Последний выкрашен в розовый цвет и считается центром жизни: детки тут ждут, когда подвезут мороженое (ванильные или шоколадные стаканчики безо всякой обертки с налепленным лишь бумажным кругляшком поверх выпячивающегося из вафли мороженого), все остальные – алкахи, спрашивают, не паленая ли водка. Она стабильно, пару раз в год, оказывалась-таки паленой: кто-то травился, кто-то становился инвалидом, кто-то пропадал. Как моя одноклассница Настя.
Был чей-то день рождения, стоял октябрь, нам по пятнадцать лет – поехали в клуб в соседнее селение. Пьяные девки визжали, красно-белый грязный уазик заваливался на поворотах набок; Настя, видимо, вышла поблевать на одной из остановок, а никто и не заметил. Хватились только в понедельник в школе: пропала девочка. Нашли мертвую и изнасилованную далеко за телевышкой. Школа пребывала в шоке. Кто-то засунул под стекло с расписанием стихотворение, строки которого спустя столько лет так и не выветрились из моей памяти:
«Верил в твои я ладони, верил в твои глаза, Только слишком поздно тебе об этом сказал».
Ссылка наша тем временем подошла к концу – российская страница давно перевернута. Столько же не самых лучших лет мы провели на просторах исторической родины, сколько крыс нашли тогда на балконе по заезде. Вот ирония судьбы: столько же отбыл в сибирской ссылке мой покойный дед Иван, который умер задолго до моего рождения.
Странное дело, но в критические моменты жизни мои мысли то и дело обращались к судьбе этого по сути незнакомого мне человека: думая о том, как ему было страшно быть брошенным в вагон для скота, направлявшийся в Сибирь, а потом, пройдя все кошмары, умирать в одиночестве от гангрены, я находила в себе силы утирать слезы и идти дальше.
2008. Италия, Неаполь
Обычно Он был одет в бордовые джинсы, подпоясанные салатным шнурком вместо ремня, слегка потную серую майку, открывающую крепкие плечи, а на ногах были спортивные тапки Vans в черно-белую клетку, с толстой подошвой. На одной руке —татуировка Love, на другой – японские иероглифы. Хорош. Как Ева Лонгория. Только мужчина.
Иногда Он забегал к нам на работу: как выяснилось, со мной вместе трудился его знакомый. Он приносил ему и «как бы заодно всем остальным» пирожные собственного приготовления. Потом, когда я жадно втихаря доедала оставшийся кусочек какого-нибудь тирамису, то не уставала удивляться тому, что такой молодой парень так отменно стряпает. Знал бы он, что на первом курсе института я спросила у подруги: «А полчаса хватит, чтобы сварить яйцо?».
Когда я чувствовала, что он готов со мной заговорить, то быстренько ретировалась, потому что сердце стояло в горле, ноги буквально подкашивались, воздуха не хватало, а краска заливала даже уши. Мне казалось, что они увеличивались в размере. Я сидела в туалете, беспрестанно щупая их, ровно десять минут: знала, что за это время он уйдет и мне не придется, заикаясь, отвечать на вопросы о состоянии моей головы.
Нас свел несчастный случай, связанный как раз с головой: на меня упало окно, а в приемном покое тем, кто вез меня на каталке на томографию, оказался он (его взяли сюда на неофициальную подработку: выносить утки, драить туалеты и перекладывать неподъемных пациентов). Да, в Италии, а точнее в Неаполе, возможно и не такое: окна в гостинице падают при открытии, в больницах за нал по-тихому моют пол иммигранты. In Italia ci sono cose che nessuno ti dirà4. Кстати, томографию мне так и не сделали: веселый доктор велел закрыть глаза, представить перед собой прямую линию и прошагать по ней.
– Ой, ну какая тут томография! Шагаешь прямо, так что давай, bella5, просто винца да поспать.
Такому предложению я и не удивилась, потому как с компетентностью персонала столкнулась уже в приемной, когда администратор, рассматривая мой документ, спросила: «Эстония – это часть Румынии?»
Если возвращаться с работы дорогой, что на минут семь длиннее обычной, то пройдешь мимо скейт-парка, куда Он частенько заглядывал после больницы. Вот и сейчас я как бы случайно иду мимо. Сегодня его здесь нет, думаю я, и тут чувствую шлейф знакомого запаха, на который немедленно реагируют мои уши.
– Приглашаю вас на ужин, мисс. Сейчас.
Мне поставили стул посередине комнаты: вокруг сидят его мама, бабушка, две сестры, их мужья, племянник с племянницей – последним лет двенадцать-тринадцать. Я заметила, что у детей страшные шрамы: у девочки на руках, а у мальчика на ногах. Как будто их покусал какой-то дикий зверь. Я заставила себя отвести взгляд, хотя тайно надеялась, что его кто-то заметит и все объяснит. Но ничего подобного не последовало, а Он так на меня посмотрел, что стало ясно: любопытство тут неуместно.
Пока Он готовил на ужин карбонару, семья с берегов Амазонии с интересом меня разглядывала. Ах, vaffanculo6, я не могла и предположить, что трапеза на первом же свидании пройдет в полном родственников доме. Он, кстати, был маловат для этой толпы: девять человек, кот и кролик располагались от силы на семидесяти «квадратах». Но что интересно: они, казалось, были абсолютно довольны и условиями, и обществом друг друга.
Допрашивать меня на сплаве испанского, итальянского и английского они прекратили в ту секунду, когда по телевизору начался футбольный матч с участием Мексики: мою шутку о том, что нужно немедленно всем организовать по сомбреро и «Маргарите», никто не оценил.
Я примолкла и стала наблюдать за якобы спящим котом, который наслаждался вниманием кролика: тот мельтешил вокруг, а когда подошел слишком близко, усатый открыл глаза, медленно вытянул лапу и резко вдарил ею по ушам кролика. Тот бросился бежать – кот за ним. Я рассмеялась, а потом поняла, что единственная была свидетелем сцены: все остальные смотрели футбол и увлеченно что-то обсуждали. Я отметила про себя, что в русскоязычной компании люди никогда бы не оставили гостя вот так, без внимания.
Потом мы с Ним долго целовались на улице, и когда я вернулась домой в два часа ночи, то перемыла все кружки с содой (так я делаю всегда в начале отношений: отмываю застаревшие следы чая, чтобы меня не посчитали свиньей) и сделала уборку. Я уже была готова к продолжению, но не на его территории: там я чувствовала себя чужой.
Все-таки в наших краях гостя принято всячески развлекать, здесь же никто даже не пытался: мое смущение отзеркалило недоверием обитателей того дома. На фоне Его упитанных сочных сестер со здоровым румянцем я смотрелась больным анорексиком. Говоря с его матерью, я почувствовала, что меня принимают за глупышку, не знающую жизни. Зачем работать волонтером? Затем, чтобы бесплатно путешествовать. А зачем вообще путешествовать?
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
«Красотка» (исп.). Guapo – красавец. Это в Испания очень распространенная форма людей обращения друг к другу.
2
«Дерьмо» (исп.)
3
Любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину в Испании.
4
Из известной песни популярного рэпера Италии Фабри Фибра: «В Италии есть то, о чем тебе никто не расскажет». https://www.youtube.com/watch?v=BRMNR7LwXGU
5
красивая (итал.)
6
«Иди на *уй» (итал.)