Известие о мятеже марсианских сепаратистов было воспринято «кэпом Володей» именно в качестве такого подарка.
Повстанцы были отлично организованы и действовали четко, решительно и – для «люмпенизированного сброда», как их поименовали впоследствии в официальных реляциях – удивительно эффективно.
Принято считать, что сигналом к мятежу послужили флаерные тараны в Марсополисе. Это не совсем верно – некоторые ключевые позиции, как-то: офисы двух крупнейших интервид-компаний, часть батарей противокосмической обороны и арсенал ВКС мятежники захватили еще за несколько часов до атаки шахидов. Те просто были первым заметным – даже с орбиты! – проявлением мятежа.
Четыре управляемых самоубийцами машины стерли с поверхности Марса здание штаб-квартиры СБ, резиденцию губернатора, планетарный казарменный комплекс ВКС и last but not least – центральное полицейское управление. Полминуты спустя в занимаемом генералом Ламарком пентхаузе отеля «Хилтон» взорвалась ракетометная граната – калифорниевая, эквивалентом тонн, эдак, двадцать стандартной взрывчатки, – после чего единственным уцелевшим правительственным служащим высокого ранга остался вице-директор марсианской СБ Куан-Дин. Впрочем, это исключение из правила отнюдь нельзя было счесть промашкой мятежников – вице-директор помимо своей официально занимаемой должности являлся также одним из лидеров сепаратистов.
Вторым по важности – не по чину, а именно по важности занимаемой должности – в рядах повстанцев оказался лейтенант-коммандер Митчелл. Именно он организовал визит «съемочной группы интервида» на боевую станцию «Цербер». Через пять минут после начала «интервью» командующий станцией и все находившиеся в центральном боевом посту офицеры ВКС были мертвы, а но внутренней сети станции стремительно распространялся боевой вирус, сметавший защитные блоки эсбэшными приоритет-кодами.
Спустя двадцать три минуты после начала мятежа штурмовая группа повстанцев установила контроль над всеми основными системами боевой станции «Цербер». Еще минутой позже висевший на орбите тяжелый крейсер ВКС «Могами» в ответ на запрос о происходящем на станции получил залп средним калибром от сектора «Дора» – тридцать шесть излучателей Майерса в спаренных башенных установках. В крейсер попало, по разным оценкам, от девятнадцати до двадцати четырех разрядов, после чего для управлявшего огнем инка крейсер как цель перестал представлять какой-либо интерес.
Из трех имевшихся на марсианских орбитах эсминцев два: «Сметливый» и «Хоуэлл» также были уничтожены огнем станции прежде, чем их команды успели хотя бы осознать происходящее. Эсминцу «Лейтенант Неверле» повезло чуть больше – он находился вне стрельбовых углов излучателей станции и потому успел дать ход, сбить одну выпущенную по нему ракету, «увести» вторую имитационным миражом и даже выпустить собственную торпеду – прежде чем был уничтожен огнем с поверхности.
Затем мятежники занялись расстрелом «орбитальных объектов, представляющих собой потенциальную угрозу» – в эту категорию «посчастливилось» попасть примерно семидесяти процентам висевших на орбите космолетов... и едва ли десятая их часть имела хоть какое-то отношение к ВКС или вообще госструктурам.
Находившийся же под командованием капитана Карра эсминец «Сороковая Симфония» не только не разделил участь своих собратьев, но и вообще не удостоился сколь-нибудь заметного внимания со стороны мятежников, хотя его пребывание в доке Нового Плимурта отнюдь не являлось тайной для повстанческого руководства. Дело обстояло строго наоборот: хозяйничавшие, благодаря «любезно» предоставленным Куан-Дином допускам СБ планетарного уровня, в правительственных инфоканалах как в собственном датапаге мятежники были осведомлены, что эсминец «кэпа Володи» в данный момент времени даже не являет собой единое целое. И если на процедуру состыковки отсеков можно было бы – сделав пару-тройку весьма некритичных допущений – положить часа три, то для сборки обоих вихревых гравитаторов эсминца количество этих часов увеличивалось раз в семь-восемь. Не говоря уже о том, что попытка таковой сборки была бы абсолютно бессмысленным занятием, ибо старые ОРК-выпрямители уже были отправлены на утилизацию, а новые кристаллы еще не успели доставить... и ничего способного заменить оные в эсминце типа «тридцатка» на поверхности Марса не имелось.
Возможно, находись эсминец в космопорту Марсополиса, им бы все равно нашлось кому заняться – однако Новый Плимурт был основан и на девяносто процентов заселен так называемой «второй волной» колонистов, в среде которых идеи сепаратистов популярны, мягко говоря, не были. По очень простой причине – в случае победы мятежа всех их ждала малоприятная роль людей «второго сорта» – поражение в правах, сегрегация и прочие прелести планируемого мятежниками «общества всеобщей справедливости». Огневая же мощь «Сороковой Симфонии» была – вполне логично – сочтена равной двум сотням единиц легкопехотного оружия, причем находящегося в руках слабо– или, в худшем случае, среднеобученного персонала – ибо, скажем, астронавту-реакторщику или оператору систем ближнего боя обычно не так уж часто приходится даже видеть полагающийся ему по штату «Сако-Мартин», не говоря уже о том, чтобы действовать в «условиях максимально приближенных к боевым» в роли более приличествующей космодесанту. Как говорится – не смешно.
Главным недостатком этих расчетов было то, что капитан третьего ранга Владимир Карр не умел играть «по правилам».
Известие о мятеже застало его в командном отсеке эсминца – несмотря на его отстыкованное состояние, интелектроника оставалась полностью задействованной, и «кэп Володя» решил воспользоваться случаем устроить тактические учения, гарантированно не отвлекаясь на всяческие бытовые мелочи вроде течи в реакторном или, не приведи боже, вызова с флагмана. Когда же его все-таки побеспокоили – сообщению о мятеже был присвоен приоритет, перекрывающий капитанский допуск – «кэп Володя» дослушал обращение повстанцев едва ли до половины, вырубил его и, развернувшись к побледневшим астронавтам, спокойно произнес:
– Меняем цель учений... новую вводную вы только что прослушали.
С точки зрения «нормального» офицера планирование боевых действий против противника неизвестной (но явно превосходящей на несколько порядков) численности, который, вдобавок, только что заполучил под свой контроль основную боевую единицу ВКС в этом секторе Солнечной системы, являлось задачей из разряда «логики невозможного».
Четверым офицерам «Сороковой Симфонии» – впрочем, справедливость требует приплюсовать к ним также находившихся в отсеке семерых рядовых астронавтов – на решение этой задачи потребовалось семь с половиной минут.
План был очень простым.
Основой его служил тот факт, что боевая станция «Цербер» не могла вести огонь в направлении поверхности. Это было задано при проектировании станции и закреплено «жесткой прошивкой» в её интелектронике – создатели станции отлично осознавали, что гипотетический ущерб от прорвавшегося сквозь мертвую зону истребителя или торпеды вряд ли сумеет сравниться с последствиями попадания в пределы городской черты Марсополиса даже одного-двух разрядов среднего калибра.
Посему оборону станции «со стороны задницы», как иронически именовал эту часть «Цербера» его экипаж, должны были обеспечивать батареи планетарного базирования. «В общем» они эту функцию выполняли – примером чему служили как раз сейчас сгорающие в верхних слоях атмосферы обломки «Лейтенанта Неверле». Позиция одной из этих батарей находилась не далее, как в восьми километрах от Нового Плимурта.
Два дополнительных бонуса «кэпу Володе» и его команде принесло общение инка эсминца со своим городским собратом.
Бонус первый: роль инкассаторских машин в Новом Плимурте исполняли два списанных суборбитальных штурмовика типа «фаланга». Тяжелое вооружение на них, разумеется, отсутствовало, но все же это были не обычные гражданские космолеты, а боевые корабли, несшие и защитные поля и какую-никакую броню.
Вторым бонусом оказалось наличие в городе консервационного арсенала.
Семнадцать лет назад, во время «Крысиных войн», кому-то из чинов Главштаба ВКС в голову заглянула на огонек светлая, без всякого сомнения, идея – организовать на Марсе, числившимся в битве против Пояса передовой базой Федерации, дополнительную линию обороны... в виде гражданского ополчения. Задумано – сделано! Правда, техническую сторону реализации этой идеи местное командование представляло себе довольно смутно. Это не говоря уже о том, что сама по себе мысль о высадке обитателями Пояса планетарного десанта вообще представлялась им весьма... мягко говоря, нетривиальной. Конечно, силовой скафандр уравнивает шансы – но остается еще и чисто психологическое презрение «мотыльков» к «грязным гравиболотам». Скорее уж астероидники, представься им такая возможность, попросту превратили бы пару-тройку марсианских поселений в очень гладкие стеклянные озера.