– Ничего не понимаю, она утонула или не утонула?
– Она провалилась, – начал втолковывать я. – Под лед. Но мы ее вытащили.
– А теперь мать дома моет ее в ванне, – подхватил Макс. – Чтобы не простудилась от переохлаждения.
– Значит, жива, – задумчиво теребил в руках кисть отец.
– Игорь, ты что, совсем спятил? – вдруг накинулась на него мать. – Ты на паркет посмотри.
Отец взглянул на пол, и мы с Макси-Котом тоже. Все вокруг было закапано белой краской.
– Это мы сейчас растворителем ототрем, – не растерялся предок.
– Котик, давай свою куртку, – протянула руку мать. – Ой! Она же у тебя вся мокрая. Ты тоже провалился?
– Нет, – откликнулся Макс. – Я просто свою куртку надел на Жанну, когда мы ее вытащили.
– Ох! – всплеснула руками моя родительница. – Значит, ты назад шагал раздетый? Какой кошмар! Ведь простудишься! Ну-ка, быстро в душ! А я пока чай приготовлю.
– Тетя Марина, да мне не холодно, – отмахнулся Макс.
– Все равно иди в душ, – не сдавалась мать. – Береженого бог бережет. Кстати, Федор, ты тоже раздетым шел? – перевела она взгляд на меня.
Я объяснил, что моя куртка слишком короткая. Жанну она все равно не согрела бы. Поэтому мне раздеваться не пришлось. Мать облегченно вздохнула и отправилась ставить чайник.
После того как, весь красный и распаренный, Макси-Кот освободил ванную комнату, туда отправили меня. Я, естественно, пробовал возражать. Мол, во-первых, не промокал, а во-вторых, не замерз. Наоборот, пока мы вытаскивали Жанну, а потом еще с ней бежали, весь запарился. Но моя родительница если уж что вобьет себе в голову, то ее не переубедишь.
– Федор, считай, что должен принять горячий душ для профилактики.
– И вообще, пар костей не ломит, – вновь появился из кухни вместе со своей кистью отец.
– А ты, Игорь, уйди, – велела мать, – а то снова весь пол закапаешь своей гадостью.
Отец ответил, что это не гадость, а очень качественная финская краска, но все же удалился. Я принял душ, после чего нас с Котом напоили чаем с малиновым вареньем.
– А теперь, мальчики, марш в постели под одеяла! – скомандовала мать.
– Мы что, больные? – возмутился я.
– Пока здоровые, – откликнулась моя родительница. – Но чтобы не заболели.
Мы с Котом обменялись выразительными взглядами. Валяться среди дня в кроватях нам совершенно не улыбалось. Однако моя изобретательная мать могла для профилактики придумать что-нибудь еще хуже. Нет. Пусть уж лучше постели. И мы пошли в мою комнату.
– Часик полежите, не развалитесь, – бросила вслед нам мать. – А я сбегаю к Тарасевичам.
И она выскользнула из квартиры.
– Ну, Фома, покатались, – укладываясь на раскладушку, проворчал Макси-Кот.
– Все хорошо, что хорошо кончается.
Я вытянулся на диване и натянул одеяло до самого подбородка. Несмотря на душ, горячий чай и малиновое варенье, у меня начался какой-то внутренний озноб. Неужели действительно заболеваю?
Коту, наоборот, сделалось жарко. Полежав с минуту под одеялом, он решительно откинул его.
– Слушай, Фома, я все-таки не врубаюсь, как это вышло?
– Сам не врубаюсь, – откликнулся я и начал вспоминать, что было перед тем, как Жанна провалилась в воду. – Значит, я осалил ее и понесся. Она, естественно, за мной. Выходит, я по этому месту пробежал, а она почему-то провалилась. И никакой полыньи там не было.
– Ну, во-первых, Фома, ты не можешь утверждать, что она бежала за тобой след в след с точностью до миллиметра, – возразил Макс. – Ты же не задом наперед двигался.
– Не задом, – кивнул я.
– Значит, она вполне могла взять на метр в сторону, – продолжал Макси-Кот.
– Но рядом не было ни одной полыньи, – отчетливо помнил я. – Везде сплошной толстый лед.
– Полынью могло затянуть ледком, – вновь принялся спорить мой друг. – Вот ты, Фома, и не разглядел, когда ехал мимо. А Жанна прямиком попала на тонкий лед, и он под ней проломился.
– Теоретически все могло быть, – сказал я. – Но сам подумай, Кот, откуда там взяться полынье?
– Как известно, мой дорогой, – с важностью изрек Макс, – полыньи делают для подледной рыбной ловли.
– Дурак ты, Котище, – мигом сбил с него высокомерие я. – На этих прудах даже летом никто ничего не ловит. Потому как бесполезно. Вычистить-то их недавно вычистили. Но рыбу не запускали. А та, которая водилась в них раньше, говорят, уж сто лет как сдохла. Не выдержала загрязнения.
– Тогда рыбаки отпадают, – развел руками Макс.
– Вот именно, – подтвердил я. – Так какого же черта кому-то понадобилось долбить полынью на самой середине пруда?
Макс какое-то время молчал. Затем медленно произнес:
– А если кто-нибудь туда что-нибудь скинул? Ну, чтобы ушло под лед, и с концами.
– Подразумеваешь труп? – уставился на лучшего друга я.
– Почему обязательно труп? – изумленно проговорил Макси-Кот. – К твоему сведению, Фома, это мог быть любой предмет, от которого нужно избавиться. Например, нож, пистолет, одежда, в которой совершено какое-нибудь преступление, и так далее, и тому подобное.
Кажется, он был прав. Теперь я удивлялся, как мне самому такое не пришло в голову.
– Кот, – выдохнул я, – надо знакомых ребят поспрашивать. Вдруг они что-нибудь видели?
– Вполне могли видеть, – подтвердил Макс. – Вот завтра мы этим займемся. У нас еще целый день есть.
– В общем-то, можем даже и сегодня, – предложил я.
– Сомневаюсь, – покачал головой Макси-Кот. – Пока твоя мать вернется. Пока нам разрешат вылезти из постелей. Пока покормят обедом…
– Пожалуй, ты прав, – прикинул я. – Пока нас покормят обедом, уже стемнеет. Вот если бы сейчас был не декабрь, а лето.
– Мечтай, мечтай, – с издевкою покосился на меня старый друг. – Не декабрь, а лето. И еще, Фома, хорошо бы нам с тобой сейчас по водолазному костюмчику. Мы бы пошли на пруд, опустились на самое дно и узнали, кому и для чего понадобилось долбить полынью.
Я хотел ответить Коту, что все это совсем не остроумно, но тут в комнату вошла мать.
– Ну как? – уставились мы на нее.
– Слава богу, вроде бы обошлось, – откликнулась она. – Но эта история мне крайне не нравится.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Об этом подробно читайте в книге Антона Иванова и Анны Устиновой «Кладбищенский фантом».