Тряхнув головой, я развернулся и вышел из спальни, по длинному коридору направившись к выходу из дворца. Нас было всего десять, но этого достаточно на такой большой город, как Феир. Работы хватало, однако не так уж, чтобы мы без перерыва выезжали на задания. И слава эфиру, потому как часто избавляться от излишков чужих чувств мне не нравилось. Слишком уж специфический процесс, и, увы, альтернатива не лучше. Поморщившись на ходу, я ступил на тонкий ажурный мостик, соединявший дворец и собор, невольно с восхищением окинув открывшуюся панораму. Феир стоял на берегу большого озера Теаран, и не просто на берегу – озеро являлось центром города, его сердцем. А Феир – столицей Дорсании. Сердцем же страны был собор Чувств, стоявший на небольшом острове в середине озера. Воздушный, кружевной, словно сотканный из тумана, хрустальных нитей и осколков радуги, он выглядел порождением чьего-то сна, нереальной сказкой. Витые полупрозрачные шпили, сиявшие под солнцем, ажурные стены, разноцветные витражи, винтовые лестницы – все казалось хрупким и ненастоящим, готовым вот-вот растаять под ногами. Но нет, собор был вполне материален, и я любил бродить по нему, когда требовалось подумать или просто дать душе отдых.
Здесь жили Чувства, те, кому служили Каратели и поклонялись люди, кто присматривал за нами и за порядком. Здесь проводились торжественные церемонии в связи с главными праздниками, здесь молодые Каратели проходили посвящение и клялись служить Чувствам, здесь же и выбирали им девушек в гарем… Я поспешно отогнал невеселые мысли и сосредоточился на цели: поговорить с Любовью, она была негласной старшей среди остальных, к ней прислушивались, и она принимала окончательное решение по сложным вопросам. Готов спорить на что угодно, решение по оставшимся в живых Бездушным принимала тоже она. Вот и поспрашиваю, как она вообще видит выполнение этого специфического задания.
Я ступил на дорожку, выложенную гладкими полупрозрачными камушками, похожими на лунный камень, и через несколько минут перешагнул порог собора. Главный зал начинался сразу за дверями, отсюда уже расходились коридоры и переходы, и здесь же стояли кресла, на которых обычно восседали Чувства. Причем как-то так получалось, что каждое из них всегда знало, к кому пришел посетитель. Вот и сейчас Любовь меня уже ждала, неторопливо прогуливаясь по украшенному мозаикой из драгоценных камней полу. На ее красивом лице поселилась задумчивая улыбка, карамельного цвета локоны окутывали плечи и спину, вызывая желание прикоснуться к ним, ощутить под пальцами шелковистость. Простое платье приятного лавандового оттенка очень шло ей, и я невольно залюбовался. Истинное воплощение чувства: от нее невозможно было оторвать взгляд, и в душе воцарялось умиротворение. Только сейчас я пришел поговорить о серьезном деле.
– Аллард, здравствуй. – Любовь повернулась ко мне, ее голос звучал мягко, негромко. – Что ты хочешь спросить?
– Что мне делать с этой Финирой? – не стал я ходить вокруг да около, остановившись рядом и скрестив руки на груди. – Как вернуть ей способность чувствовать? И зачем это вообще делать? – Я нахмурился.
Улыбка Любви стала шире.
– Я верю в тебя, Аллард, – спокойно отозвалась она. – У тебя получится. Как… – Женщина помолчала, ее взгляд на несколько мгновений стал отсутствующим. – Положись на чутье, – дала она совершенно бесполезный совет. – Покажи ей другую жизнь, без смерти, жестокости и насилия. Покажи, что чувства можно не только забирать, но и отдавать. – Любовь внимательно посмотрела на мою обескураженную физиономию. – Научи ее заново быть человеком, Ал.
Я моргнул, пытаясь осмыслить. Научить Финиру быть человеком?.. Час от часу не легче.
– Может, проще было их всех уничтожить? – пробормотал я, подавив вздох.
Ясно, что прямых подсказок мне не дадут и придется импровизировать. Любовь сдвинула идеально очерченные брови.
– Проще всего уничтожить, Аллард, – немного резко ответила она. – И гораздо сложнее начать сначала, особенно когда все потерял. Эта девочка потеряла все, кроме своей жизни, ей всего девятнадцать, и она не помнит ничего, кроме страданий и смерти. Финира не помнит своего прошлого, она не знает, что ждет ее в будущем. Она заслужила шанс, – твердо произнесла Любовь. – И я дам его ей и ее сестрам по несчастью. Я могу положиться на тебя, Аллард? – Она испытующе посмотрела мне в глаза.
Когда женщина так на тебя смотрит, с надеждой и верой в то, что ты действительно самый сильный и сможешь справиться со всеми сложностями, отказать невозможно. Я склонил голову.
– Конечно, госпожа. Я постараюсь приложить все усилия, – ответил, в этот момент и в самом деле поверив своим словам.
Что ж, мне всегда нравились сложные задачи, а в последнее время, когда мы справились с Собирателем Чувств и наступила тишь да благодать, я, признаться, заскучал. Даже по работе нечасто приходилось покидать дворец и отправляться в город: на людей снизошло благословение, и они не разбрасывались чувствами, еще помня, как легко Бездушные могли их отнять.
– Спасибо, Ал, – тепло улыбнулась Любовь, морщинка на ее лбу разгладилась. – Если что, приходи, я всегда готова поговорить с тобой. И Финиру приводи, – добавила она после едва заметной паузы.
– Спасибо за разговор, госпожа, – поблагодарил я, еще раз поклонился и пошел обратно к выходу.
Итак, четких указаний нет, значит, наведаюсь в архив. Признаться, с момента, как бумаги Собирателя перевезли туда, чтобы изучить и в дальнейшем избежать повторения того кошмара, я в них не заглядывал. Не хотелось копаться в этой грязи. Кто-то из Карателей, может, и заходил, листал, но меня не тянуло. Однако с этим заданием Любви придется все же изучить материал – вдруг о прошлом Финиры еще узнаю, это пригодится в нашем общении. Может, еще девушки из гарема помогут, они добрые, хотя у каждой своя изюминка в характере, связанная как раз со способностью забирать у меня излишки чужих чувств. Хорошо, их у меня всего четыре, а не полный набор, как у того же Риммера. И как он справляется с ними? Покачав головой, я вздохнул, очнулся от размышлений и обнаружил, что уже прошел весь мост и снова оказался во дворце Карателей. Так, теперь архив.
Однако далеко уйти не успел – меня окликнул знакомый веселый голос:
– Эй, Ал! Привет, в собор ходил? – Корхилл, мой старинный друг, догнал меня и пошел рядом, глянув с широкой улыбкой. – Тебе тоже дали на перевоспитание малышку Бездушную, да?
– Дали. – Я поморщился. – Только в соборе толком не сказали, что с ней делать. Мол, пробуди хоть какие-то чувства, остальное само придет.
– Ха! – Кор озадаченно почесал в затылке. – Легко сказать, знаешь ли, пробудить чувства, – протянул он. – Моя так вообще – камни и то имеют больше эмоций, мне кажется. Знаешь, если честно, я ее даже слегка побаиваюсь. – Корхилл поежился, улыбка пропала с его лица. – Она, конечно, миленькая очень, брюнеточка, изящная вся, мне нравятся такие женщины, но, эфир меня побери, как к ней подступиться? Как посмотрит своими пустыми глазищами, так у меня вся охота отпадает. – Кор грустно хмыкнул. – Ты куда сейчас? – резко переменил он тему.
– В архив, покопаюсь в записях, вдруг найду что-нибудь полезное, – ответил я задумчиво. – Надо все-таки выполнить просьбу Чувств.
– Будешь искать подход к своей? – понятливо кивнул Корхилл. – Поделишься, если найдешь что-нибудь?
– Конечно. – Я улыбнулся другу и хлопнул по плечу. – Ты тоже, если вдруг подвижки будут.
– Ага. – Кор снова поморщился. – Только, мне кажется, у тебя быстрее выйдет.
– А у тебя опыта больше по общению с женщинами, – поддел я его с усмешкой – Корхилл слыл любителем женского общества, попросту бабником.
Внешность записного рокового красавца с жгуче-черной шевелюрой, шальными зелеными глазами и обаятельной улыбкой сражала дам наповал, и у него недостатка в них никогда не наблюдалось. И, что удивительно, расставался со своими дамами Кор всегда добром, обиженных за собой не оставлял. Редкое качество, иногда я завидую. Мне вон даже со своим гаремом проблем хватает.
– Весь мой опыт разбивается о полное равнодушие этой куколки, – расстроенно вздохнул Корхилл. – Ну да ладно, будем стараться.
Мы распрощались и разошлись каждый по своим покоям – я хотел перед походом в архив проверить, как устроилась Финира. Однако когда зашел в общую гостиную, понял, что архив откладывается: на столике лежал одинокий листок, и я знал, что там написано. Новое задание. Об этом говорил золотистый шнурок с печатью – послание от кого-то из Чувств. Настроение упало, я нахмурился и подошел к столу. Гораздо чаще Карателей вызывали, чтобы забирать плохое – горе, отчаяние, злость, ненависть, ревность. И очень редко – любовь, например. Как ни странно, ее тоже может быть в избытке, и она перерастает в болезненную манию, но мне, к сожалению, в этом смысле особо не везло. Я взял лист, чтобы узнать, к кому мне предстоит отправиться на сей раз. «Аира Земори, вдова, никак не может прийти в себя после смерти мужа». Дальше адрес и вместо подписи – три слезы в терновом венке. Ну, что я говорил? Предстоит забрать горе безутешной женщины, чтобы она могла жить дальше. А потом идти к Рахине…