- Ми его зарэжем, - усмехнулся я, показав на китайский охотничий нож в чехле на поясе, которым пока резал только колбасу и открывал банки. Ружье у меня за спиной было замотано в одеяло и уложено в брезентовый чехол от палатки (самой палатки у нас никогда не было).
Как я и думал, "бомбила" не отказался от возможности заработать легкие деньги. Как и все таксисты, он был настолько туп, что не понимал новую цену этим бумажкам.
Это было абсолютно безлюдное место. Но по опыту я знал, что в таких местах опасность на порядок меньше, особенно сейчас, когда лишний час на улице может стоить обмороженных ушей.
Уже пять минут как должен был подойти поезд, но его не было, и мы начали волноваться.
"Неужели наебут? Довольствуются задатком и кинут?".
Я не полный дурак, и половину оплаты обещал отдать на месте.
Мы притопывали и водили хоровод вокруг скамейки, чтобы не замерзнуть. Наверно, со стороны это смотрелось забавно.
Сколько людей уже получили обморожения, подумал я? А сколько будет через неделю, если не починят отопительную систему? (Неужели я сказал "если"?) Сколько сгорят и угорят от самодельных обогревателей? Сколько замерзнут в сугробах и своих холодных квартирах, пытаясь отогреться алкоголем?
Ни единой души не было вокруг, и мне в голову начали закрадываться еще более нехорошие мысли. Вдруг сосед навел на нас знакомых громил?
Они же не знают, что мы взяли с собой только самое необходимое, и с наших трупов не снимешь никаких ценных вещей, кроме нательных крестиков да Настиных сережек, которые достались ей еще от прабабушки.
Я взял Настю за руки, согревая ее ладони своими. Как же я виноват перед ней... Теперь еще и под монастырь нас обоих подвел, и денег лишились. Я уже хотел разворачивать ружье и доставать патроны, когда почувствовал слабую вибрацию рельсов.
Как манне небесной я радовался звуку приближающегося поезда.
Дизельный локомотив тащил единственный пассажирский вагон. Он остановился почти у нас под носом.
Двери распахнулись. Мужик в форменной куртке и валенках - судя по возрасту, помощник машиниста, а не проводник - махнул рукой:
- Эй, пассажиры, запрыгивайте бегом. Стоянка ноль минут.
В вагоне, который оказался купейным, было тепло, и мы быстро согрелись. Тут уже было полно народу, но нас провели в самый конец.
- Своих вывозим, - пояснил наш провожатый. - В село одно. Скоро тут будет пиздец. У нас по министерству в предпоследний день циркуляр пришел - провести ревизию подвижного состава. Слили страну. Слили... Весь базар про кризис - это так, чтоб народ отвлечь... А мы, говорят, даже китайцам нах не нужны. Угля у них своего хоть жопой ешь... А пиндосам и подавно.
Я кивнул, невольно глянув в окно. Мы уже проезжали пригороды.
Буран сыграл злую шутку с автомобилистами. Я видел снежные заносы, в которых стояли длинные вереницы машин, некоторые из которых были уже брошены. Сколько же не чистили дороги?
- Это мышеловка, блядь, - продолжал железнодорожник, поймав мой взгляд и опорожняя второй стакан. - Весь юг области. Полтора миллиона человек в трех городах, а жрать нечего, кроме картохи. Это же не Алтай и не Приморье, и не Кубань. Тут мало что растет. И охотой не проживешь. А еще зоны, мать моя...
В этот момент я увидел в небе быстро двигавшийся огонек, который при ближайшем рассмотрении превратился в три. Самолет. Аэропорт еще работал, и бог знает кого он сейчас принимал. Насколько я знал, местные рейсы по ночам не прибывали.
Но нас это не должно было волновать. Мы выбрались.
"Get out of Dodge" - называли это заокеанские братья-выживатели.
Наверно, мы родились под счастливой звездой. Теперь осталось совсем немного.
Я не хотел больше смотреть в окно. Вежливо выпроводил попутчика вместе с недопитым пузырем, закрыл дверцу и подсел поближе к Насте. Она положила голову мне на плечо и прижалась ко мне щекой.
Черт, наверно, тут больше инстинкта. Тоже мне, самец-защитник...
Но, несмотря на самоиронию, я чувствовал, что отдам за нее и ребенка жизнь, не задумываясь. Наверно, это тоже заложено природой, и так бы поступил на моем месте даже больший трус.
*****
Несколько раз мы останавливались перед заносами, и тогда все мужчины выходили с лопатами на расчистку. Один раз почти два часа ждали, пока перед нами не освободит дорогу другой состав. Было уже раннее утро, когда мы добрались до места.
- Ну, как договаривались? - спросил я помощника машиниста.
Остаток "суммы" я, тем не менее, должен был взять из нашей поклажи. До домика было топать и топать.
- Да уж пиздуйте давайте, - осклабился он. - Хорошим людям да не помочь...
На перроне в такой час тоже никого не было. Я взвалил на себя рюкзак и ружье, и мы пошли. Так незамеченными мы добрались по протоптанной в снегу тропинке до нашей избушки.
На то, чтобы установить отношения с соседями, я потратил еще в октябре лишний день и еще несколько бутылок. Бояться тут было некого. Все, кого я видел, были способны только на мелкие пакости, да и тех я мог бы укоротить.
Жаль, собаку не успели завести. А кота мы взяли не только из сентиментальных соображений. В деревянном доме от мышей хлопот не оберешься.
*****
Мы проснулись от стука.
Выглянув в окно, я увидел у калитки необычную компанию. Уж точно это были не наши соседи. И не жители деревни. Их было трое - мужчины средних лет, у одного было ружье, но оно висело за спиной. По одежде и речи я бы отнес их к горожанам, причем не бедным.
- С новым годом! - приветствовали они нас. - Здравствуйте, люди добрые! Надо поговорить, раз уж стали соседями.
Я знал, что умные люди мыслят в одинаковом направлении. Их было около пятидесяти человек. Все бывшие горожане. Некоторые из них купили здесь дома раньше меня, некоторые позже.
Узнав, что я по образованию учитель, а моя жена закончила медтехникум, они удовлетворенно покивали, и вскоре мы были приняты в недавно образованную общину.
Уже на следующий день я включился в работу, которая отнюдь не исчерпывалась парой уроков в неделю. Работы было много. А то ли еще будет весной...
Из внешнего мира по-прежнему не приходило никаких новостей. Да меня и они не интересовали. Для нас цивилизацией теперь стала эта деревня, а человечеством - ее обитатели.
*****
В "Ночной дозор", как это называлось, ходили по очереди - по четыре человека, с ружьями и собакой.
Отряд поселковой самообороны отнюдь не был формальностью.
С тех пор, как маргинальные личности из беженцев повадились воровать наш урожай, пришлось держать в ухо востро. Трижды мы давали им прикурить... потеряли одного хорошего человека, но завалили шестерых плохих. Остальных прогнали.
Не буду хвастаться, я не герой. Меня при этом не было. Так что я пока никого не убивал. Но если понадобится, я чувствовал в себе ледяную решимость.
Наш сын уже делал первые шаги, и я очень хотел, чтоб к тому времени, когда он будет достаточно большим, чтоб гулять одному на улице, все ублюдки забыли дорогу в нашу деревню, и на десять километров вокруг было безопасно. Как раньше.
Уже потом, вспоминая первые дни, я часто думал, что нам просто фантастически повезло. Мы наткнулись на нормальных людей. Все могло быть и иначе. Я слышал - да и пару раз видел своими глазами - что творили в других местах дезертиры, уголовники, просто озверевшие селяне и горожане. Людей не просто убивали за еду - сами люди порой становились ею. Не приведи бог...
Как всегда я возвращался усталый и немного голодный. Но в хорошем настроении, как не было даже в прежние дни, когда я шел с работы в нашу благоустроенную квартиру.
Она встречала меня у калитки.
У нее была для меня одна очень хорошая новость.
Я обнял ее, и прижал к груди. Она по-прежнему была самой красивой. Только руки ее, как и мои, чуть загрубели от работы на земле, но я целовал их еще нежнее, чем раньше.
Что бы там будущее ни несло - мы все одолеем. Прорвемся. Главное, что мы вместе. И все прекрасно в этом лучшем из миров, даже если где-то там комета уже начала свое обратное движение.