А затем он резко отпустил меня. Я едва устояла на ногах, понимая, что только его рука на плече удерживала меня от падения. Дуновение воздуха – и Агеев оставил меня одну на кухне, среди разбросанных по столу продуктов и пакетов из магазина «Пятерочка». В прихожей что-то громко хлопнуло и послышались матерные ругательства.
– Тимур! – вскрикнула я, выбегая за ним, – Подожди!
Я успела схватить его запястье, когда он опускал дверную ручку. От моего прикосновения Тимур застыл, и я тоже – впервые я позволила себе нечто подобное. Я видела, как поднимается и опускается его спина от частых вдохов и видела, что его фактически трясет от ярости.
Молча посмотрев на то место, где держала его, я подняла взгляд и сглотнула, когда он медленно повернул голову в мою сторону.
– Тимур, мне жаль. Я не хотела тебя обидеть, – заикаясь, произнесла слабым голосом.
Медленно повернувшись, Тимур посмотрел на меня, сдвинув брови. Я продолжала сжимать его руку, чувствуя, как под моей ладонью нагревается кожа.
– Я не сволочь, Романова, – проговорил он, продолжая сверлить меня взглядом.
– Знаю. Прости.
И я поцеловала его. В щеку. Быстро, торопливо и так неожиданно, что оба замерли. Я услышала, как воздух покинул его легкие, едва мои губы коснулись короткой щетины, которая появилась у него на лице к вечеру; и поняла, что сама перестала дышать на добрых полминуты.
Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я – широко распахнутыми глазами, на лице у Тимура же было какое-то странное выражение – сочетание шока и… Двойного шока. Его скулы медленно порозовели, а затем и покраснели – я с трудом сдержала улыбку – он стал похож на мальчишку.
Он стал похож на мальчишку и мне захотелось чего-то большего. Захотелось узнать, какой он внутри, вне этой оболочки человека, постоянно держащего все под контролем. Человека, который выводит меня из себя. Человека, которого я постоянно вывожу из себя. Захотелось узнать, как он разговаривает с матерью; кого он способен полюбить или уже любит; как он засыпает ночью и какой он, когда просыпается по утрам…
– Поешь, – прохрипел Агеев, медленно вытянув руку, словно мое прикосновение причиняло ему боль.
Он развернулся, дернул ручку и быстро вышел из квартиры.
– Спасибо, – успела прошептать я, перед тем, как громко захлопнулась входная дверь.
Глава 5
Я же знал, что всё этим кончится
Со всеми случается.
Всему цена – одиночество
Иначе не получается.
Страшно от слабости,
Страшно проснуться
Счастье без крайности
Мне бы к ней прикоснуться
Смысловые галлюцинации «Разум когда-нибудь победит»Тимур, наши дни
Делая глоток, я посмотрел в монитор и покачал головой. Набрав номер Стаса, прижал трубку плечом и еще раз изучил данные об Александре Владимировиче Богданове, которые мне прислал мой бывший коллега.
– Алло, – пробормотал Стас, сняв трубку.
– Я сейчас кое-что тебе перешлю по электронке, можешь посмотреть?
– Да, конечно.
– Буду через пять минут.
Положив трубку, допил кофе и поднялся с кресла, поморщившись от тихого скрипа, что несчастное начало издавать где-то около двух недель назад. Подхватив кружку со стола. направился к двери, по привычке прислушиваясь – в приемной слышался тихий голосок Илоны – та разговаривала по телефону, и делала какие-то пометки в блокнот, когда я вышел из кабинета. Подняла взгляд и тут же опустила его, хмуро смотря в свои записи. Наверняка аккуратные, выведенные каллиграфическим почерком отличницы.
Чтобы дойти до комнаты отдыха, приходится немного петлять по коридору и, так ли иначе, проходить мимо кабинета ребят. Стас и Денис работают отдельно, а вот остальные сотрудники – те, кто на выезде и занимаются розыском напрямую – вчетвером в одном помещении. Едва звук моих шагов отразился от штукатурки на стенах, их голоса стихли; а когда я сам показался рядом, на меня уставились четыре пары глаз.
– Здравствуйте, Тимур Марато… – хор голосов оглушил перепонки, и я поморщился.
– Уже здоровались, – оборвал и прошел мимо, в надежде, что в кофеварке еще что-то осталось.
Терпеть не могу этот официоз, направленный в мою сторону. Все сразу вытягиваются по струнке, глаза делают честные-пречестные. А еще больше бесит, как они обхаживают Романову – комплиментами засыпают, и за талию самые борзые приобнять норовят, и вообще всячески отвлекают ее внимание от работы. Вот и сегодня утром Макс с полчаса терся возле стойки, до тех пор, пока я не гаркнул на Илонку, что жду от нее расписание. Да, расписание на следующую неделю она сделала еще во вторник, то бишь три дня назад. Что с того? Я забыл. Имею право – что я, не человек что ли.
Кофе в комнате отдыха не оказалось – сегодня по всей видимости не мой день. Поставив кружку, я устало вздохнул и побрел к айтишнику, чтобы обмозговать полученную от Старикова информацию.
– Привет, – прикрыв за собой дверь, шагнул к столу, заваленному каким-то технических хламом – Стас постоянно что-то придумывает и тестирует прямо на рабочем месте.
Тот коротко кивнул, смотря в монитор и нахмурился. Наверняка дошел до того же места, которое заставило меня точно так же свести брови вместе и непонимающе уставиться на строчки.
– Тимур Маратович, это же данные на мужа Ларисы.
– Да, – подтвердил я.
Стас удивленно посмотрел на меня:
– И зачем это нам?
Оглядевшись, я поискал место, куда можно было бы присесть. Суетливо дернувшись, Стас выкатил из-под стола небольшой табурет на колесиках и подтолкнул его ко мне.
– Недавно я встретился с Ларой, – плюхнувшись на сиденье, начал я, – Она сейчас живет у родителей с ребенком, – устало потерев переносицу, посмотрел на собеседника и вздохнул, – А вот теперь начинается самое интересное. Лариска сказала, что у него какие-то проблемы в бизнесе.
– Но дела у шиномонтажек идут хорошо, – пробормотал Стас, смотря в монитор, – Даже отлично, если судить по выписке из налоговой.
– Да. Более того, Андрюха сказал, что у Богданова есть связи в МВД – их крышуют официальные власти. Никаких заявлений о рэкете, вымогательстве и прочей херне. Стабильный, спокойный бизнес, приносящий неплохой доход.
– Странно, – протянул Стас.
– Странно, – эхом откликнулся я, – Что думаешь?
Пожав плечами, он поправил очки и взъерошил волосы на макушке. Повернулся на кресле и посмотрел на меня, затем снова покосился на монитор и снова уставился на меня.
– Может, приставить к нему кого-нибудь из наших? И я могу понаблюдать за передвижениями по городу. Это неофициально, естественно, – поспешно добавил он, краснея.
– Понимаю, что неофициально, не дурак, – фыркнув, я щелкнул суставами на пальцах и поднялся, – Сделай. Соберем информацию, а там посмотрим.
Я уже направился к выходу, как Стас меня окликнул:
– Тимур.
– Да?
– Ты думаешь это что-то серьезное?
Сделав паузу, я повернулся и пожал плечами:
– Нет. Думаю, это что-то банально-житейское.
– Связанное с..?
– Понаблюдай.
Илона
Октябрь быстро сменился ноябрем. Медленно, но верно приближалась дата моего отъезда. Я попросила отпуск у Агеева, и он молча подписал заявление. Это говорило только об одном – он знает о поездке. И он едет со мной.
Вполне возможно, что я расплакалась бы или зашлась истерическим хохотом от этой новости, но по правде я так сильно хочу увидеть Олю, что мне плевать на компанию Тимура во время перелета. А в Испании я просто буду его игнорировать, как и обычно.
После моего фокуса с поцелуем ничего не изменилось. Тимур по-прежнему в приказной форме требовал свой кофе; по-прежнему грубил и по-прежнему вел себя, как последний козел. Пожалуй, это к лучшему, потому что если бы в его поведении изменилась хоть толика, я бы не знала, что делать. Его поступок с покупкой продуктов и его слова никак не шли у меня из головы.
«Я не сволочь»: так он сказал. Вполне возможно, но почему его поведение всегда было и остается таким, что единственное желание, которое у меня возникает, это наступить ему шпилькой на ногу или хорошенько треснуть промеж глаз?
Телефон тренькнул, я не глядя нажала на кнопку селекторной связи и оттуда послышался голос шефа:
– Илона, зайди ко мне.
Не удосужившись ответить, отключила связь и поднялась на ноги. Поправила юбку, которая всегда задиралась от сидения на стуле и разгладила складки. Глубоко вздохнув, подошла к двери его кабинета и постучалась для приличия два раза.
– Сказал же – зайди, – рявкнули по ту сторону.
Фыркнув, рывком открыла дверь и гордо промаршировала к столу, стараясь стучать туфлями как можно громче. Вчера как раз набойки поменяла на металлические – даже ковролин не скрывает противный звук.