– Хорошо, мы будем через час. Приготовь что-нибудь.
– Спасибо, Димочка. Я Лейку предупрежу, чтобы подменилась.
Лена готовила обед, когда раздался звонок в дверь.
– Тётя Лена я сам открою это, наверно, папа приехал! – Виталька убежал в прихожую.
– Привет, дружок! Ну, как ты тут?
– Хорошо! Мы с тётей Леной позавтракали и я сейчас гараж строю.
– Молодец. Леночка, встречай гостей. Вот, познакомься…
– Ефим Эдуардович, адвокат? А Вы Елена Ивановна? Очень приятно. Мне Дмитрий Николаевич много о Вас рассказывал, но я Вас представлял несколько…
– Моложе и стройней? Понимаю. Не тушуйтесь, проходите, прошу Вас. Привет, подруга, проходи. Рада тебя видеть. Так и ревёшь, неужели так всё плохо? Ну, всё, успокойся. Сейчас поговорим, может, что-нибудь придумаем. Присаживайтесь, прошу Вас. Дима, как у вас со временем?
– Времени в обрез. Давайте сразу к делу. Что с кем случилось? Рассказывайте, Лейла, прошу Вас.
– Лена я не знаю, что делать? Ванька категорически запретил тебе что-нибудь говорить, но я не могу молчать – его могут посадить очень надолго, всех троих могут посадить… Им выделили адвоката, но он больше мешает, чем помогает…
В разговор вмешался адвокат:
– Я извиняюсь, уважаемая Лейла Шалимовна, вы бы не могли назвать имена Ваших друзей и в чём их обвиняют?
– Да-да записывайте… Петровских Иван Иванович, Тимошенко Антон Андреевич и Тимошенко Андрей Андреевич. Они избили двоих козлов, жалко, что не добили! Вот за это их и забрали две недели назад, 25 уже будет суд. Заседание будет в нашем районном суде, а вел дело следователь прокуратуры Амосов Владимир Ильич.
Адвокат начал записывать имена, неожиданно замялся, удивлённо взглянув на Лейлу. Но, справившись с собой, продолжил писать. От Лены не ускользнуло это обстоятельство.
– А те двое живы?
– Да живы. Одному из них ставят тяжкий вред здоровью, будто это Ваня его…
– Извините, девушка, я не совсем понял, а из-за чего ссора произошла, вы можете сказать?
– Кажется, я могу сказать. Не было никакой ссоры. А излупцевали ребята этих козлов из-за меня.
– Погоди, Лена, причем здесь ты? Тут разговор идёт о двух-трёх неделях, а за последние полтора месяца с тобой никаких инцидентов не происходило – я точно знаю.
– Интересно откуда? Ты что, следил за мной?
– Не следил, а охранял. Понимаешь, после того, как я тебя увидел, я попросил своих ребят всё о тебе узнать – где живёшь, чем занимаешься… И приставил охрану.
– Зачем?
– Как зачем? Ты что не слышала эту историю про женщину с нашего автопарка, ну в душевых на проходной на неё двое напали…
– Так это на твоём предприятии произошло, Николаич. Я тоже слышал. Вот это женщина! Настоящая русская женщина. Как она этих молодцев скрутила, как выволокла на улицу… Молодец! Говорят, их потом ребята с твоего же предприятия так укатали, врачи диву давались. Вот это история!
– Я рада, что эта история доставила Вам столько удовольствия. Хотя, видит Бог, мне было не до веселья. Вот этих ребят Вам, собственно, и предстоит защищать. А суть дела Вы изложили совершенно точно, только мои друзья могут пострадать не за причину, а за следствие.
Богатырёв опешил:
– Это была ты?!
– Да, это была я. Разве тебе этого не доложили? Плохо работают твои сыскари! – Лена резко поднялась с дивана, вышла на кухню.
Она стояла у окна, плечи её вздрагивали от беззвучных рыданий.
– Лен, успокойся, пожалуйста. Я не знал, что вся эта ужасная история произошла с тобой. – Он обнял её, прижал к груди.
– Где ты взял этого идиота, он же шизофреник. В восторге он от истории. Да я после этой истории с трудом в себя пришла. Лея с Ваней сидели возле меня день и ночь, боялись одну оставить. Ваня тогда со всеми и договорился, чтобы моё имя нигде не упоминалось. Чтобы меня лишний раз не беспокоили – и со «скорой», да и с этими козлами тоже. Я не стала на них заявлять, а они теперь парней посадить хотят, сволочи. Ванька хоть взрослый, у него дети выросли, а Тимошенки мальчишки совсем. Тошка жениться собрался, приехал денег на квартиру подзаработать. А у Андрюшки двое маленьких детей и у жены сахарный диабет. А их теперь в тюрьму из-за меня! Дима, помоги, пожалуйста. Нельзя допустить, чтобы их посадили.
– Я сделаю всё, что нужно, только ты не плачь, хорошая моя. Договорились?
– Поехали, Ефим Эдуардович. А Вы, Лейла, побудьте, пожалуйста, с Леночкой. Хорошо?
– С удовольствием. Удачи Вам. Ждём от Вас вестей, – когда за мужчинами закрылась дверь, подруги обнялись.
– Лена у тебя есть что-нибудь пожевать? – Лейла всегда хотела есть. – Ну, рассказывай, как ты тут устроилась, подруга.
– Да устроилась… С одной стороны странно – ведь всё у нас так быстро завертелось, закрутилось… А с другой стороны – я будто всегда была здесь. У меня здесь душа дома. Знаешь, что самое удивительное, Димины ребятишки так похожи на моих, когда они были в таком же возрасте, представляешь? Рассольник будешь?
– Я всё буду! А ты своим сообщила?
– Нет ещё, сегодня собиралась, как раз когда ты позвонила. Что на работе нового? Привыкла уже.
– Привыкла. Удивляюсь – как ты всё успевала! Взяли медиком одну бабёнку, так она уже со всеми переругалась. Парни все про тебя спрашивают, переживают за тебя. Приветы шлют. Тут вчера Семёныч заходил. Зашёл, молча сел, минут десять сидел, молчал. Затем встал, подошёл ко мне: «Скажи, я рад за неё» – и вышел. Я сначала не поняла его, а потом сообразила – это он тебя поддерживает.
В кухню влетел Виталька:
– Тётя Лена, а блины ещё есть?
– А как же! С чем ты их будешь?
– Со сгущёнкой и чаем. Ты мне налей чаю, пусть остывает, я сейчас… – и умчался к себе в комнату.
– Какой славный мальчуган! Совершенно тебя не стесняется.
Конец ознакомительного фрагмента.