– Возможно, ночевать в стабе будем, – заявил он, склонившись к Диане.
Та, зевнув, ответила коротко:
– Хорошо бы, надоело трястись.
На голоса из-за ящика выбрался кот, сделал жалобные глаза, мяукнул. Или насчет поесть да попить намекает, или в туалет невтерпеж, или все одновременно накатило.
– Не показывайся мне на глаза, чудовище бессовестное. – Девочка до сих пор не могла простить Гранду съеденную рыбку.
Карат повел себя куда добрее:
– Потерпи, дружище, похоже, скоро нас выпустят.
Остановились минут через двадцать, проехав перед этим через два поста, где колонна даже не притормозила. Должно быть, все вопросы с охраной решили по радиосвязи, лишние задержки торговцам ни к чему. Народ вымотался столько трястись, почти десять часов ехали, и все это время с напряженными нервами, людям требуется отдых, чтобы с утра продолжили с новыми силами. Маршрут рассчитан таким образом, чтобы темное время суток пережидать в безопасных местах, плюс корректируется с другими караванами. По пути они пересекаются, обмениваясь товарами, или объединяются для совместного движения. Система запутанная, со стороны не всегда понятная, но нестыковки случаются нечасто – это дело отрабатывалось десятилетиями.
– На выход, ваш лимузин дальше не едет, – послышалось из динамиков.
– Ну наконец-то, – обрадовалась Диана и обеспокоенно спросила: – Карат, а тут гостиница есть?
– Может, и есть, но не факт, что у нас на нее хватит денег.
– Плохо.
– Да не волнуйся, все торгаши ночуют, как белые люди. «Караванный двор» – это не гостиница, это что-то вроде их суверенной территории. Все уважающие себя стабы их содержат, это не просто статус поселения повышает, но и выгодно: барыг приманивает, за счет них все расходы окупаются.
– А душ там есть?
– Если стаб не совсем занюханный, то должен быть.
Выбравшись наружу, Карат увидел, что по правую сторону от колонны стоит почти точный ее двойник: три великана-самосвала, здоровенный пикап с крупнокалиберным пулеметом, и только вместо старого бронетранспортера какая-то непонятная колесная машина, не похожая на самодельную, необычно приземистая, с легким бронированием и установленной наверху спаренной зенитной установкой. Причем незаметно, что вооружение устанавливали на заводе-изготовителе – несомненная кустарная доработка, как это модно в Улье.
– Что за техника? – спросил Карат выбравшегося Шуста.
– Я тебе что, ходячая энциклопедия по ржавой броне? Может, здесь на коленке сварили, а может, это личная колымага какого-нибудь Муссолини. Мало ли разного старья со свалок прилетает, при желании тут что угодно ездить заставят. Как тебе, допустим, бронетанковый музей? Есть и такое, ты прикинь, сколько хлама оттуда в строй ставят, а ведь в собрании не все машины серийные, доходит до уникальных экземпляров. Пойду похромаю насчет номеров и пожрать разведаю. Ты со мной?
– Дай немножко воздухом подышать, достают меня такие поездки.
– Ну ты блин, как девочка. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
– Диану возьми, поможет винтовку донести.
– Тебе не стыдно школьницу эксплуатировать?
– Ни капельки.
– Так ты, получается, такой же бессовестный, как я. Эй! Диана! Ты где там копаешься?! Добрый дядя Шуст хочет тебя озадачить тяжелой игрушкой, а злобный Карат только «за».
– Шуст, ты здесь когда-нибудь бывал?
– Да я рядом на свет появился, считай, родина моя. Ну, в том смысле, что появился в Улье, возле «Пятерочки». И в поселок заглядывал, и на «Караванном дворе» калымил.
– Душ здесь есть? – спросила девочка, подходя.
– Раньше был. Вода тиной воняет, но зато горячая.
– Откуда тина взялась?
– Я тебе что, юный натуралист, чтобы в тине болотной разбираться? Ты носом не крути, это получше, чем в луже умываться. Вот тебе винтовка, тащи и молчи.
С вооружением у троицы что-то вроде кризисной ситуации. Спасибо, что в Полисе не отобрали то, что выдали до операции, из которой вернулись только самые осторожные и везунчик Карат. Так что у него остался недурственный автомат, жаль, что к нему в этом регионе непросто и недешево доставать патроны, крупнокалиберная снайперская винтовка почти без боеприпасов, цены на них вообще заоблачные, и пара пистолетов, один из которых – мало на что годный старенький затертый «ПМ», приспособленный под стрельбу с глушителем, а второй непонятной марки, тяжелый и мощный, вот только к нему всего пять патронов в единственном магазине, причем они настолько необычные, что торговцы, разглядывая их, лишь головами крутили, дружно заявляя, что товар явно неординарный, скорее всего, он родом из дальних краев, о которых здесь не слыхали.
Еще недавно в арсенале наличествовали двустволка и обрез, но это добро пришлось продать с выгодной оказией. Уж очень деньги были нужны, даже такие копейки. Нарезное Карат придерживал, с ним расставаться – все равно что с собственными руками. Зарабатывать на жизнь он умеет только на стандартных кластерах, а там без серьезного оружия шастать рискованно.
– Братишка, закурить не найдется? – спросил молодой белобрысый парень, во внешности которого в первую очередь внимание обращалось на улыбку.
Вроде бы широкая, искренняя, во всей красе демонстрирующая идеально ровные зубы, но что-то с ней неправильно. И не косая, и не кривая, а будто растянутые губы вот-вот подадутся вверх и вниз, продемонстрировав звериный оскал.
– Не травлюсь, могу только огонька подогнать, – ответил Карат.
– Да и ладно, у меня свои есть, – не огорчился парень, добавив со смешком: – Чужие почему-то всегда вкуснее кажутся, вот и стреляю. Ну давай, подкинь огоньку, вдруг у тебя он повкуснее пахнет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Вероятно, герой намекает на «небесное погребение» – ритуал тибетцев, при котором тело покойника скармливается стервятникам.