«Она укуталась в пальто…»
Она укуталась в пальто,От глаз людских и от неволи,От света солнца и от боли,В пальто, с прорехами от моли…
Она укуталась в пальто,И молча мимо них бежала,Как будто что-то потеряла,Драгое сердцу полотно…
Кусочек тряпки, дымку ваты,Платок, разорванный и старый,Остаток лопнувшего шара-Кусочек крепкого каната…
Всего лишь мусор! Ерунда!Казалось людям из болота,Которым ценность – лишь банкноты,Людским пропитанные потом…
Она укуталась в пальто,Но не от ветра, от насмешек,От нападения глупых пешек,В сердцах которых жизнь-кино…
Сметая горки желтых листьев,И птиц сомнений разгоняя,И капли слез порой роняя,Она свой «мусор» все искала…
Но мусор сей – ее награда,О прошлых днях напоминание,Как старомодная баллада,Рефреном вбившаяся в сознание…
Остаток лопнувшего шара-Ее последний день рождения,Волна азарта, взрыв, падение! —И звук взрывающегося шара…
Платок, разорванный и старый-Воспоминания об отце,Когда стоял он на крыльце —Стирая слезы на лице…
Она смотрела, как он плакал,Вцепившись пухленькой ручонкой,Тогда, 3-летнею девчонкой,В рукав отца, который плакал…
Он уходил, оставив слезы,Ей на помявшемся платке.Она осталась в городке,Прижав платок к своей щеке…
Она укуталась в пальто,Теперь от холода спасаясь,Все также яростно пытаясь,Найти хотя бы полотно…
Она укуталась в пальто…
«Сигналы, гонимые сердцем…»
Сигналы, гонимые сердцем,Устали быть чьей-то душой.По линиям гнутых трапецийБежит теперь кто-то чужой…
Он был в ненабухшей утробеВ моменты рождения душИ в черной запятнанной робеВыдавал за великое чушь…
И зеницы безгрешного плодаТрехпалой костлявой рукой,В моменты призыва природы,Отметил гнетущей тоской…
В беспамятстве буйном очнувшисьСей плод безудержно кричал,В земной темноте захлебнувшись,Как зверь постепенно дичал…
Он видел бежавшие годыВ прожженных и старых оковах,Как в картах из мятой колоды,Все судьбы на мастях багровых…
Ребенком, искал покаянияУ плюшевых старых игрушек,Ночами читал заклинанияИ прятал мечты под подушкой…
На вырванных белых клочкахОн крылья свои рисовал,И после, помяв в кулачках,В снежинки поспешно их рвал…
Как будто боялся – узнают…И вырвав, навек заберут.Лишь ангелы тихо страдают,А люди безумно орут…
И он, зарываясь в кроватку,Вбивал свои крики в постель.А днем, убегая украдкой,Снимал свои крылья с петель…
Женщине
Играешь ты с попутным ветром,Рисуя в воздухе картинки:Салюты, детские ухмылки —Все то, чего желаешь пылко.
Своей хрупкою ладонью,Хватаешь ветер за узду,И направляешь к небу, вольно,Чтобы поймать свою звезду.
Тебе, как женщине сложней:Ветра судьбы непредсказуемы,Порывы воли наказуемы,Как солнца свет среди теней.
Но ты становишься сильнееИ хрупкой маленькой ладонью,Узду сжимаешь все теснее,Мирясь с обидами и болью.
Рассказы и мысли «сбор со дна души»
Пожизненно без него
Тик-так, тик-так, так-тик… Я слышу как минутная стрелка отсекает щелчки времени, оставляя за черным наконечником ошибки, обиды и возможности их предотвращения. Иногда на черном носике стрелки пыльными крошками оседает боль, но где-то в промежутке 5 и 6, на мелких запятых деления, она рассеивается, будто ее и не было вовсе. На большом пальце правой ноги мозоль – погоня за прекрасным на каблуках теперь ехидно хихикает черным нарывом. Да и кто гоняется за чем-либо, будучи на каблуках… Глупая женская логика. Верчу в руках веточку сирени, незнакомый маленький мальчик почему-то решил, что я сегодня достойна весенних цветов… Худенький, на тонких веточках ног, он гармонично сочетался со своим скромным презентом… Словно бы оторвал его от себя самого. Третья нога? Смотреть в окно, когда солнце так дружелюбно припекало пыльный подоконник твоей квартиры, было бы глупо, поэтому я решила пройтись по теплым улочкам Монмартра. Снаружи пахло солнцем… Интересное выражение-запах солнца. Есть у меня такое подозрение, что если бы солнце узнало, чем оно пахнет, оно пришло бы в ужас и от обиды зажарило бы всю кожную поверхность человеческой сущности, заставив ее пахнуть еще хуже. Так чем же пахнет солнце? Обычно это запах волос, помытых в солнечных ваннах, для кого-то запах трамвайного салона в час-пик, а для меня… Для меня это дымка со сладкой булочки, посыпанной щедрой горкой мака с соседней пекарни и кофе на чьих-то губах по утрам. Так обычно с утра я определяла, солнечно ли сегодня или пасмурно. Кто-то просыпался раньше меня и нежно обдавал мои щеки ароматом кофе. Кто-то заставлял меня убирать постель и быть «хоть немного порасторопнее», а комната тем временем заливалась мягкими солнечными струями. Кто-то угрожал мне уходом последнего трамвая и пустой тратой денег на такси. « Никто не собирается тебя ждать, малыш. Или ты сейчас встаешь и собираешься или я сейчас собираю постель вместе с тобой,» – говорил кто-то, своими прыжками пытаясь подогнать брюки под размеры своей задницы, а я пальцем рисовала сердечки на белой простыне. Любовные вмятины исчезали, стоило только пройтись по ним ладонью. Как и на теле. Что мы делали потом? Кто-то разбавлял мое одиночество диким поцелуем напоследок и убегал на работу, впопыхах забывая застегнуть пряжку ремня. И этот кто-то был одним из тех, кто пах солнцем. Снаружи пахло кем-то, ребячий смех разносился звонкой волынкой вдоль солнечной аллеи, вызывая по телу легкую дрожь. Улыбки, губы, зубы, налеты. Было мило наблюдать за воркующими парочками в будний день, мастерски изображающих любовь. Почему изображающих? Наверное сам факт того, что они любили друг друга в центре освещенной солнцем аллеи, говорил сам за себя. Я не циник.. Просто мне рядом с любимым всегда хотелось, чтобы на мгновенье все ослепли.. Или хотя бы поиграли в жмурки. Рядом с кем-то слепла я и прозревало мое сердце.. Не думаю, что их действия были оправданы тем же… Пекарня, потом привычно-грязная пивнушка через пару кварталов и привычно-грязные взгляды полупьяных клиентов. Библиотека, автомойка, пара бомжей с парой смятых купюр, кульком торчащих из грязных кулаков.
Конец ознакомительного фрагмента.