Колька было собрался отдать честь и представиться, как положено, но Ровнин замахал руками, приговаривая -
— Вы эти условности бросьте, у нас тут все просто, без особых чинов, по — домашнему, если можно, так сказать. Но при этом, конечно, субординация соблюдается, поскольку порядок быть должен. Пойдемте‑ка в дом, холодно нынче, а к вечеру поди еще и буран начнется.
Олег Георгиевич открыл дверь и шагнул за порог, поманив за собой Кольку. Тот пошел вслед за ним, размышляя о том. как это так — без чинов, но с субординацией, и откуда собственно этот Ровнин знал, когда Колька придет, поскольку конкретного времени ему не назначили, а сказали просто — явиться в течении дня.
Особняк встретил Кольку теплом и запахом дома, это было как в детстве — ты еще не проснулся, а мама уже печет оладьи, и этот запах проникает в твой сон, делая его еще более приятным. Также пахло в этом домике временем, эдакой смесью ароматов старых книг и вековой древесины. Смесь запахов на секунду Кольку сбила с панталыку, да так, что он ах зажмурился, при этом непроизвольно улыбнувшись. Открыв глаза, Колька увидел, что Ровнин смотрит на него, при этом тоже улыбаясь.
— Ну что, дом вас принял, это очень хорошо — непонятно сказал он — Коли так, то пошли в мой кабинет, Николай Андреевич, пообщаемся о том, что вам предстоит делать, да и вообще о разных всякостях.
— Можно просто Коля — выдавил из себя Колька, немного ошарашенный происходящим.
— Хорошо — кивнул Олег Георгиевич — Так конечно куда как проще.
Колька вслед за Ровниным прошел по узенькому темному коридору, поднялся по такой же узенькой лестнице на второй этаж, сказав 'здрасьте' попавшейся по дороге черноглазой девушке с короткой и тугой косой и каким‑то бумагами в руках, которая оценивающе на него взглянула, а после показала язык, и наконец оказался на втором этаже, где было всего три кабинета, да маленькая площадка около лестницы.
Ровнин проследовал в центральный кабинет, махнув приглашающе Кольке. Войдя в кабинет, он снял пальто, повесив его на вешалку, стоящую в углу и посоветовал молодому человеку сделать то же самое.
— Чаю? — спросил он, сев к старое и массивное кресло, стоящее у такого же монументального стола, и предложив Кольке присесть на стул, стоящий с другой стороны.
— Да нет — отказался Колька, хотя если по чести, чаю ему хотелось просто отчаянно. Но как‑то неудобно вот так, сразу.
Ровнин иронично улыбнулся и сказал невпопад -
— Ну потом, так потом.
Он откинулся на спинку кресла, сплел пальцы рук в некий купол, повертел большими пальцами и уставился на Николая. Тот занервничал и заерзал на стуле, ему было не очень комфортно.
— Ну — с, Николай, давайте так — наконец сказал Олег Георгиевич — Я, наверное, мог бы походить вокруг да около, позадавать наводящие вопросы, поговорить намеками — но не люблю я этого делать. Я расскажу вам все как оно есть на самом деле, тем более, что все что вы узнаете — это не тайна, и по чести никому особо и неинтересно, ну если только в виде сплетен. Кому надо — все о нас знают, а кому не надо… Тому и не надо. Как вам такой подход к делу?
— Я — за — Колька не врал, ему смерть как хотелось понять — куда же он попал?
— Ну и славно. Только, Коля, давайте сразу так — я говорю, вы слушаете, а вопросы потом зададите, если захотите. Идет?
Колька кивнул и Ровнин начал рассказывать ему о том месте, его занесло. Чем дальше, тем больше Колька понимал, что если это и бред — то капитальный, но при этом в устах Ровнина это выглядело настолько материальным, что под конец парень уже не понимал, что к чему.
Уж неизвестно, кто Кольке на судьбу ворожил, но этот человек был с большой фантазией. Поскольку попал наш свежеиспеченный выпускник не просто в отдел при следственном комитете, а в пятнадцатый отдел, который был предметом слухов, передаваемых шепотом, а то и просто считавшийся сказкой из детства.
Корни его уходили в дремучее пошлое, не в пещеры кроманьольцев конечно, но полных три с лишним века существования отдел насчитывал. Основал его Якоб Виллимович Брюс, он пробил подписание указа, дающего сотрудникам сего отдела определенные полномочия в части 'колдовства и ведьмовства искоренения, а также иных природе божеской противных исчадий истребления' у Петра Алексевича, определил ему место жительство — неподалеку от своей башни, коя почиталась суеверными москвичами нехорошим местом и пустил в свободное плавание. Шли годы, уже не стало и Петра Алексеевича, который даже пару раз заглядывал в отдел (тогда еще 'Приказ') еще до того, как он съехал в город на болотах, и Брюса, небезосновательно называемого 'чертознаем', потом правители российские закружились в череде переворотов, и им стало совершенно уж не до маленького Приказа, который продолжал себе работать, и делать то дело, для которого и был создан. Но надо отметить, что если правители российские про него и забыли, то их верные слуги все‑таки помнили, поскольку жалование платили работникам исправно, да и при реформах не забывали. В 1801 году граф Кочубей, по просьбе графа Строганова превратил Приказ в 'Канцелярию по делам тайным и инфернальным' и ввел ее в состав министерства внутренних дел, откуда она больше и не выходила, лишь время от времени меняла названия да департаменты, к которым была приписана. В 1834 году попала в ведение Департамента духовных дел, после была передана под контроль особой канцелярии, после… В общем, приписывали будущий пятнадцатый отдел то туда, то сюда, что, впрочем, никак не сказывалось на качестве его работы — сотрудники знай делали свое дело, квартируя все там же, на Сухаревке.
После революции отдел как раз и стал отделом, войдя в 22 году в аппарат НКВД, а потом и МГБ, благополучно пережил все чистки и репрессии, наверное, потом что никто особо и не понимал, чем там люди занимаются, ну кроме самого высокого руководства, по крайней мере Ежов, Берия, а после и Аббакумов никак отделу не вредили, Николай Иванович даже помог, отогнав от него любопытных Бокия и Барченко.
В новейшее же время отдел вошел в состав следственного комитета, хотя кто это решил — власть или уже и сам отдел, Колька так и не понял. Хотя, чем отдел занимается он вроде как смекнул, но так и не мог поверить в это до конца, что явно заметил Ровнин
— Коля, чем быстрее вы поверите в то, что мы делаем, тем проще нам будет общаться — благожелательно сказал Олег Георгиевич — Поверьте все так, как вы думаете. Мы расследуем дела, связанные с иррациональной стороной жизни, проще говоря, преступления совершаемые с помощью магии, колдовства или нечеловеческими сущностями.
Колька сидел на стуле как пришибленный. Нет, он видел разные там сериалы, да и книжки разные читал, про Светлых и Темных, про магов на улица городов и все такое, но вот чтобы самому с этим столкнуться…
— Давайте так, Николай — Ровнин прищурился — Все вы поняли, и уже поверили в то что услышали. Вам просто надо для себя решить — интересно вам это или нет, пугает вас это или же занимает, вот и все.
Колька посидел еще минуту и сказал, как отрезал -
— Интересно. Только я про это ничего не знаю, не интересовался таким никогда.
— Не беда — мягко ответил ему Ровнин — Все такими приходят. А в ответе вашем я и не сомневался, вас дом принял.
— Это как? — не понял Колька
— Если бы вы ему не по душе пришлись, вас бы дверью ударило при входе или вы с лестницы бы скатились. Да и не попадают к нам случайно, механизм отбора мне неизвестен, но поверьте мне на слово. Да вот, кстати, и еще одно подтверждение.
Дверь в кабинет скрипнула и в него вошел… Вошло маленькое мохнатое существо, несущее в лапках поднос с расписным чайником, двумя стаканами в подстаканниках, блюдечком с нарезанным лимоном и всем, что к чаю прилагается — конфетами, сахаром и прочим подобным. Размером оно было Кольке по колено, ну может чуть выше.
— Это Аникушка, наш домовой — пояснил Ровнин — Плохому человеку, не нашему по духу, он бы сроду не показался, уж поверьте.
Аникушка молча поставил поднос на стол и тихонько удалился, кивнув Кольке на его 'Спасибо'.
— Ну, Коля, попьем чаю и оформляться пойдем — подытожил Ровнин — Так‑то.
Так Колька и стал сотрудником пятнадцатого отдела, вот только своим он себя в нем пока так и не ощущал. Нет, приняли его радушно, все были доброжелательны, но он понимал, что все так или иначе сравнивают его с Славой Запрудским, чье место он занял, которого месяц назад на задании порвала на куски брукса, которую неведомыми путями занесло в Москву.
Отдел был невелик, кроме Ровнина, который руководил им уже лет двадцать, в нем работали уже упоминавшиеся оперативники Герман и Пал Палыч, обоим было чуть за тридцать, пришли они в отдел одновременно десять лет назад, аналитик — демонолог Валентина Тицина, суровая дама лет сорока, Виктория, мастер заклинаний и специалист по ведьмовству, та самая черноглазая девушка, которую Колька на лестнице встретил, ну и тетя Паша, номинально числившаяся уборщицей, но по факту знаток всех видов магии, поскольку рабочий стаж свой начинала она еще у Барченко, потом десять лет провела в Заполярье, на поселении, где плотно общалась с шаманами и изучала сейды, да и потом ее жизнь помотала будь здоров. По всему ей было лет эдак под девяносто, но больше шестидесяти ей никто бы не дал. Вот и весь состав отдела, по крайней мере относящиеся к материальному миру.