– Сам вижу, – сразу же ответил товарищ. – Сработало, да?
Оба смотрели на колонну во все глаза. Часть машин встала, по крайней мере две столкнулись: то ли засоней был водитель задней из них, то ли еще что. Взвыли несколько клаксонов. Несколько солдат из состава экипажей боевых машин охранения спешились, рассыпались по обеим сторонам дороги и теперь грамотно вертели головами во все стороны.
Было только вопросом времени, как скоро кто-то с хорошей оптикой увидит двух наводчиков. Электромагнитный импульс в одно мгновение выжег половину электроники в радиусе нескольких сотен метров, остановил контролируемые компьютерами двигатели, временно вывел из строя часть систем наблюдения. Даже в легковом автомобиле сейчас по нескольку компьютеров, чего уж говорить о специальных машинах военного назначения!
Наводчиков предупреждали, что эффективность системы далека от стопроцентной: даже находящиеся под током приборы горят не все, а блокировки могут быть самые разные. Но авионика беспилотников и электроника систем радиоэлектронной борьбы были более уязвимы, чем все остальное.
– Пора.
Моргнув двумя глазами сразу и машинально приоткрыв рот, второй номер их расчета перещелкнул тугой тумблер и резким движением кисти прокрутил на несколько оборотов миниатюрную рукоять. Механизм подрывной машинки взвыл и утих. Ей лет сорок минимум, ее сделали еще до бума электроники. На электромагнитные импульсы ей наплевать.
– Рви.
Две кнопки одновременно, до хруста. Управляемый фугас на обочине в районе головы колонны взорвался даже не с грохотом – с ревом. Вложенный в косую бетонную яму заряд наискосок провел по колонне потоком щебня. Совершенно обычного, гранитного, какой используют в строительных работах. Четвертькилограммовые пирамидки и кубики с острыми и тупыми гранями не могли пробить даже сантиметр брони – но по открытой пехоте, по небронированным машинам они сработали так, как не могут стандартные шарики и ролики «МОНок»[1]. Первый номер не отвел взгляда от цели ни на мгновение. Хотя от передавшегося с земли в тело удара рот наполнился кислым металлическим вкусом, направляемый его руками луч вильнул лишь немного и тут же вернулся на место. Вопли и вой на дороге были почти не слышны – уши будто забило ватой. Столб дыма и пыли скрыл почти четверть длины колонны, но автоплатформы было все еще отлично видно. Несколько одиночных выстрелов и коротких очередей: неприцельных, не по ним, просто в воздух и в стороны. Спаренный выстрел автоматической пушки, и тут же еще один, из другого места. В норме малокалиберные пушки били звонко – так, что отдавалось в зубах. Сейчас все было глухим.
– Держи, держи.
Расползающиеся клоки дыма и пыли начали закрывать колонну. Сколько у них еще времени? Успеет ли подходящая ракета? Оба мужчины не были военными, они понятия не имели, как все будет. Вызывали добровольцев, и потом еще переспрашивали: понимают ли они, что это почти точно маршрут в один конец? Когда оба подтвердили, инструктажи, тем не менее, не касались лишних деталей. Классический «черный ящик», только не из одного, а из четырех компонентов, применяемых последовательно. Дальняя связь, электронная бомба, лазерная система наведения, которую назвали «подсветчик»… И фугас с нетрадиционными «готовыми поражающими элементами». В чем был его смысл, можно было догадаться даже представителям мирных профессий. Меньше риск обнаружения инструментальными средствами, по сравнению с минами, оснащенными «заводскими» пакетами этих самых поражающих элементов. Или даже кустарными, сделанными из нарубленного на короткие фрагменты стального прутка либо используемых в бетонных работах арматурин. Верно? А вот в чем смысл того, что фугас следовало подорвать уже после включения «подсветчика», можно было только гадать. Однако про такую последовательность на инструктаже повторили тридцать три раза, значит, именно так и требовалось действовать.
Глухое, короткое мяуканье в воздухе. Первая из пуль прошла в десятке сантиметров и тут же со стуком вбилась в спрессованную землю где-то позади.
– Все… Заметили.
К моменту, когда второй номер расчета это произнес, по ним били уже с нескольких стволов. Очки показывали, что луч твердо держится на центральной в колонне автоплатформе. С угловатой громадой «Абрамса» в нише, сформированной изломами могучих стальных ферм. Наверняка в штабных машинах есть десятки приборов, улавливающих лазерные лучи от дальномеров и подсветчиков даже автоматически. Выдающих направление и дистанцию до источника тем, кто смотрит. Секунда-другая, и…
Прямо вокруг них ухнули разрывы от первой пристрелочной очереди той же автоматической пушки. Снаряды легли в основном спереди – и половина осколков, казалось, пошла прямо в лицо. Машина била по ним с места, чтобы не потерять захват: дистанция была весьма умеренной и гарантировала поражение «открытой пехоты» за считаные секунды. Так и случилось, но именно за эти секунды хищные туши русских сверхзвуковых ракет прошли остающиеся километры до являющегося их целью пятачка земли. Окутанного сейчас дымом и пронизанного идущими в одну точку трассами.
Головка наведения лидирующей ракеты в серии давно «видела» точку, в которую столько долгих мгновений упирался мощный лазерный луч: дым и пыль после подрыва не могли скрыть его полностью. Даже выпущенная с максимальной дистанции, вся серия «Гермесов» весьма точно вышла в район цели: собственная инерциальная система наведения была современной и эффективной. Колонну эти ракеты могли накрыть и сами, но полученные на подходе данные подсветки цели с земли сделали удар безошибочным даже после гибели наводчиков и отключения луча.
На подсвеченный, до сих пор сияющий ярким теплым пятном танк на трейлере навелось сразу три ракеты, на остальные – по одной или по две. Одна из ракет серии выбрала не тяжелую автоплатформу с танком, а бронированную боевую машину, другая сдуру предпочла грузовик. Распределение целей длилось несколько сотых долей секунды.
У колонны не имелось собственных средств ПВО и даже просто систем обнаружения воздушных целей. Дистанция до красной зоны считалась слишком большой, а дотягивающиеся сюда «Искандеры» не могли эффективно поражать мобильные цели и были слишком дороги. У тяжелых многоосных автоплатформ, часть которых до сих пор не сумела завести двигатели, не было ни малейшего шанса избежать попаданий. Ракеты серии легли на колонну почти одновременно, все двенадцать. Полет скоростных «Гермесов» почти невозможно уловить глазом: для оставшихся в живых свидетелей удара произошедшее стало полностью неожиданным. Боевая часть каждой управляемой ракеты весила 28 килограммов, почти две трети этого веса приходилось на взрывчатку. Ни в одном случае динамическая защита и собственно бронирование «Абрамсов» и единственного пораженного «Брэдли» не смогли отразить удар. Вторичные детонации были мгновенными.
Обстоятельства гибели обоих наводчиков остались неизвестными навсегда. Их звали Иван Амосов и Артем Светличный. Менеджер по развитию бизнеса и менеджер по продажам финансовых услуг, соответственно. Один в розничной сети «Магнит», другой в «Хоум Кредит энд Финанс Банк». Оба бывшие менеджеры. Оба пошедшие в бой, когда слово «надо» вытеснило в мыслях каждого все остальные слова. Не самые молодые, далеко не самые подготовленные, вовсе не самые храбрые. Не первые и последние погибшие в этой войне солдаты России.
Не первые и не последние, забравшие с собой врагов.
Среда, 17 апреля
– Просыпайтесь, засони.
Тычок был крепкий. Не сказать чтобы особо деликатный или даже просто дружеский. Антон ткнулся лицом в тряпки и недовольно замычал. Мышцы продолжали болеть, как после полумарафона. Было у него такое в молодости, когда испытать себя казалось любопытным. Когда можно было бегать на такие дистанции ради удовольствия и ради призрачного шанса выиграть предназначенный победителю приз. Телевизор – самому быстрому и самому выносливому. Угу… Слово «победитель» уже изменило свое значение. Точнее, это значение вернулось к исходному.
– Давайте, давайте, время идет.
– Да встаю я… Ох…
В голове было отупение, а болело все. Вот даже странно, человек же бежит ногами, а не грудью и шеей. А те тоже болели. Причем плохо, с надрывом, а не как бывает, когда мышечная боль в удовольствие.
Рядом тоже бурчали, покашливали и похрипывали. Когда говорят, что на войне не болеют, – это чушь. На войне болеют непрерывно. Только на ногах. Никто в постель не принесет чай с малиной и медом, когда у тебя температура тридцать восемь, и невозможно слюну сглотнуть, и ломает от нытья в спине и костях. Терпи. Жди, когда полегчает. Жри те из лекарств, что можно найти, когда кругом война.
– Очнулись, товарищ кап-лейтенант?
– Вроде бы… Эй там! Как вы, бойцы?
Роман молча кивнул: лицо у него было помятым, по правой щеке наискосок шла глубокая борозда – что-то он не особо мягкое с вечера положил под голову. Второй из курсантов смотрел туповато; дыхание у него было клокочущим, будто он хотел отхаркаться, но не решался при людях.