивном камне, чем-то напоминающем трон с отсутствующей спинкой. — Вот мы и встретились.
— По-моему, мы встретились ещё три дня назад, — заметил я и уселся напротив, чтобы сразу дать понять, кто в первую очередь будет с ним разговаривать. Остальные расположились полукругом. Но так, чтобы не терять из виду киркхуркхов, которые с явным облегчением опустили носилки на песок и сели, где стояли.
— То была предварительная встреча, — пояснил Оскар. — А это — основная.
— И окончательная? — уточнил я.
— Вот этого сказать не могу.
— Что так?
— Не знаю, сколько мне ещё отпущено. Вы готовы?
— К чему?
— К встрече с Внезеркальем, — улыбнулся старик, обнажив неожиданно молодые зубы.
— Вы же утверждали…
— Это был… как бы это лучше выразиться… прототип, устаревший вариант. К тому же практически не действующий. Одна оболочка, не более.
— И вы решили пожертвовать этой оболочкой, чтобы подвергнуть нас испытанию? — спросил я. — Или всё произошло случайно?
— Вы уверены, что вам столь уж необходим ответ на данный вопрос? — пожал худыми плечами старик. — Случайно, намеренно… Какая разница? Мне при любом раскладе потребовалось бы вас испытать. Так оно и вышло. Испытание состоялось. Может быть, не совсем такое, как я задумывал, но состоялось. И его выдержали вы, а не ваши соперники. Значит, вам и будет принадлежать Внезеркалье. Что ещё нужно?
— А если мы откажемся? — встрял в разговор Женька.
— Откажетесь от Внезеркалья? — удивлённо переспросил Оскар. — Я вам разве не говорил, что владение им даёт разумным существам фантастические возможности? Мало того, что из него вы можете попасть в любую точку любого мира, где присутствуют Камни Внезеркалья (а они, должен вам сказать, присутствуют везде, где есть разумная жизнь), так здесь ещё и собраны знания и технологии, которыми владели мои Хозяева! Не всё, разумеется, лишь малая часть. Но и её достаточно, чтобы почувствовать себя первым во всей Вселенной. Конечно, овладеть этими интеллектуальными и духовными богатствами не так просто и быстро, как вам может показаться на первый взгляд. Но ведь известно, что простые и лёгкие пути ведут лишь к пропасти. Впрочем, — он неожиданно поскучнел, — я не навязываюсь. В конце концов, никто мне не помешает отдать Внезеркалье и киркхуркхам. Хоть они и проиграли. Как видно, мало сотворить победу. Надо ещё и суметь ею воспользоваться.
— Э! — воскликнул я и ожёг Евгения таким взглядом, что Аничкин невольно попятился. — Оскар, спокойно. Никто ни от чего не отказывается. Просто нам, как существам исключительной разумности, хочется учесть все варианты. Так сказать, во избежание.
— Ну и как, — поинтересовался Оскар. — Учли?
— Учли, — вздохнул я. — И готовы к встрече. А также к приёму, как вы уже однажды выразились, эстафеты. Надеюсь, это не очень далеко?
— Совсем рядом, — заверил Оскар, повернулся лицом к озеру и щёлкнул пальцами.
Первые несколько мгновений казалось, что ничего не происходит. Всё также слепили глаза солнечные блики на спокойной озёрной глади, таяли в местном бледно-фиолетовом небе редкие клочки облаков, и лёгкий, несущий привычный запах воды и леса ветерок играл с прядью волос стоящей рядом со мной Марты.
А затем, как только Марта нетерпеливо убрала прядь назад, всё и началось.
Мелкой-мелкой, едва заметной дрожью затряслась под ногами земля.
— Эй! — крикнул Женька. — Опять землетрясение?! Оскар, мы это уже проходи… — и умолк, не отрывая взгляда от озера.
Я и сам не отводил от него глаз, как и все остальные. Потому что вода далеко впереди, по центру, забурлила, по ровной глади побежали волны, и над поверхностью озера начал выдвигаться всё выше и выше какой-то ослепительно сияющий на солнце треугольник…
В первые секунды я не понял, что это такое. Но треугольное сияние росло над водой, вот уже в нём, кроме солнца, отразились и небо, и облака, и очень скоро стало ясно, что из-под озёрной воды величественно и неотвратимо поднимается гигантских размеров зеркальная пирамида.
Сотня метров, другая, третья…
Высота пирамиды увеличивалась на глазах; озеро бурлило и наступало на берег; Оскар, сложив на груди руки, казалось, с молчаливой гордостью наблюдал за происходящим.
— Это что за хрень? — осведомился Женька. — Зеркальце господа бога?
— Неплохо сказано, — одобрительно хмыкнул Оскар. — Внезеркалье не отражается нигде, но само должно отражать всё. Это, разумеется, всего лишь символ. Поверхность можно было оставить и матовой — ничего бы, по сути, не изменилось. Но Хозяева когда-то решили так, и я не посчитал себя вправе что-то менять во внешнем облике Пирамиды.
— А во внутреннем? — быстро спросил Влад.
— Всякое бывало. Миллион лет — большой срок.
— Не пойму, отчего вода на берег наступает, а не наоборот, — сказал Женька. — Не сильно, но всё же. А как же закон Архимеда? Пирамида же эта из озера вылезает, значит, освобождает место для воды. Или я чего-то не понимаю?
— Вестимо, — сказал Никита. — Головой думайте, господин журналист.
— Ну? — помолчав, вопросил Женька. — Всё равно не пойму. Уже километр в высоту, не меньше, как мне кажется. И всё растёт. Долго ещё, Оскар?
— Пока вся не поднимется, — ответил Оскар. — В вашей системе измерения должно быть два километра шестьсот восемнадцать метров над уровнем воды.
— Ого! — уважительно оценил я информацию. — Пять Останкинских телебашен. И гораздо выше Говерлы.
— Говерла… — повторила Марта. — Что-то знакомое.
— Гора в Карпатах, — напомнил я. — Однажды пришлось на неё взбираться.
— Тьфу! — сплюнул Женька. — Сообразил. Пирамида-то должна на чём-то стоять, верно?
— Типа на подставке, — с непроницаемым видом заметил Никита. — Или пьедестале.
— И этот пьедестал воду сейчас и вытесняет, — торжественно заключил Евгений и с победным видом оглядел присутствующих. — Потому что по объёму он больше самой пирамиды. А?!
— Браво, — сказала Марта и поаплодировала.
— Голова, — сказал Никита. — Я боялся, не догадаешься.
— Верно, — подтвердил Оскар. — Пирамида четырёхугольная и стоит на мощном кубическом основании.
— А почему вообще под водой? — спросил я. — Для маскировки?
— Вода не только хороший охладитель, но и практически неисчерпаемый источник энергии, — объяснил Оскар. — Если знать, как им пользоваться.
— Величественная штука, — сказала Маша, задирая голову и прикрывая глаза ладонью. — Никогда ничего подобного не видела.
— И не увидите, — сообщил Оскар. — Второй такой, как вы выражаетесь, «штуки» нет во Вселенной.
— Так уж и нет, — притворно не поверила Маша. — Вселенная-то небось большая!
— Смеётесь, — догадался Оскар.
— Ага, — весело призналась Маша. — Уж больно вы, Оскар, серьёзный и торжественный. А я не люблю торжественности.
— Почему?
— Потому, что за ней слишком часто скрывается фальшь.
— Я стараюсь быть искренним. — Мне показалось, что старик немного обиделся.
— Мы видим, Оскар, — я положил ему руку на плечо. — Не беспокойтесь. Мы это видим и ценим.
Тем временем пирамида — или, как Оскар, нам пора уже было говорить — Пирамида, с прописной буквы? — окончательно воздвиглась над озером и замерла во всей своей поражающей воображение грандиозности.
— А как мы туда попадём? — спросил Женька.
— Всё-таки вы очень любите торопиться, — вздохнул Оскар. — Смотрите и ждите. Как у вас говорят? Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Всё будет, имейте терпение.