Выйдя в приёмную, я сказала Глафире, что ухожу с клиенткой на неопределённое время. Если вдруг Феликс объявится по телефону, сказать ему, что появилась работа, пусть мчится сюда на всех парах.
Глаша кивнула: поняла, дескать, – и углубилась в чтение потрёпанной книжечки в мягком переплёте. Опять детективчик читает! Ну что ты будешь с ней делать?..
А что делать, если и в самом деле нечего делать? Единственная клиентка уходит со мной, и телефон вовсе не разрывается от звонков. Остаётся только книжки читать, кругозор свой расширять.
Глафира, поступая к нам на службу, призналась, что с раннего детства обожает детективы. В том нежном возрасте, когда дети, с большим трудом освоив сказку про репку, только начинают путаться в персонажах «Колобка», наша Глаша уже на память знала всего Конан Дойля. Ну, не романы его, понятное дело, а рассказы о славном сыщике Шерлоке Холмсе. По крайней мере, нам с Феликсом она сказала именно так. Поэтому и на работу к нам пришла. Она думала, что здесь попадёт в водоворот захватывающих событий и блестящих расследований, а попала в сонное царство. Вот и приходится девушке скрашивать серые будни книжечками в ярких обложках.
Уйдя из агентства, мы с Настей побрели в ту сторону, где находился тот самый пустырь с гаражами. Жары сильной не было, но мы всё-таки выбирали теневую сторону улицы. Потом, когда все улицы закончились и не стало больше домов, отбрасывающих такую приятную тень, мы стали передвигаться короткими перебежками от деревца к деревцу.
По дороге Настя продолжала рассказывать мне о своих страхах и подозрениях. Из её рассказа я поняла, что она после смерти мужа осталась не просто вдовой, а очень состоятельной вдовой. В наследство от мужа она получила всю крупную колбасную компанию в безраздельное пользование, поскольку оказалась единственной наследницей. Доходы от этой компании позволяли ей вести жизнь прямо-таки роскошную, но она этим не злоупотребляла. Только пару раз в году выезжала на престижные курорты, да каждую зиму покупала себе новую шубку, как это было заведено при жизни Валентина.
– Это сколько же у тебя шуб скопилось? – ахнула я.
– А я вовсе не коплю их. Я их раздариваю.
– Кому, интересно?
– Сёстрам. У меня родных сестёр нет, зато есть двоюродные: и со стороны отца, и со стороны матери. Они обе безмужние, так я их поддерживаю материально по мере сил.
– Похвальная щедрость. А ещё говорят, что богатые люди бывают жадными. Теперь вот вижу, что далеко не всегда!
Так, за приятной беседой, мы и подошли к гаражам.
Это действительно оказался самострой. Десятка полтора кирпичных гаражей на пустыре жались боками друг к дружке. Сейчас, в середине дня, около гаражей не было ни души.
Я спросила:
– А по утрам здесь так же малолюдно?
– Нет, по утрам, конечно, люди сюда приходят, машины разбирают. Я поэтому зарядку делаю там, с тыльной стороны, – махнула она рукой, показывая, где именно обычно делает зарядку.
Мы обошли гаражи. Сюда выходили только глухие стены. Все гаражные ворота остались с той стороны.
– Вот здесь я всегда делаю упражнения. И сегодня тоже, как обычно. А он ка-ак грохнется! Я – бежать!
Она поёжилась, вновь переживая тот ужас.
Я подняла голову и прошлась вдоль всего ряда, рассматривая гаражные крыши. Гаражи эти все были выстроены на один манер: плоская крыша, к воротам – повыше, а сюда, к задней стенке, сделан скат.
– Где именно ты стояла?
Настя уверенно показала место, где всё произошло. На мой взгляд, отличить это место от любого другого по соседству было невозможно.
– Уверена?
– Ещё бы! Вот же мой снаряд!
Она вытащила из маленького зазора между стенами двух соседних гаражей сучковатую палицу и продемонстрировала её мне.
Я оторопела:
– Ты же сказала – снаряд. А это что такое?
– Ну, это моя гимнастическая палка. С ней очень удобно делать упражнения, но не могу же я каждый день тащить с собой на пробежку настоящие снаряды из дому. А эту я нашла на земле, она меня вполне устраивает. Возьму её, позанимаюсь, – она сделала пару упражнений, показывая, как именно занимается с этим «снарядом», – потом снова сюда суну, и она ждёт меня до следующего раза.
По тут и там выступающим кирпичинкам я попыталась было взобраться на крышу, но мне это не удалось. Эх, Феликса нет, жалко! Он бы мне сейчас очень пригодился.
– Слушай, – обратилась я к Насте, – а нельзя ли здесь найти ящики какие-нибудь пустые, коробки?
– Зачем это?
– Понимаешь, я наверх забраться хочу, посмотреть, что там и как.
Она пожала плечами:
– Так давай я тебя подсажу!
Схватив за талию, она рывком подняла меня, и я уцепилась руками за край крыши. Потом она подставила мне под пятую точку плечо. Это дало мне дополнительную опору. Подтянувшись на руках, я всё-таки влезла на крышу, благо здесь, с тыла, она была значительно ниже, чем спереди.
Конечно, крыша эта, как и любая крыша, за которой никто не присматривает, имела вид миниатюрной помойки. Здесь были и белые кляксы птичьего помёта, и прилипшие к ним полуистлевшие бумажки, занесённые сюда ветром, и прошлогодние листья ржавого цвета, и прочий мусор. Но один предмет здесь был явно чужеродный, причём по всему было видно, что попал он сюда недавно. Это был большой ком смятой плотной бумаги, по виду – обёрточной.
Я поперекатывала его ногой по крыше туда-сюда. Неизвестно, как долго он здесь находится. В отличие от прошлогодних блеклых листочков эта бумага выглядит более-менее прилично, как будто появилась здесь недавно. Но как именно «недавно»? Непогода справилась бы с ней быстро, однако в последние дни не наблюдается ни дождя, ни ветра. Может быть, эта бумага попала сюда неделю назад, а может, только сегодня.
Второй вопрос – зачем она здесь? То, что её отнюдь не ветром сюда забросило, – очевидно. Кто-то специально доставил бумагу на крышу, причём не в сложенном виде, а именно в виде такого вот бесформенного кома. А кто доставил? Понятное дело, не аисты. Только человек. И доставил, по всей видимости, для того, чтобы за этим комом спрятаться.
Хорошо, от этого и будем плясать. Злоумышленник принёс сюда эту бумагу, спрятался за ней и нанёс Насте удар сверху в надежде её погубить.
Нет, неверно. Бумага бы в этот момент наверняка зашуршала, и блокометатель выдал бы себя. Значит, бросать тяжёлый предмет из-за этого кома, который шуршит и привлекает к себе внимание, – глупость несусветная.
– Настя, – крикнула я вниз, – ты в то время, когда упражнения делала, не слышала шуршания или прочих подозрительных звуков сверху?
– Ничегошеньки не слышала, – покачала она головой.
Правильно, не слышала. Да и не могла слышать, потому что ком этот лежит у другого края крыши – поближе к воротам. Значит, мы можем предположить, что несколько дней подряд преступник прятался за этим бумажным комом и просто изучал Настин утренний график: когда она появляется у гаражей, сколько времени здесь проводит, чем занимается. А увидев, что она свою так называемую «гимнастическую палку» прячет всегда в одном и том же месте, злоумышленник именно здесь, на этой крыше, и организовал свой наблюдательный пункт.
Конец ознакомительного фрагмента.