Она снова возвращается к теме его успеха, поклонников, которые сходят с ума по Блохе по обе стороны Атлантики.
– Больше всего мне нравится, что люди его любят, – говорит Селия. – Я думаю, его любят, потому что он простой, скромный, хороший человек. Он всегда думает о других и старается, чтобы всем вокруг было хорошо: родителям, братьям, сестре, племянникам и племянницам, двоюродным братьям. Он всегда думает о родных. Конечно, я его мать, а любая мать, когда говорит о своих детях, зенице своего ока, всегда их хвалит, но у Лео огромное сердце.
Как мать видит будущее сына?
– Если говорить о футболе, то я надеюсь, что он войдет в историю, как Пеле, как Марадона; я надеюсь, он пойдет очень, очень далеко. Но прежде всего, как мать, я от всего сердца надеюсь, что он будет счастлив, что у него будет семья, что он проживет хорошую жизнь, потому что на самом деле он еще и не жил по-настоящему. Он отдался футболу и душой, и телом. Он не бывает на людях, он не делает многого из того, что делает молодежь в его возрасте. Вот почему я надеюсь, что он проживет замечательную жизнь. Он это заслужил.
Снаружи, за большим окном, небо потемнело. Движение на улице стало оживленнее: автобусы, разболтанные фургоны, машины, оставляющие за собой клубы дыма, тележка с горой мусора, которую тянет тощая лошадка, и множество людей, направляющихся в магазины и на автобусные остановки. Селии пора домой; дома ее ждет Мария-Соль, младшая в семье. Марселе пора забирать Бруно из футбольной школы. Идет дождь, и Селия настаивает на том, чтобы отвезти гостей назад в центр города. Она идет за машиной. У двери несколько последних слов от Марселы о материнских страхах – травмах и деньгах, которые могут ударить в голову.
– Пока мои дети и Лео не потеряли чувство реальности. Я, моя семья и семья сестры живем в том же городе, в котором родились, в том же доме, что и всегда, мы не переехали в другое место, мы никогда не хотели оторваться от корней, и наши дети все те же, что и всегда. Я надеюсь, они никогда не изменятся. Я надеюсь, что с ними не случится то же, что случилось с другими футболистами, которые потеряли себя во всей этой славе.
Серый «фольксваген» останавливается у тротуара. Селия быстро едет по улицам южной части Росарио. Проезжая мимо старой школы Лео, она замечает:
– Учился он не очень. Он был лодырь.
Она поворачивает направо у «Тиро Суисо», спортивного клуба, основанного в 1889 году иммигрантами из Тезино. Двое мальчишек не замечают машину, они слишком поглощены, гоняя мяч.
– Вот и Лионель был такой же, – говорит Селия.
Глава 2. Больница Гарибальди
24 июня 1987 года
Здание кремового цвета, построенное в стиле XIX века, занимает прямоугольный участок по улице Висасоро, 1249. Это итальянская больница имени Джузеппе Гарибальди, в честь которого в Росарио также стоит памятник на площади Италии. Гарибальди – популярная фигура, его называют «герой двух миров», потому что во время изгнания в Южную Америку он сражался по всей реке Паране. В тех местах его «красная рубашка» оставила свой след, где его только не обнаружишь: в названиях больниц в Росарио и Буэнос-Айресе, основанных политическими ссыльными, сторонниками Мадзини и Гарибальди, и их рабочими союзами. Больничный комплекс в Росарио открылся 2 октября 1892 года для нужд итальянской общины. В то время на долю итальянцев приходилось более 70 процентов иммигрантов, прибывших с той стороны Атлантики. Сегодня там одно из лучших родильных отделений в городе. Именно там в шесть часов одного зимнего утра начинается история Лионеля Месси, третьего сына в семье Месси-Куччиттини.
Его отцу Хорхе 29 лет, он начальник отдела сталелитейной компании «Асиндар» в Вилья-Конститусьон, примерно в 50 километрах от Росарио. Селии двадцать семь, она работает в цехе по производству магнитов. Они познакомились еще в юности в районе Лас-Эрас, который раньше назывался Эстадо де Исраэль, а сегодня район Сан-Мартин, в южной части города, где жители скромны и трудолюбивы. Отец Селии Антонио работает электромехаником – он чинит холодильники, кондиционеры и другие электроприборы. Ее мать, которую тоже зовут Селия, много лет проработала уборщицей. Отец Хорхе Эусебио зарабатывает строительством; мать Роса Мария тоже уборщица. Между их домами чуть больше 100 метров. Как у многих других местных семей, у них итальяно-испанское происхождение. Фамилия Месси происходит из итальянского города Порто-Реканати в провинции Мачерата, где родились поэт Джакомо Леопарди и тенор Беньямино Джильи. Именно оттуда на одном из множества пароходов, идущих в Америку, в конце XIX века Анджело Месси отправился на поиски лучшей жизни в Новый Свет, как и многие другие эмигранты с билетами третьего класса. У Куччиттини тоже итальянские корни по отцовской линии. Несмотря на то что обе семьи родом из влажных пампасов, в конце концов они обосновались в городе.
В 305 километрах от Буэнос-Айреса, столицы Аргентины, на берегу Параны, Росарио с его миллионом жителей – крупнейший город провинции Санта-Фе. Набережная Костанера идет вдоль реки до моста Нуэстра Сеньора дель Росарио, пересекающего воду и речные островки и соединяющего город с Викторией. Парана всегда был важной транспортной магистралью: отсюда многие сельскохозяйственные товары развозятся по всему Меркосуру – например, соя, которая в последние годы принесла благосостояние региону и преобразила всю структуру города. Новые здания, небоскребы и роскошные виллы разрастаются вдоль пляжа с тонким песком, который наносит река. Однако в Росарио по-прежнему силен патриотический дух. Группы одетых в белое школьников позируют у подножия памятника государственному флагу в старом советском стиле, открытого в 1957 году в память о том месте, где генерал Мануэль Бельграно впервые приказал поднять государственный флаг 27 февраля 1812 года.
Росарио – это город потомков иммигрантов, трущоб и сельских домов. Но оставим в стороне истории об иммиграции, смешении культур, языков и традиций, которым в Аргентине несть числа, и возвратимся к Хорхе и Селии, которые влюбились друг в друга и начали встречаться еще в ранней юности.
17 июня 1978 года они женятся в церкви Сердца Богоматери. Вся страна поглощена чемпионатом мира по футболу – настолько, что новобрачные, проводя медовый месяц в Барилоче, все-таки постарались приехать в Росарио на матч Аргентина – Бразилия. Результат 0:0. Через восемь дней на мемориальном стадионе Рио-Плата в Буэнос-Айресе сборная Аргентины под началом Сесара Луиса Менотти, которую в Аргентине зовут «Альбиселесте» (что буквально означает «бело-небесно-голубые»), побеждает Голландию со счетом 3:1 и выигрывает чемпионат. Наступает всеобщее безумие. Такое впечатление, что Фильоль, Ольгин, Гальван, Пассарел-ла, Тарантини, Ардилес, Гальего, Ортис, Бертони, Луке и Кемпес заставляют людей забыть о «Процессе национальной реорганизации» (так назывался период военной хунты) – погибших диссидентах, более 30 тысячах «пропавших без вести» граждан, пытках и ужасах свирепой и кровавой диктатуры генерала Хорхе Рафаэля Виделы, который совершил государственный переворот 24 марта 1976 года и сместил Исабель Перон с поста президента. На улицах Буэнос-Айреса еще видны слова Inmundo mundial – «Грязный мундиаль», – написанные под зеленью футбольного газона, и дата – 1978.
Через два года после переворота страна еще во власти ужаса, но жизнь продолжается. Селия и Хорхе становятся родителями: Родриго Мартин рождается 9 февраля 1980 года, их второй сын Матиас Орасио – в один из самых мрачных моментов в истории страны. Это 25 июня 1982 года, всего через одиннадцать дней после окончания Фолклендской войны. Разгромленная Аргентина считает погибших (649 человек) и раненых (более тысячи), а также всех, кто никогда не забудет тех двух с половиной месяцев под огнем. Юных, неопытных, плохо снаряженных добровольцев, вступивших в армию под влиянием квасного патриотизма, дабы вернуть Аргентине Фолклендские острова, занятые британцами еще в 1833 году. Операция «Росарио», амбициозное вторжение аргентинских сил на острова, начатое генералом Леопольдо Галтьери 2 апреля 1982 года, была очередной, бог знает какой по счету, попыткой военной хунты отвлечь народ от провала экономической программы 1980 года – по литических мер, которые привели к инфляции в 90 процентов, упадку во всех отраслях экономики, увеличению внешнего долга как государственного, так и частного, обесцениванию зарплат и, в частности, прогрессирующему обнищанию среднего класса (характерному для истории страны, выделяющейся в сравнении с другими латиноамериканскими государствами). Война должна была заставить народ забыть о трагедиях прошлого и захлестнуть его волной патриотизма, но Галтьери оказался не готов к противостоянию с Железной Леди Маргарет Тэтчер, да и неверно оценил британскую армию.
В несколько недель британские силы разбивают аргентинскую армию – этот разгром приведет к падению военной хунты и восстановлению демократии в течение всего лишь года. Но претензия на Мальвинские острова – так в Аргентине называют Фолкденды – никуда не денется: в Национальном парке государственного флага в Росарио возведен монумент в честь «героев, которые продолжают жить на Мальвинских островах», а в конституции 1994 года возвращение территории заложено как непререкаемая цель. Однако в 1983 году на выборах побеждает Рауль Альфонсин, один из немногих политиков, не связанных с военными, который утверждал, что единственной целью развязывания войны является укрепление диктатуры.