Он погрузился в собственный мир, в котором был волен направиться к таинственным лютеанам, о которых слышал лишь то, что их жизнь – блаженство, мир и покой. Внизу уже было тихо: наверное, храмовники отступили, забирая раненых, а Омеро и Фино вернулись за свой стол, доедать и допивать, что осталось. Зефирус же лежал на сером тюфяке с легкой улыбкой на губах, представляя, как он в шелковом одеянии идет по длинному коридору с белоснежными колоннами.
Конец ознакомительного фрагмента.