Разумеется, принял участие в проекте хотя и молодой, но уже достаточно профессиональный автор Веров – Минаков. Сборник, который вы держите в руках, открывается повестью «Операция «Вирус». Само название повести способно многое сказать знатоку отечественной фантастики. Именно так, возможно, назывался бы роман братьев Стругацких, продолжающий «Обитаемый остров» и рассказывающий о том, как землянин Максим Каммерер проник в сердце зловещей Островной Империи на планете Саракш. Раньше считалось самоочевидным, что хронологически повесть находится между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике», однако у самых внимательных читателей возникал резонный вопрос: почему столь знаменитая личность, как Максим Каммерер (то, что он знаменит, выясняется в следующем романе трилогии о Максиме – «Волны гасят ветер»), практически не известен антагонисту – прогрессору с Саракша Льву Абалкину. Веров – Минаков блестяще устранил эту неувязку, разместив свою «Операцию…» между «Жуком…» и «Волнами…». Это решение потянуло за собой необычный сюжет и дало возможность автору создать свою, тоже весьма необычную, интерпретацию тайн Мира Полдня. Я не хочу лишать вас удовольствия от прочтения повести, пересказывая ее фабулу, но отмечу, что здесь Веров – Минаков показал себя как настоящий мастер слова, очень точно имитируя незабвенный стиль братьев Стругацких.
Вторая повесть сборника «Ключ к свободе» имеет подзаголовок «Научно-фантастическая сказка», и это очень точное определение, ведь в основу повествования действительно положена с детства хорошо нам известная сказка о Буратино и Золотом ключике, однако написана она в довольно оригинальном ключе (прошу прощения за каламбур). Здесь Веров – Минаков отдает дань не только приятным детским воспоминаниям, но и… киберпанку – поджанру, который много лет демонстрирует удивительную живучесть. Старая сказка в декорациях мира высоких технологий выглядит очень забавно и содержит, как и должна, урок для повзрослевших мальчиков.
Влияние старой доброй фантастики чувствуется и в рассказах, вошедших в сборник. Азимов, Бредбери, Гаррисон, Саймак, Лем стоят за этими небольшими, но емкими текстами. Веров – Минаков очень бережно обращается с нашим наследием, никогда не позволяя себе перейти грань фола или пошлости.
Да, все это – «зависимые» произведения, и, для того чтобы понять и прочувствовать тонкую игру автора, вам придется хотя бы бегло ознакомиться с первоисточниками. Но кто сказал, что будет легко? Легко не будет!
6
Этим сборником Веров – Минаков доказал, что может писать на уровне старых мастеров. Еще один, очень важный, этап освоен. «Родимые пятна» замечены, сублимация завершена. Что нам ждать в будущем?
Ответ уже содержится в сборнике. Ведь все представленные в нем произведения, помимо прочего, являются еще и научной фантастикой. Однако это не та научная фантастика, которая процветала в эпоху Жюля Верна. Сегодня возрождение такой фантастики невозможно, да и не нужно. Перед нами – художественная литература со всеми ее необходимыми атрибутами, в которой научно-фантастическая идея и соответствующий антураж используются для того, чтобы побудить читателя к работе мысли. Здесь нет «пустышек», которые можно пробежать глазом и забыть. От вас потребуется дополнительное интеллектуальное усилие.
Значит, вектор дальнейшего творческого пути определен. И, фиксируя этот момент, Веров – Минаков приводит в сборнике ряд своих статей, посвященных теоретическим вопросам создания новой отечественной научной фантастики. В них содержится и решительный ответ критикам, которые, позабыв о законе «отрицания отрицания», уже радостно похоронили ее, и спокойный разговор о том, чем отличается настоящая научная фантастика от других направлений литературы, в них доказывается ее ценность и обосновывается необходимость возрождения. И декларации эти – не пустые слова, они уже подкрепляются делами. По крайней мере, писатель Веров – Минаков настроен очень решительно!
Что ж, в заключение остается пожелать удачи новому творческому дуэту, ведь от того, как высоко ему удастся подняться по склону литературного Олимпа, зависит, не скатится ли вся наша фантастика до уровня конъюнктурной «развлекаловки», в которой нет места для мысли, а действуют сплошные рефлексы.
Антон ПЕРВУШИН
Повести
ОПЕРАЦИЯ «ВИРУС»
Полночь. Ни плеска волн,
Ни ветерка. Пустую лодку
Затопил свет луны.
ДогэнПрогрессора может одолеть
только Прогрессор.
А. и Б. Стругацкие4 июня 78-го года
Завершение операции
И тогда Майя Тойвовна Глумова закричала. Пронзительно и страшно, как птица-невидимка в ночных пандорианских джунглях. И этот крик вывел меня из ступора. Я вдруг с безнадежной ясностью осознал, что сейчас произойдет. Не убирая «герцог» в кобуру, семенящим «боковым» шагом, будто чудовищный краб, Экселенц приближался к Абалкину. Приближался только с одной целью – добить. Произвести контрольный выстрел. Сделать ровно то, чего не сделал ротмистр Чачу, пуская в расход некоего Мака Сима, кандидата в действительные рядовые Гвардии. Сравнение это мне не понравилось до такой степени, что я почти рефлекторно перехватил руку шефа и отнял у него пистолет. Если бы Экселенц ждал нападения, он ни в коем случае не попался бы на столь примитивный прием и, чего доброго, уложил бы меня рядом с несчастным Левой. Тоже почти рефлекторно. Но начальник КОМКОНа-2 не был готов к предательству подчиненного. Корчась на полу – я слегка перестарался, блокируя его контрприем, – он процедил сквозь зубы знакомое: «Dumkopf, Rotznase!»
– Простите, Экселенц, – пробормотал я, – но так нельзя. Мы не на Саракше.
– Под трибунал пойдешь, – прошипел он. – Мальчишка…
– Нет, Экселенц, – ответил я, намертво задавливая в себе субординационный инстинкт. – Мне уже за сорок, и я далеко не тот лопоухий юнец, что за здорово живешь погубил сотни людей.
– Подбери детонатор, террорист, – буркнул Экселенц. Протянутую руку растерявшегося Водолея он проигнорировал.
Я поднял злополучный кружочек с «иероглифом сандзю» и, не зная куда его девать, сунул в карман. Глумова, всхлипывая, рухнула перед Абалкиным на колени.
– Успокойтесь, Майя Тойвовна, – тихо сказал я. – Стрельбы больше не будет! – добавил я уже громче, чтобы слышали Экселенц и Гриша.
– Стояли звери… около двери, – прошептал Абалкин и потерял сознание.
4 июня 78-го года
Разбор полетов
– А теперь изволь объясниться! – потребовал Экселенц, когда мы вернулись в его кабинет. Законное место за рабочим столом он почему-то не занял. Я внимательно посмотрел на своего шефа, и мне пришло в голову, что передо мной вовсе не великий и ужасный Странник, бывший резидент Совета Галактической Безопасности и нынешний всемогущий глава КОМКОНа-2 – передо мной глубокий старик, у которого вдруг вышибли землю из-под ног. Сорок лет они вычеркнули у него из жизни. Сорок лет они делали из него муравья. Сорок лет он ни о чем другом не мог думать. Они сделали его трусом, и он стал шарахаться от собственной тени. И как всякий трус, он начал стрелять. Палить из «герцога» двадцать шестого калибра в олицетворение своего страха, которое когда-то ласково называли Левушкой-ревушкой… Но, похоже, то был бред моей взбудораженной совести. Ничего у него не вышибли. В следующее мгновение зеленые глаза Экселенца опять горели дьявольским огнем, а оттопыренные уши зловеще пылали на фоне картины с изображением восхода солнца над Парамуширом. Завороженный этим внезапным превращением, я почувствовал, что решимость моя улетучивается, будто жидкий кислород из расколотого дьюара.
– Ну!
Если я не сумею доказать свою правоту, он меня убьет, подумал я отстраненно. Ну и пусть, главное Абалкин жив и находится в нашем комконовском госпитале, куда не пускают посторонних, будь ты даже самим Председателем Мирового Совета. Я мысленно сосчитал до десяти и заговорил:
– Нельзя его убивать, Экселенц. Неправильно это.
– Ты еще скажи – негуманно.
– Да, негуманно, – с вызовом сказал я. – Потому что Абалкин не автомат Странников.
– Кто же он, по-твоему?
– Человек. Запутавшийся, выбитый из колеи, в конце концов – взбунтовавшийся против навязанного ему образа жизни, но человек.
– У которого есть детонатор, – вставил Экселенц.
– Да с чего вы все взяли, что это детонатор! – возопил я. – А если это все-таки элемент жизнеобеспечения? Или удостоверение личности вроде ген-индекса?
– Которое требуется предъявить первому же встречному Страннику, – продолжил шеф.
– Ну, я не знаю, что это на самом деле… Я исхожу из простого соображения, что вся эта детективная история слишком уж отвечает нашей, человеческой логике. Но даже мы не стали бы громоздить одну нелепость на другую ради сомнительного результата. – Я понимал, что говорю не слишком внятно и совсем неубедительно, но времени тщательно обдумать, облечь смутные свои прозрения в чеканные формулировки у меня не было. – Из чего, собственно, следует, что Абалкин – автомат Странников, у которого включилась программа? Только из того, что он отправился в Музей Внеземных культур вопреки моему предупреждению? – Экселенц засопел, но я продолжал: – А если это было обычным упрямством?! Допустим, Абалкин решил забрать свой детонатор, чтобы устранить возможность шантажа с нашей стороны. Поступок, конечно, асоциальный, но не настолько, чтобы угрожать безопасности человечества. Вы скажете, что голован Щекн отрекся от своего друга, потому что углядел в нем нечто нечеловеческое? Но и такой вывод ровно ни из чего не следует, кроме нашей уверенности, что Абалкин – это вдруг активизировавшийся автомат Странников. Вполне возможно, что Щекну просто не понравился нерекондиционированный прогрессор. Офицер штаба группы флотов «Ц» – тот еще фрукт! Полагаю, Щекну-Итрчу хорошо известно, что делают такие офицеры, обнаружив голована-цзеху на расстоянии выстрела. К тому же Абалкин сам назвал причину своих метаний и своего желания во чтобы то ни стало оставаться на Земле, и мне почему-то кажется, что он не солгал. – Экселенц больше не буравил меня взглядом, ему уже стало неинтересно. – Если говорить коротко, шеф, я считаю, что мы пошли на поводу у событий, приняли в качестве рабочей не самую продуманную версию, что, конечно, простительно в состоянии цейтнота…