– Ты не убивал ее, – умоляюще сказала Хулия. – Не смей себя казнить!
– Я привез ее на ранчо, показал долину Солт-Ривер, хотел, чтобы она полюбила эти места, как я их люблю, – продолжал Ричи. Он уже не
мог сдерживать свое горе и спешил поделиться с близким человеком.
– Чудесная была девушка, – вздохнула Хулия. – Такова уж воля Божья! Зато теперь твой нежный ангел на небесах и хранит тебя.
– Помолись за нее, Хулита, – попросил Ричи, зажигая длинную тонкую сигару.
– Я молюсь за нее каждый день, – горячо выдохнула почтенная домоправительница. – И за твоих дорогих родителей.
– Я знаю, спасибо тебе, Хулита, – сказал Ричи, вставая со стула.
– Все было очень вкусно. А сейчас я пойду в свою комнату, ужасно хочется спать.
– Храни тебя Бог, мой мальчик, – мягко сказала сеньора и перекрестила своего воспитанника. Он вздрогнул, хотел что-то сказать, но промолчал.
По внутренней лестнице он поднялся на второй этаж, на галерею, окружающую патио с бассейном. В этот внутренний дворик выходили все двери жилых апартаментов старинного фамильного гнезда. Молодой человек шел в свою комнату, путь его озаряли только серебряные южные звезды, но он ни разу не оступился, не споткнулся – здесь, на своем ранчо, ему знаком каждый камешек, каждая ступенька. Ричард Сарандон нежно любил старый дом, относился к нему как к живому существу. История семьи, родного штата, любимой страны занимала важное место в его жизни, определяла его мировоззрение.
В спальне он небрежно включил телевизор и вышел на балкон докурить сигарету. Полотенце соскользнуло на пол, и обнаженный Ричи подставил тело порывам прохладного ночного ветерка. Темно-синее ночное небо, усеянное мириадами алмазных точек, выгнулось над Аризоной. Тоненький серпик молодой луны стыдливо виднелся на востоке. Ричи пожал плечами – пока он еще может обуздать сосущую ненасытную тоску, захлестывающую его в полнолуние, когда луна, его мучительница, нальется серебряным светом и засияет в ночи как изнанка солнца. Тогда в лунном свете сотворятся ужасы, леденящие кровь обычных людей. До поры Ричи Сарандон не верил во все эти старинные легенды, индейские сказки и предания. Не верил, пока не убедился в их правоте. Он с привычной аккуратностью затушил окурок в серебряной пепельнице и вернулся в спальню. Упав на кровать, Ричи посмотрел новости, выключил телевизор и сам не заметил, как заснул. Он проспал всю ночь и проснулся с рассветом, чувствуя себя необыкновенно бодрым и отдохнувшим. Ему снилась Лайза-Энн, но не изуродованная и бездыханная, залитая своей кровью, такая, как он нашел ее в долине Солт-Ривер в то ужасное утро. Нет, в его сегодняшнем сне она была прекрасна, ее нежное лицо озарялось чудесной улыбкой, она плавно возносилась вверх, прощаясь с ним, и Ричи чувствовал, что она простила его. Он проснулся, улыбаясь впервые за последние два месяца. Насвистывая пошлую песенку, он сбежал по лестнице и бросился в холодную воду бассейна. Его питал подземный родник.
Когда-то здесь был колодец, который его прапрадед-ацтек велел вырыть на случай осады команчей. Времена были неспокойные, в Виргинии шла война, и индейские вожди вышли на тропу войны против белых поселенцев. Если бы индейцы лучше координировали свои действия, они могли бы навсегда расправиться с белыми, поэтому прапрадед Алонсо укрепил старый фамильный дом, превратил его в настоящую крепость. Он боялся за свою семью, хотя дедом его был могущественный Белый Орел, вождь и жрец одного из поселений ацтеков. Семейное предание гласило, что дон Алонсо случайно сразил своего деда, выстрелив из подаренного им лука отравленной стрелой. Дон Алонсо держал на коленях голову умирающего и просил прощения, но суровый воин перед последней чертой проклял внука и все его потомство. Сам дон Алонсо не прожил долго – его убила взбесившаяся лошадь. Красавица испанка, его супруга, ненамного пережила его – ее погубила родильная горячка. Их единственный сын, дон Винсенте, был воспитан родственниками матери, и в восьмидесятых годах прошлого века женился на испанке, донне Росите. Она принесла ему золотые прииски в Калифорнии, но не смогла завоевать сердце, отданное красавице индианке из города его прадеда-ацтека. Наследник испанцев и ацтеков хотел жениться на ней, но испанская родня воспротивилась и быстро подыскала ему невесту из знатного калифорнийского рода. Индианка была безутешна, и, когда молодожены вернулись из свадебного путешествия, попросила о последнем свидании. Дон Винсенте так и не возвратился домой. Донья Росита родила дона Серхио и скончалась от родильной горячки. Судьба дона Серхио сложилась по-иному. Он дожил до глубокой старости и успел увидеть своего правнука – Ричарда (Рикардо). Старый дон пережил всех своих пятерых сыновей, невесток и внуков, и теперь Ричи остался единственным представителем рода Сарандонов, на нем лежали обязанности продлить его и позаботиться о фамильном гнезде. Ричи сознавал свою ответственность. Жизнь обошлась с ним не слишком приветливо, ему многое было дано, но много ударов он уже перенес – гибель родителей, старшего брата Альваро, и ужасные, загадочные смерти девушек, с которыми его связывали достаточно близкие отношения.
Ричи вынырнул, расплескивая воду и отфыркиваясь. В такое ясное солнечное утро не хотелось думать ни о чем плохом, особенно о трагедиях, омрачивших прошлое его семьи. С аппетитом позавтракав, молодой человек оседлал мотоцикл, помахал на прощанье верным старикам, крикнул:
– Вернусь поздно! – и поехал на съемки.
Подъезжая к Финиксу, он с удивлением нашел еще одну причину своего хорошего настроения – Саманта! Оказывается, мысль о том, что он сейчас увидит эту невысокую худышку, была не совсем неприятна ему. Мурлыкая себе под нос, Сарандон припарковал мотоцикл и легкой походкой пошел к своему фургону. Одеваясь в костюм для съемок, он представлял бледное лицо Саманты и спокойно улыбался. Ей всего восемнадцать, она наивная, несовершеннолетняя, совсем не в его вкусе, и, значит, зловещая тень, нависшая над его жизнью, не затронет это юное создание. Никакая опасность ей не грозит. Ричи мурлыкал мексиканскую песенку, глаза его потеплели. Может быть, теперь он уже никому не причинит зла. Надо только постараться.
На съемочной площадке царило радостное оживление. Вчерашний день задал хороший темп работы, и режиссер радостно приветствовал свою главную звезду:
– Хэлло, красавчик!
Ричи холодно кивнул в ответ и заметил Саманту. Она уже в костюме – рваном платье, с распущенными волосами и пятном грязи на бледной щеке – была готова к началу съемок. Предстояло снять сцену – героиня попала в руки мексиканских бандитов, а возвращающийся из Абилина ковбой ее спасает. Льюк расставил артистов по местам и махнул оператору. Второй день съемок начался. Сарандон поднялся из-за кустов в самый пикантный момент, когда злодей, вынув мачете, срезал с девушки платье. В два прыжка Ричи пересек площадку, уложил злодея метким ударом в челюсть, подхватил связанную девушку и исчез в зарослях. Эпизод отснят. Снимая партнершу с плеча, Сарандон пытался быть с ней очень осторожным и аккуратно поставил на ноги, поддерживая, чтобы она не упала. Он потянулся к ножу на поясе, чтобы разрезать веревки на девушке, но усмехнулся своему рвению – к актерам уже подбегали костюмеры. Они развязали Саманту, но она стояла, не в силах отвести взгляд от партнера – его мимолетная усмешка зажгла в янтарных глазах золотистые огоньки, и Саманта поняла, что гибнет и сама призывает гибель на свою голову. Девушка не шевелилась, завороженная игрой света на выразительном лице Ричи.
– С вами все в порядке, мисс Гловер? – спросил он, слегка дотронувшись до ее руки, потому что девушка стояла, как завороженная, и следила за ним широко раскрытыми влажными глазами.
– О да, благодарю вас, – выдохнула она, и глаза молодых людей встретились. Ричи застыл, вглядываясь в ее невинные голубые глаза. Он ругал себя за глупость, но не мог отвести взгляд, впитывая прелесть этих, похожих на чистые озера, глаз. А девушка не могла даже опустить веки, чтобы защититься от взгляда Ричи. Ей казалось, что она покинула свое тело и тонет в ласковой янтарной глубине. Время замерло. Положение, сам того не зная, спас Льюк Бассин.
– Очень хорошо отснято, – заорал он. – Снимаем дальше!
Начались съемки массовой сцены – бандиты бросились в погоню за девушкой и лихим ковбоем.
Ричи подошел к выносной буфетной стойке и взял бутылку минеральной воды. У него внезапно персохло горло. Стараясь уверить себя, что это не оттого, что он заглянул в глаза мисс Гловер, Сарандон опустился на траву и сделал хороший глоток. Солнце палило невыносимо, и молодому человеку страстно захотелось окунуться в реку Солт-Ривер, и чтобы над головой его раскинулось звездное небо…