И тем не менее одинокий человек, уже много дней подряд шагающий через черную, безжизненную пустыню, не выказывал никаких признаков страха или даже осторожности – в светлое время суток шел не таясь, а ночью спокойно спал, с головой завернувшись в старенький плащ, давно утративший свой первоначальный цвет.
Иногда путник разговаривал сам с собой, что с одинаковой вероятностью могло свидетельствовать и о его привычке к одиночеству, и о расстроенном состоянии психики. Покосившись на гранитный валун, мимо которого пролегал его путь, он мог, например, с задумчивым видом молвить: «Ссуды пишутся железом на камне, зато долги пальцем на песке», а вид выбеленного временем черепа, принадлежавшего раньше не то человеку с собачьей челюстью, не то собаке с человеческим лбом, вызывал следующую туманную реплику: «Хорошо тому, до чьих костей ворону не добраться».
Когда впереди замаячила цель его похода – хаотическое нагромождение огромных скал, – путник буркнул себе под нос:
– Зверя узнают по берлоге…
Скоро стало ясно, что исполинский скальный комплекс являет собой не плод деятельности слепых сил природы, а хитро устроенную крепость, запутанный лабиринт, коварную ловушку, способную погубить в своих недрах любую вражескую армию.
Не обнаружив взором ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало вход, путник несколько раз протрубил в рог, звуком которого охотники обычно подзывают собак.
Из какой-то малозаметной щели немедленно вынырнули два весьма странных существа, как бы нарочно созданных для сражений в низких и запутанных подземных норах – могучие горбатые туловища, длинные паучьи конечности, глаза-блюдца, способные видеть даже в абсолютном мраке.
Как и многие другие творения максаров, стражи подземелья не обладали даром речи, однако их самоотверженность, стойкость в бою и преданность хозяевам не имели пределов, за исключением лишь того единственного, который отделяет жизнь от смерти. В моменты опасности они просто-напросто закупоривали лазы своими телами, и извлечь их наружу было куда сложнее, чем вытащить клеща из кабаньей шкуры.
Один из стражей сделал приглашающий жест и, когда гость приблизился к нему вплотную, цепко ухватился за какой-то предмет, скрытый под плащом.
– Пошел прочь, урод! – прикрикнул на него путник. – Не смей касаться меня!
Страж оскалился и зашипел, совсем как разъяренный кот, а его пальцы сразу удлинились, превратившись в устрашающие когти-стилеты.
– Не такого приема я ожидал, – сказал гость с напускной горечью. – Если ты, тварь, еще раз раскроешь пасть или хотя бы косо глянешь на меня, я немедленно отправлюсь обратно. И пусть твой хозяин больше не разыскивает меня.
Он собственноручно извлек из-под плаща и прислонил к подножию скалы свое оружие – видавшую виды многозарядку и боевой топорик, клювообразное лезвие которого пробивало любой доспех и любую самую массивную черепную кость.
Стражи, зловеще блеснув напоследок вурдалачьими глазами, отступили во мрак пещеры, а откуда-то сверху, казалось, с самого неба, раздался голос, для которого лучше всего подходило определение «замогильный»:
– Чем ты опять недоволен, человек?
Путнику пришлось отойти на полсотни шагов назад, чтобы разглядеть стоящую на вершине скалы фигуру, как в кокон, закутанную в черные складчатые крылья.
– Ты плохо воспитываешь свою прислугу, максар, – ответил путник без тени подобострастия. – Нет ничего удивительного в том, что приличные гости избегают посещать тебя.
– Я не очень-то огорчаюсь по этому поводу, – сказало крылатое существо. – В окрестных странах почти нет людей, к которым я испытываю интерес. Кроме тебя, конечно.
– Спасибо на добром слове. Ведь недаром говорят, что скорее ястреб пощадит перепелку, чем максар похвалит кого-нибудь.
– Почему ты решил, что я хвалю тебя, человек? – Выражение лица максара с такого расстояния нельзя было разглядеть, но, похоже, он усмехнулся. – То, что ты мне интересен, еще не означает, что ты мне симпатичен.
– Это уж точно! Честно скажу, я давно собирался признаться тебе во взаимности. Однако заметь, не я начал первым.
– Давай прекратим обмен колкостями… Почему ты не заходишь ко мне в дом?
– Что-то не тянет… Это логово скорее подходит какому-нибудь ядовитому гаду, чем благородному максару.
– Удобств здесь действительно мало, – согласился хозяин. – Зато место неприступное. Я использую его для разного рода тайных дел. А для увеселения у меня имеется много других дворцов, устроенных на любой вкус.
– Беситесь вы, максары, со скуки. – Путник презрительно скривился. – Вот это тебе, например, зачем? – Он руками, как мог, изобразил взмахи крыльев.
– Опять же от скуки… А может, из любопытства. Что, если полет даст мне какие-то новые, прежде неизвестные ощущения?
– Ну и как – дал?
– Увы! Еще ни один максар не смог взлететь в небо на собственных крыльях. Но сейчас ты увидишь единственное, чему я научился…
Существо, до этого неподвижное до такой степени, что его можно было принять за монумент, венчающий вершину скалы, резко раскинуло огромные крылья и по крутой дуге спланировало вниз. В тот же момент небо, еще совсем недавно бледное и унылое, словно салютуя этому безрассудному поступку, расцвело множеством ослепительно голубых клякс, быстро сливавшихся между собой и совершенно изменявших колорит окружающего пейзажа.
Человек, рядом с которым приземлился максар, невольно сделал шаг назад и ладонью прикрыл глаза, ослепленные небесной лазурью, отразившейся от крыльев, в развернутом состоянии напоминавших фольгу из вороненой стали.
– Понравилось? – осведомился максар.
– Не очень… Лучше будет, если ты закажешь жестянщикам шар, наполненный летучим газом. Они довольно ловко используют их для полета.
– Это заумь. Насмешка над природой! То же самое, что деревянная нога или стеклянный глаз. Максары способны добиться всего своими собственными силами. Без помощи железа и летучего газа.
– Вопрос спорный, – путник пожал плечами и покосился на свое оружие.
– Вам, людям, никогда не понять максаров, неустанно меняющих свой облик. У тебя никогда не будет ни крыльев для полета, ни жабр для плавания под водой, ни детородного органа, своею силой и размерами превосходящего бычий.
– Насчет детородного органа еще стоило бы подумать, а все остальное мне уж точно ни к чему… Но давай лучше поговорим о деле, ради которого ты вызвал меня.
– Давай. – Максар с резким хлопком сложил свои крылья. – Мне не дает покоя один мальчишка.
– Мальчишка? – переспросил гость.
– Да, мальчишка, ты не ослышался… Впрочем, не исключено, что здесь замешана еще и девчонка, но это уже совсем другой разговор. Пока нужно разобраться только с мальчишкой.
– Найти его? Доставить сюда? Защитить от опасности?
– Убить, – сказал максар.
– И ради этого ты заставил меня проделать такой путь? – Удивлению гостя, казалось, не было предела. – Тебе, максару, понадобилась моя помощь в столь ничтожном предприятии?
– Если бы все было так просто… Но, к сожалению, мне некому поручить это дело. Только не задирай зря нос. Если ты выполнишь мою просьбу, внакладе не останешься… Цену назовешь сам.
– Это уж как водится… Мальчишка, надо же! – Гость все еще не мог побороть свое недоумение, граничащее с неверием. – Хорошо, тогда скажи, кто он такой и где его искать?
– Я знаю только, что он существует. Ничего достоверного о его имени и внешнем облике я сказать не берусь. – Максар хотел было по привычке развести руками, но только зашелестел крыльями. – Искать его скорее всего нужно в Стране жестянщиков.
– В Стране жестянщиков тысячи мальчишек. Десятки тысяч.
– Значит, придется убить всех.
– Ну и ну… Задачка, скажем прямо, непростая.
– Почему? Разве тебе трудно убить несколько тысяч человек?
– Даже жестянщики не потерпят, чтобы кто-то вот так просто убивал их детей. Это война. Большая война. На ней сложит головы немало народа.
– Раз нужно, значит, нужно, – максар вдруг подмигнул человеку, что само по себе было зрелищем не для слабонервных. – Это уж твоя забота. Отправляйся куда тебе заблагорассудится, набирай подходящее войско и начинай войну. Только не тяни. Мальчишка подрастает.
– Какой у него сейчас примерно возраст?
– Ну, скажем, он вот-вот достигнет того предела, когда мальчишка превращается в юношу.
– Кто он по рождению – максар?
– Почему ты так решил? – В голосе хозяина замка послышались нотки раздражения.
– Кого может бояться максар, кроме другого максара, – гость пожал плечами.
– Запомни, человек, максары не боятся никого! Страх претит самой их сущности! – Огромные крылья взмахнули так, что кругом взметнулись тучи пыли. – А то, что я тебе предлагаю, есть всего-навсего предупредительная мера. Сорную траву следует удалять с поля заранее, пока она не вошла в силу.